снова зазвонил.
– Привет, мам. Спасибо, что перезвонила. Майлз, мой редактор, отправил меня в Чичестер, чтобы я выяснила, что происходит.
– Ах да. Конечно же, – голос Ребекки был тихим.
– Он хочет, чтобы я встретилась с врачом, которого я знаю со времен учебы в университете, с Марком Хэтэуэем, он работает в реанимации больницы Святого Дунстана. – Айрис отошла к дверям вагона, чтобы было не так шумно. – Ты не против рассказать мне, о чем вы говорили с Джесси, мам? Я имею в виду, что ее могло бы так расстроить?
– Ты говоришь так, словно ты из полиции.
– Прости, – сказала Айрис, слегка опешив. – Значит, они сейчас у тебя дома?
Ребекка заговорила тихо, словно боялась, что ее кто-то может услышать.
– Да, они приехали с полчаса назад, и Харви, судя по всему, навел их на мысль о том, что мы с Джесси поссорились во время нашей встречи. Что во всем этом виновата я.
– Как мило с его стороны попытаться во всем обвинить тебя, – произнесла Айрис, качая головой.
– Вот-вот. Мне, конечно, ничего не говорят, сказали только, что планируется пресс-конференция, на которой Харви не хочет меня видеть.
– Ну, слушай, я делаю все возможное, чтобы что-то узнать. Так, как ты просила.
Айрис нахмурилась, раздосадованная переменой в настроении матери. Она не смогла рассказать ей о том, что в тихий день без новостей ее редактор буквально набросился на эту историю. Айрис уже довольно давно ничего не приносила на его стол, и Майлз все более явно давал ей понять, что он этим крайне недоволен.
– Знаю… Просто мне казалось, что, может, ты услышала что-то от коллег. Я и представить себе не могла, что Майлз пошлет тебя по следам Джесси.
– Но это ведь хорошо, разве нет? Я буду в самой гуще событий, смогу держать тебя в курсе. Еще он хочет, чтобы я присутствовала на пресс-конференции.
– Ну и ну. Что, если Харви тебя вдруг заметит?
Айрис вздохнула.
– Мне кажется, у него сейчас много забот, мам. Ну, и он в курсе, кем я работаю. Да и вообще, кому какое дело? Ты имеешь право знать, что происходит, зачем тебе прибегать к таким уловкам?
Айрис всегда поражало, что ее мать, прошедшая путь до старшего врача в отделении педиатрии, теряла всякое достоинство и опускалась до полного самоуничижения, стоило только произнести имя Джесси или Харви. Ее дочь пропала, она должна была быть в Чичестере вместе с Харви, должна была знать все, что рассказали ему, а не довольствоваться обрывками новостей, которые ей сообщил какой-то офицер.
– Так о чем вы с ней говорили? Почему Джесси расстроилась? Я никому не скажу.
– Дорогая, я правда не хочу об этом говорить.
– Опять ты за свое, мам, зачем ты так?
Айрис не на шутку разозлилась. Она довольно редко ссорилась с матерью, но сегодня утром ей пришлось встретить Джеймса, она узнала, что у нее, вероятно, отберут дом, ее сестра родила дочь, а ей никто об этом не сказал, и нервы ее были на пределе. Пытаясь узнать, что происходит, Айрис рисковала своей работой. Меньшее, что могла сделать ее мать, – это рассказать все, что ей было известно. Айрис устала вечно ходить вокруг да около всего, что касалось Джесси; ее сестра и новорожденная племянница пропали. Пришло время ей с матерью объединить усилия.
– Зачем что, Айрис?
– Зачем ты скрываешь от меня все, что связано с Джесси? Раньше мне о ней рассказывал папа, но теперь, когда его нет с нами, я и понятия не имею, что с ней происходит.
Айрис понимала, что вела себя как ребенок, однако именно в такие моменты ей, как никогда, не хватало отца. У нее были хорошие отношения с матерью, однако Ребекка порой закрывалась в себе, и в такие моменты именно Джон обычно приходил на помощь.
– Неправда, я постоянно тебе о ней рассказываю, – с укором ответила ей мать. – Я понимаю, ты скучаешь по папе, и я скучаю тоже. Я так бы хотела рассказать ему о Джесси, я хотела бы рассказать тебе о том, что она ко мне приходила, и о нашей малышке тоже, но я просто не хотела тебя расстраивать.
– Но ты уже меня расстраиваешь!
Айрис смотрела на проносившиеся мимо пейзажи графства Сассекс, удивляясь собственной откровенности.
– Что ж, мне жаль, Айрис. Я порой ошибаюсь – ну, почти всегда… как это быстро заметила Джесси.
– Мама, ты не виновата. Я люблю ее, она моя сестра, но я и сердита на нее тоже. Как она могла так поступить с нашей семьей? Не могу поверить, что она забеременела и не сказала мне. За что она так меня ненавидит… – Айрис со злостью смахнула слезу. – Она всегда меня отвергала.
– Айрис, мне очень жаль, что я тебя расстроила. Может, тебе и не стоит ехать в Чичестер? Неправильно было с моей стороны просить тебя помочь. Не думаю, что это уместно.
– Мам, кому какое дело до того, что уместно, а что – нет? У Джесси родился ребенок, ты стала бабушкой, я теперь тетя. Они пропали, и я просто пытаюсь понять, что случилось. Почему ты не можешь рассказать мне, о чем вы говорили?
– Потому что это только зря тебя расстроит, это не имеет никакого отношения к тому, что она пропала. Я не понимаю, почему все так зациклены на прошлом.
И тут Айрис озарило. Джесси приходила к матери поговорить о той ночи, когда погибли ее родители. Это была та самая тень, которая нависла над всей их разбитой семьей, та тема, которую никто никогда не поднимал, которую ей запрещалось даже упоминать.
– Но мама!
– Дорогая, мне пора идти. Этот полицейский снова хочет со мной поговорить. Прости еще раз, что тебя расстроила.
– Ничего, – ответила Айрис. – Поговорим позже.
У Айрис возникло непреодолимое желание поговорить с отцом. Уже десять лет прошло с тех пор, как он умер, и все же в такие моменты никто не мог все уладить лучше, чем он. Ее собственный разрыв с Джеймсом ударил по Айрис еще сильнее из-за того, что рядом не оказалось отца, который поддержал бы ее словами о том, что на свете всегда будет мужчина, который будет любить ее, несмотря ни на что.
Поезд подъехал к станции, и пассажиры стали выходить из вагона. Айрис села на освободившееся место у окна и вспомнила тот день, когда она нашла те газетные статьи. Ей тогда было четырнадцать лет – всего на год больше, чем было ее матери в ту ночь, когда ее жизнь разбилась на куски.
После долгих лет размышлений, переживаний и попыток разгадать эту тайну Айрис испытала почти