которое мы сегодня встретили?
– Ха-ха, Колин-Колин. Именно так нас и воспринимают люди. Плевать я хотел на внешний облик. Мне важно совсем другое – чтобы меня признали. Сказали, Майки, ты рисуешь лучше всех. Чтобы относились ко мне, как к достойному художнику.
– И ты готов ради этого… продать себя?
Улыбка пропала с его лица. Он грозно посмотрел на меня.
– Я так и знал, что до тебя не дойдет! – вдруг надрывно крикнул он. – Я ошибочно принял тебя за другого, потому что ты тоже занимаешься творчеством. Тебе ведь должно быть известно, с какой целью создаются произведения искусства. Чтобы их кто-то оценил!
– Жизнь не стоит этого, – сказал я. – Вот в чём я уверен.
– Жизнь – это игра, Колин. Всего лишь игра. Как хочу, так и ворочу.
– Эти слова я уже слышал от Виктора Бормана.
Майки вновь наиграно смеется.
– Я не хочу с тобой ссориться, приятель. Давай забудем этот дурацкий разговор. Время покажет, кто из нас был прав. Но я готов поставить мольберт, что у тебя не получится выбраться из дома слёз.
– Посмотрим, Майки. Не важно, выберусь или нет. Я просто хочу остаться человеком.
– Ты вроде куда-то собирался, – напомнил Майки. – Уходи, пока Винсент не закончил с Келеном.
– Верно. Спасибо за помощь, Майки. Если тебе что-нибудь потребуется, прилетай на мой этаж.
– Конечно. Удачи тебе.
Сегодня я совершил то, на что никогда бы не решился в реальной жизни. Попробовал поговорить с монстрами на языке безумия. Мне хочется написать вам, что я нормальный, адекватный. Что во всем виноват дом, и как сильно замкнутое пространство давит на психику. Что нельзя винить Майки за то, что он самовыражается нестандартным способом. Я очень хочу посильнее приукрасить детали. Показать, что монстры – всего лишь жертвы системы. Ошибки природы, благодаря которой она так биологически богата. Но это будут всего лишь оправдания моего эгоизма, боязни одиночества. Этот роман не о том, как мы постепенно сходим с ума и превращаемся в букеты из собственных страхов. Я хотел показать, чего не хватает каждому персонажу, кто угодил в дом слёз. Человеку нужен человек, как и монстру – монстр. Только с помощью чего определить, кем ты являешься на самом деле?
В этом мне помогла По-ли, моя По-ли. Для людей она была ледяной статуей, неподвижной формой существования. Для монстров – сосредоточением загадочных огоньков – с невероятной притягательной силой, способной уничтожить дом слёз. Но кем она была для меня? Не побоюсь напускного пафоса и отвечу вам, что именно для меня она была всем.
Сто десятый этаж представлял собой холодную обитель с ледяными прожилками, тянущимися от одной картине к другой, словно древесные вены с застывшей кровью. Это место не подчинялось даже законам дома. Но что меня поразило больше всего – коридор длиною около ста метров, с одной единственной комнатой. Это выход, – подумал я. Что еще это могло быть? Проведите месяц в замкнутом пространстве, и вы начнете видеть выход даже в норках, где живут мыши-белозубки.
Добравшись до заветной двери, я вдруг почувствовал странное волнение воздуха. Неспешное дыхание. Там, внутри комнаты, спала девушка. Я ощущал её так же явственно, как ощущают утренний сон перед самым пробуждением. Но сделай я всего лишь шаг, открой дверь – и девушка проснётся, испугается непрошеного гостя. Я стоял несколько секунд в нерешительности, обводя пальцами дверную ручку. Медленно, почти бесшумно приоткрыл… Раздался короткий глухой скрип. Стиснув зубы, я принялся ждать самого страшного – возврата шума, длинного эха. Но все обошлось, комната проглотила звук, и я аккуратно, на цыпочках, вошел.
После чего начал беспокойно бродить, скользя беспомощным взглядом по старым стеллажам, серым шкафчикам, ледяным прожилкам в отчаянной надежде все-таки увидеть выход. И вдруг:
– Что ты здесь делаешь?
Конечно, разбудил. Я обернулся. Передо мной стояла красивая девушка, облаченная в простое платье из легкой белой ситцевой ткани, как у полупрозрачных призраков в мрачных фильмах. Зрачки девушки горели яркими огоньками, которые мне посчастливилось однажды увидеть у Джона Форда. Промолчав секунд пять и не найдя подходящих слов для оправдания, я выдал короткое:
– Ничего.
Девушка испытующе глядела мне прямо в глаза. Она подошла на два шага ближе и спросила:
– Как тебя зовут?
– Колин Вуд. А вас как?
– Поли Лаос.
– Поли? По-ли, По-ли, – я повторил несколько раз имя, пробуя его на вкус. – Почему вас охраняет Винсент?
– А разве ты не чувствуешь? Я опасна для дома, – сказала Поли.
– Опасна?
– Да. Здесь холодно и совсем пусто. Меня не выпускают из комнаты, потому что я могу всех заморозить. Нечаянно.
– Вы… человек? – немного помедлив, спросил я наконец.
– Да, – просто ответила Поли.
Мне стало очень неловко. С девушками у меня никогда не клеилось, при знакомстве я обычно нес какую-нибудь ерунду типа: «у вас такая аристократичная внешность, вы как будто Анна де Бель, сошедшая с картины Барокко». Девчонок это пугало, а я не мог начинать с банальностей: «Привет, классная погода, не хочешь погулять?». Это странно, наверное, обращаться к пятнадцатилетним девочкам на «вы». Но мне всегда хотелось выделиться, показать, что я отличаюсь от обычных парней. Весь из себя такой джентльмен. И сейчас не самый подходящий момент для светской болтовни, но все-таки. Надёжный берег молчания остается позади, и я вхожу в темное море дурацких вопросов:
– Почему у вас горят глаза?
– Очевидно, потому что ты видишь ману.
– Ману? – переспросил я. – Огоньки – это мана?
Девушка слабо кивнула.
– Да. Ее видят только мертвые. И со мной можно на «ты».
– Ладно.
Я несколько опешил. Второй раз сегодня слышу это необычное слово. И тут меня осенило.
– Фамилия Лаос, – сказал я. – Тебе кем-то приходится Юрген Лаос?
Поли смущенно отвела взгляд.
– Это мой отец, – тихо ответила она.
– Ого. Выходит, ты из мира мертвых?
– Отец отправил меня к вам, чтобы оживить. Но ничего не вышло. Я просто… так и осталась мертвой.
– Не так уж и страшно. Мы в доме слёз все мертвы. Нас отправляют сюда живыми, но потом все меняется.
– Да. Виктор избавляется от людей, которые опасны для вашего общества. Но здесь вы не мертвы, пока дом вас не выпьет. И есть шанс вернуться обратно в мир живых.
– Выходит, тебя сюда отправили, потому что…
– Нет. Я знала, на что иду, – внезапно перебила Поли. Однако тут же осеклась и добавила сдержанней: – Прости, что перебила. В вашем обществе я чувствовала себя лишней. По настоящему мертвой. И в итоге не выдержала, задействовала ману… после чего меня сразу же нашел Виктор.
– Ты помнишь, как попала