Море отступило — я не видел и не слышал его, но с течением времени все неотвязнее меня стала мучить мысль, что через несколько часов оно вернется, ворвется в залив и высоко поднимется над изгородью, на которой я повис, как поросенок в мешке у мужика. Я вновь попытался освободиться, но это привело лишь к тому, что петля вокруг кола затянулась еще крепче. Измотанный бесплодными усилиями, я в конце концов задремал.
Странный, тревожный сон привиделся мне. За криками чаек я расслышал далекий гул Океана, из которого я так поздно вышел. Кол, на котором я болтался, разросся в огромное дерево выше облаков. Лоза, что впилась мне в бок, стала острым копьем, все глубже входившим в мою плоть, покуда узловатый шнур вокруг шеи все затягивался, так что я чуть не задохнулся. И, словно этого было недостаточно, мне привиделось, что глубоко в устье проник безмолвный прилив, словно убийца прокрался тайком, не боясь, что его остановят. Откуда-то с верховьев реки послышалось жуткое причитающее пение, словно Дивный Народ хором зазывал меня в свои холмы.
За что выпали мне такие муки? Мне, безобидному младенцу, который желал роду людскому только добра? Боль и отчаянье становились все невыносимее, и я начал горячо молиться Тебе, чтобы Ты протянул мне руку. Ведь это Твоя Верная Рука поддерживает равновесие и защищает все в его пределах. Ты не покинешь меня, думал я. Но ни слова не было от Тебя. Ах, кости ли так выпали в гвиддвилле, что все обернулось против меня, или же боги потешаются жестокой игрой в «барсука в мешке»? Копье пронзало мое маленькое колотящееся сердечко, жестокая петля душила меня, и теперь я был уверен в том, что слышу, как воды подкрадываются и кружатся вокруг меня, просачиваясь сквозь запруду!
IV
ДИКАЯ ОХОТА
Врата Гвиддно Гаранхира на Севере — одни из Трех Главных Врат Острова Придайн[23]. Этот замок стоит у залива моря Регед, и говорят, что это самая счастливая и самая несчастливая цитадель на Острове. Это мост из нашего мира в Иной и из Иного в наш, твердыня, стоящая и на море, и на суше, на и на юге. Она и не в золотисто-зеленых лугах Христа и Мабона, и не в бесплодных пустошах Кернуна или глубоких водах Нудда Серебряная Рука, и в то же время она и там, и там Она стоит в конце Стены и в ее начале, по ту ее сторону и по эту.
Есть и такие, которые говорят, что раз она стоит у Стены, то ее построили в прошедшую эпоху люди Ривайна, которые проложили великие дороги и построили двадцать девять городов Острова Придайн, что ныне лежат в руинах, разрушенные заморскими дикарями, дикими морскими волками айнглов и фихти. Другие же считают, что раз она стоит на границе моря и в конце Стены, то порт Гвиддно охраняет землю от моря и море от земли, и поставил его тут Бели Великий, когда поднял этот остров из волн морских. А что до самой Стены, то рядом с ней по правую руку стоит огромная плотина, которая, как говорят, была выворочена из земли белыми клыками кабана Турх Труйта и его супруги — свиньи Хенвен, когда они пересекали Остров Придайн от Каэр Вайр до Каэр Лливелидд. Врата Гвиддно стоят между плотиной и Стеной, и кто скажет, воздвигли ли эту твердыню руки человека или чудовища, бога или демона?
Как бы то ни было (и ничего здесь не будет сказано о священном саде перед вратами замка), Врата Гвиддно на Севере были четырехугольной крепостью, в которой король Гвиддно Гаранхир имел обычай держать свой двор. В прежние годы богатство его земель в Кантрер Гвэлод было не меньшим, чем богатство короля Миниддаута из скалистой твердыни Айдин, чье воинство со славою пало при Катраэте, и дыхание воинов Доныне еще пахло крепким медом, который, не жалея, наливали им в пиршественном зале этого щедрого короля.
Однако, к сожалению, в щедрости своей на пирах король Гвиддно был куда более расточителен, чем даже Миниддауг Великих Сокровищ или Риддерх из Алклуда, и, наконец, дно его сундуков обнажилось, как груди Гвенхвивар Бесстыжей[24]. Уже давно пленники не томились в его темнице и не выставлялись напоказ в северо-западном углу пиршественного зала, и владыки Кантрер Гвэлод не так охотно платили ему дань коровами и свиньями, накидками и фибулами, медными котлами и ведрами, как то бывало в прежние времена, когда восемь королевских вьючных лошадей везли их ежегодную дань.
И когда король Гвиддно Гаранхир отправлялся теперь в свой годовой килх[25] по королевству, скупым был гвества свининой и говядиной, медом и пивом, сыром и маслом, что выставляли перед королем в залах благородных его подданных. Был он великим королем, но люди считали, что стал он слишком стар для угона стад. К тому же стала возрастать в этом краю власть короля Уриена Регедского, прославленного среди Тринадцати Королей Севера как Бык-Защитник.
Однако богатства Гвиддно были не так уж и жалки, да и сам он не был столь безрассуден, чтобы не следовать обычаю, принятому среди людей во время страшной ночи Нос Калан Гаэф. Как и все Тринадцать Королей Севера, он знал, что пиры и королевские праздники доказывают достоинство правящего короля и привлекают на земли его гвир дейрнас. Более того, стража, которую выставлял он на Вратах Севера в это недоброе время, была защитой всем племенам Севера. Тогда приходили к Гвиддно дорогие дары от племени Кинварха, племени Кинвида и племени Коэла. Взамен их посланники привозили священный огонь из очага короля, от которого зажигались костры всех Людей Севера.
Празднование Калан Гаэф длится три ночи до этого страшного дня и три ночи после, и друиды короля Гвиддно следили, чтобы все делаюсь с осторожностью, которой требовало благополучие королевства. За каменными, скрепленными известковым раствором стенами Врат Гвиддно на вершине каждого холма горели костры Бели, как и по всему Острову Придайн и его Трем Соседним Островам. Край здесь пустынный, покинутый, бешено несутся ветра, гоня листья, ягоды здесь жестки, пруды полны. Желты вершины берез, ветви их гнутся и содрогаются — словно гневные слова слетают с языка спорщиков. Фермы в нагорьях под ветром пустеют, на их дворы теперь заходят лишь отощавшие олени, которых сгоняет сюда с горных пастбищ снег и ветер.
И сейчас ветреные, влажные и пустынные места земли наполняют вредные и злобные твари Преисподней из королевства Аннон. Адданк Бездны и его дети из озер начинают шевелиться и извиваться на своих песчаных ложах, заставляя море в ярости бросаться на землю, а реки — подрывать свои берега. Несмотря на пламя праздничных костров, Ведьма из Иставнгона мчится высоко в небесах среди бешеных грозовых туч во главе своих Девяти Дочерей, насмехаясь над огнями там, внизу, заливаемыми потоками ливня. Она вопит среди бури и потрясает сверкающим трезубцем над приземистыми хижинами перепуганных людей. Зал Аварнаха широко распахивается, выпуская на волю его злобный выводок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});