Читать интересную книгу Губин ON AIR: Внутренняя кухня радио и телевидения - Дмитрий Губин

А для этого мне нужна система, где авторское утреннее шоу на «Вести FM» – всего лишь массаж левой икроножной мышцы. Эта система есть система продажи, а в некоторых случаях и безвозмездного дарения аудитории моей собственной жизни. Вот вы же, заметьте, уже полчаса слушаете меня, хотя я рассказываю вам исключительно о собственной жизни, а ни о каких не о «секретах профессионального мастерства», и еще ни один из вас не заснул!

Следовательно, главное мастерство ведущего авторского шоу – это мастерство его собственной жизни.

А вопросов по поводу этого мастерства возникает два. Первый: как устроить свою жизнь и свою работу по продаже этой жизни так, чтобы не истощиться? Раз уж нефть – истощимый ресурс, то жизнь вроде бы еще более истощимый? И второй: как сделать рассказ о своей жизни интересным? Ведь если ты не можешь интересно рассказать о том, как интересно ты живешь, тебя попросту не будут слушать. И тебе, соответственно, не будут платить.

2. Вольный полет: базовые принципы. «Заправка», «режим», «поддержание»

Вот так я пришел к системе, которая состоит из трех частей. Первая часть называется «заправка», вторая часть – «режим», и третья часть называется «поддержание», то есть то, что англичане называют maintenance и чему точный русский эквивалент отсутствует. Это такой небольшой непрерывный ремонт системы, чтобы не делать перерыв на большой ремонт.

Один из элементов, например, заправочной части – это частые поездки. И желательно за границу. Только не на отдых, когда люди приезжают в отель all-inclusive, в первый же день надуваются, а дальше приступают к maintenance, которое состоит в том, чтобы количество алкоголя на барной стойке и внутри желудка было всегда примерно одинаково. Это как раз исключено. Поездки all-inclusive, будь они в Анталью на отдых или в пресс-тур, малоэффективны. У меня был период, когда я ездил много и активно, раза два в месяц за границу, то есть меня возили, поскольку я не платил – и это был крайне неэффективный инструмент. Даже когда вас привозят в Париж, селят в Intercontinental, вечером вы идете на прием в Гранд-опера Гарнье и рядом с вами красавица, богиня, ангел Рената Литвинова, а кормит вас ужином Анн-Софи Пик, единственная женщина в мире, которая является трехзвездочным мишленовским шеф-поваром… Это все замечательно, но замечательно с точки зрения вашего спонсора, а вы выполняете чужой план.

А мне нужна заграница, чтобы ходить самому, самому все вынюхивать и выспрашивать. И вот тогда по возвращении начинаешь замечать вещи, которые никто не замечает. Например, как мало у нас читают. Да у нас плотность книжных магазинов на километр раз в десять меньше европейской! У нас один книжный магазин приходится на 80 000–120 000 населения, а в Европе – на 7000–12 000. Если в Париже вы сбежите с вашего чертового приема и пойдете в Латинский квартал, к Сорбонне, на бульвар Сен-Мишель, который все, конечно, зовут Бульмиш, то обнаружите там огромное количество букинистических магазинов с надписью: «Все книги по 20 центов». В пересчете на рубли – восемь рублей стоит любая книжка! Основная часть – это, конечно, барахло. Их скупают тележками какие-нибудь дизайнеры. Они, например, ножки торшера делают из книг. Берут штырь, в книгах высверливают дырки и надевают на него. Перевязывают бечевкой, а сверху – лампа. В гостиницах, в ресторанах такие можно увидеть… Но там постоянно читают! Не только во Франции: в лондонском метро нет людей, которые не читают. Кто газету, кто книгу. И я это отмечаю для себя как тему для шоу – причем тему не на один раз, а такую магистральную, потому что Россия по уровню знаний, понимания себя самой и мира стремительно катится в темные времена.

У нас уже можно проверять IQ, спрашивая, какая река в Волгограде… Если человек отвечает «Волга», задумавшись меньше чем на три секунды, его IQ не меньше 100. Если он уверенно отвечает «Дон», то у него, как писатель Сергей Минаев в таких случаях говорит, хороший дилер. А большинство испытывает ужас, поскольку не знает, в какую сторону нужно думать.

И бог с ней, с географией. Но вот что мне стало ясно, например, только за границей – это что наши представления о мироустройстве разделяет пропасть. И ее примерная глубина – это лет эдак 50. Россия отстала лет на 50 от Европы даже не в естественных науках, а в том, как они усвоены обществом. Например, Европа уже давно мыслит парадигматически, а мы нет… И не надо на меня так смотреть с укоризной… А вот ответьте мне, пожалуйста, что такое парадигма? Кто может? Я так и знал…

Ну хорошо. Попробую объяснить, в чем эта пропасть, почему мне она так важна и какое это все имеет отношение к утреннему авторскому шоу на радио. В 1956 году вышла книга американского историка науки Томаса Куна, которая называлась «Структура научных революций». У нас она вызвала оживление среди ученых, но в целом прошла незамеченной, хотя и печаталась чуть ли не в журнале «Природа». Кун впервые ввел понятие парадигмы. Парадигма – это упрощающая реальность концепция, но которая, во-первых, помогает реальность понять, во-вторых, обладает предсказательной силой. Парадигма гелиоцентрической планетарной системы. Парадигма Большого взрыва. По мере накопления знаний прежняя парадигма перестает быть той картой, той схемой, по которой мы ориентируемся, и происходит революционная смена парадигмы. Таким образом, наука развивается не так, что ровненько взбирается в гору, накапливает знания, а скачками, перепрыгиваниями с горы на гору. И вот с тех пор парадигматический, концептуальный подход на Западе вытеснил описательный.

А у нас нет. У нас до сих пор бьются в поисках определения, что такое Запад и является ли Россия Европой, и приводят тьму примеров за и против – то есть одному описанию противопоставляют другое. А на Западе Сэмюэль Хантингтон давным-давно написал книгу The Clash of Civilizations, «Столкновение цивилизаций», где написал, что после того, как двухполярный мир, деливший мир на лагерь капитализма и лагерь социализма, рухнул, на смену ему пришел мультицивилизационный мир. В котором примерно восемь цивилизаций. И каждую определяет не идеология, а культура, причем во многом связанная с религией. И страны образуют общую цивилизацию не по принципу идеологической близости, а культурной близости. А Россия – это отдельная страна-цивилизация, Orthodox civilization, по Хантингтону. Ну, он там много чего важного написал, например, что цивилизация последние 500 лет означала вестернизацию, хотя на самом деле это не одно и то же. Так вот, парадигма Пайпса более или менее усвоена в Европе и Америке. Она там стала частью общественного самосознания. А у нас нет, хотя The Clash of Civilizations переведена на русский.

У нас не знают многих не только созданных, но и усвоенных миром Запада парадигм. Например, у нас не знают Джареда Даймонда, который однажды задумался над вопросом, почему у одних стран есть все, а у других ничего. Он написал толстенный кирпич «Ружья, микробы и сталь», который, если свести его к одному предложению, говорит, что так произошло потому, что Европа вытянута с запада на восток, а все остальные континенты – с севера на юг. Кстати, кто из вас может объяснить, в чем здесь преимущество? Почему протяженность с запада на восток дает преимущества перед протяженностью с севера на юг?

Из зала. Географические условия одинаковые.

Губин. Конечно. А раз географические условия одинаковые, то и климатические. Это значит, что передовые сельские технологии, или строительства, или транспортные можно очень быстро передавать и копировать. А попробуйте применить средиземноморскую агрикультуру на севере!

Хантингтон и Пайпс – это всего лишь два примера отставания. Но нет худа без добра. Если отказаться от парадигмы, что Россия – самая крутая в мире страна, а остальные только и делают, что нам завидуют, то можно открыть для себя массу фантастических вещей и сообщать другим людям, которые будут слушать это открыв рот. Любой человек, который перестает слушать «Дорожное радио» и перестает думать, что самая лучшая песня в мире – это «Три кусочечка колбаски у тебя лежали на столе», который начинает слушать радио хотя бы через iTunes, – он мгновенно обнаруживает другой огромный и жутко интересный мир. Где две или три сотни джазовых радиостанций. Где пять радиостанций только у Би-би-си, причем по BBC Radio 1, а это, считай, наше «Радио России», вечером в пятницу гонят такую феерическую музыку, что у нас любая indie-вечеринка отдыхает… Где на Radio 5Live ни одного записанного сюжета нет, все только вживую, и когда что-то происходит, они тут же меняют всю сетку, набрасываясь коршунами на эту новость и раздербанивая ее в клочья…