Читать интересную книгу Простые смертные - Дэвид Митчелл

Глаза черноволосого так и впились мне в лоб, точно ответ был написан именно там:

– Попросила о чем?

– Об убежище. Если ее планы… – я лихорадочно пыталась вспомнить точные слова, – …потерпят неудачу.

Его бледное лицо вспыхнуло радостью.

– Значит… Ты была нужна Эстер Литтл в качестве oubliette[23]. Некоего временного безопасного убежища. Ну что ж, все ясно. Значит, все-таки ты! Использованная пешка, настолько незначительная, что, как ей казалось, мы о тебе попросту забудем. Итак, – он встал, закрывая собой выход, – Эстер, если ты все еще там, внутри, то мы тебя нашли!

– Послушайте, – запинаясь, сказала я, – если вы из MI5 и все это связано с той чушью, которую мне Хейди и Йен рассказывали насчет коммунизма, то я к этому не имею ни малейшего отношения. Они просто меня подвезли, и я… я…

Он вдруг подошел ко мне так близко, что я испугалась.

– Правда?

– Не подходите ко мне! – невольно почти взвизгнула я. – Я буду… буду… драться! Полиция…

– Будет поставлена в тупик тем, что творится в этом доме, принадлежащем бабушке Хейди. Двое мертвых любовников на лужайке в шезлонгах, тело несовершеннолетней Холли Сайкс… К тому времени, как тебя здесь обнаружат, судебным медикам придется поломать голову, распутывая причины этих загадочных смертей, особенно когда увидят, что тут явно совершено тройное убийство, а дверь во внутренний дворик оставлена гостеприимно распахнутой для лисиц, ворон, бродячих кошек… Представь, что здесь будет твориться после визитов этих милых тварей! Зато ты прославишься на всю страну. Самое страшное и кровавое преступление в Великобритании 80-х, которое так и останется нераскрытым! Наконец-то тебя настигнет слава.

– Отпустите меня! Я… я… уеду за границу, я… уйду отсюда. Пожалуйста!

– Мертвая ты будешь выглядеть просто очаровательно. – Бледный черноволосый тип улыбнулся как бы собственным пальцам, неустанно их разминая. – Человек, лишенный всяких принципов, сперва, пожалуй, позабавился бы с тобой, но я противник жестокости по отношению к бессловесным тварям.

Я услышала чей-то хриплый вздох. И в полном отчаянии взмолилась:

– Нет, не надо, пожалуйста, пожалуйста…

– Ш-ш-ш… – Он сделал пальцами какое-то вращательное движение, и мои губы, язык и горло лишились способности воспроизводить звуки. Бессильны были и мои ноги и руки, я чувствовала себя жалкой марионеткой с обрезанными нитями, которую за ненадобностью забросили куда-то в угол. Бледный человек сел рядом со мной на ковер, скрестив ноги, как древний сказитель; по-моему, он наслаждался этими мгновениями и был чем-то похож на Винни, у которого было примерно такое же выражение лица, когда он собирался меня трахнуть. – Ну, Холли Сайкс, каково это – знать, что через шестьдесят секунд ты будешь мертва и холодна, как какой-то гребаный булыжник? Какие картины возникают в твоем жалком мозгу насекомого перед неизбежным концом?

Глаза у него все-таки были не совсем человеческие. Вокруг как-то странно потемнело, словно надвигалась ночь, я дышала с трудом, словно легкие мои были заполнены… нет, не водой, а какой-то удушающей пустотой, и я вдруг поняла, что слишком давно не могу вдохнуть, я пыталась, но у меня ничего не получалось, и тот грохот, тот барабанный бой, что звучал у меня в ушах, совсем смолк, ибо сердце мое перестало биться. И откуда-то из наплывающей со всех сторон тьмы ко мне протянулась рука бледного человека, и он, слегка мазнув мне по груди тыльной стороной ладони, сказал: «Приятных сновидений, моя дорогая», и в голове мелькнула последняя мысль: «Что за странная дрожащая фигура возникла там, на заднем плане, далеко-далеко от меня, может, даже на расстоянии мили, и все же на дальнем конце гостиной?..»

Бледный человек, похоже, тоже ее заметил, оглянувшись через плечо, и вскочил. И сердце мое вновь забилось, а легкие наполнились живительным кислородом, причем так быстро, что я задохнулась, закашлялась и узнала Хейди.

– Хейди! Скорей вызови полицию! Это убийца! Беги! – Но Хейди была то ли больна, то ли обколота наркотиками, то ли ранена, а может, просто пьяна, но голова у нее так тряслась, словно у нее эта ужасная болезнь… ах да, рассеянный склероз! И голос у нее вдруг стал совсем другим – похожим на голос моего деда после инсульта. Хейди как бы с трудом выталкивала слова изо рта, и они получались какими-то неровными, шероховатыми, зазубренными.

– Не волнуйся, Холли, – сказала она.

– Как раз наоборот, Холли, – то ли фыркнул, то ли хрюкнул бледный человек. – Если это существо и есть твой рыцарь в сияющих доспехах, то самое время тебе предаваться отчаянию. Ты ведь Маринус, я полагаю? Я чую твой елейный запах даже в теле этого парфюмированного зомби.

– Временное убежище, – сказала Хейди, и голова ее сперва упала на грудь, потом запрокинулась назад, потом опять бессильно свесилась на грудь. – Зачем было убивать двоих влюбленных, принимавших солнечную ванну, Раймс? Зачем? Это же лишено всякого смысла.

– А почему бы и нет? Ты и твои люди вечно носятся с этими «зачем» и «почему». Зачем? Да просто потому, что у меня кровь взыграла. Просто потому, что Кси Ло устроил в Часовне огненное сражение. Просто потому, что я это мог. Просто потому, что ты и Эстер Литтл привели меня сюда. Она ведь умерла, не так ли? Она ведь не успела обрести убежище в этом существе женского пола, в этой представительнице великого немытого народа? Дьявольски трудно ей пришлось, когда она бежала сюда по Пути Камней. Уж я-то знаю, я сам наносил ей безжалостные удары. Кстати об ударах: приношу свои искренние соболезнования по поводу кончины Кси Ло и бедняги Холокаи – теперь ваш маленький клуб добрых фей поистине обезглавлен. Ну а ты, Маринус? Разве ты не собираешься снова начать войну? Я знаю, ты скорее целитель, чем боец, но все же постарайся создать хотя бы некую видимость сопротивления, умоляю тебя. – Раймс снова сделал это странное, закручивающее движение пальцами, и – если только это мне не почудилось – мраморная кухонная доска для разделки мяса поднялась с кухонного стола и понеслась по воздуху к нам, словно ее метнул кто-то невидимый. – Что, Маринус, язык проглотил? – спросил Раймс у Хейди, которая никак не могла заставить свою голову держаться прямо.

– Отпусти девочку, – сказала Хейди, и в этот момент разделочная доска, пролетев через всю комнату, врезалась ей в затылок. Раздался негромкий хруст, словно ложкой разбили яичную скорлупу, хотя удар был такой силы, что Хейди должно было бы швырнуть вперед, как кеглю. Но Хейди не упала; мало того, мне показалось, что ее подхватил и поднял вверх кто-то… кто-то… невидимый, а Раймс тут же принялся сплетать пальцы, крутить в воздухе руками, совершая хватательные движения, и тело Хейди вдруг стало закручиваться какими-то жуткими, неровными, резкими рывками. С хрустом и треском ломались ее кости, лопались мышцы; вот с резким хлопком переломился позвоночник, отвалилась нижняя челюсть, а из дыры во лбу, похожей на входное отверстие пули, ручейком забила кровь. Раймс хлопнул в ладоши у себя за спиной, и изуродованное тело Хейди, отлетев назад, с силой ударилось о стену, и картина с малиновкой, сидящей на черенке лопаты, грохнулась Хейди на голову, а потом ее тело бесформенной кучей сползло по стене на пол.

У меня было такое ощущение, словно на мне наушники, приклеенные к ушам каким-то сверхпрочным клеем, и в одно ухо кто-то громко твердит: «Ничего этого на самом деле не происходит!», а в другое: «Да, все это происходит прямо у тебя на глазах!», и эти фразы повторяются бесконечно с максимальной громкостью. Но стоило Раймсу заговорить – а он говорил очень тихо, – и оказалось, что я отлично слышу каждое его слово.

– Неужели у тебя никогда не случалось таких дней, когда ты радовалась уже просто тому, что жива? – Он повернулся ко мне. – Что тебе хочется… засмеяться, увидев солнце? Ведь я только что, по-моему, пытался выдавить из тебя жизнь… – И он как бы толкнул воздух по направлению ко мне, сперва ладонями, а затем поднятыми руками, и меня буквально размазало по стене, а потом с невероятной силой подбросило вверх, и я ударилась головой о потолок. Раймс вскочил на подлокотник дивана – казалось, он прямо в воздухе собирается меня поцеловать, – и я попыталась хорошенько его стукнуть, но обе моих руки тут же оказались словно пришпиленными к стене, а в легкие опять перестал поступать воздух. Но я успела заметить, что один глаз Раймса стал быстро наливаться темно-красным, словно в глазном яблоке лопнул сосудик. – Кси Ло, видимо, унаследовал братскую любовь Жако к тебе, – сказал он, – и мне это, пожалуй, даже нравится. Если я тебя убью, это, разумеется, не вернет назад погибших Анахоретов, но Хорологи теперь перед нами в долгу, а при выплате этого кровавого долга считается каждый грош. Так что прими это к сведению. – Зрение мое стало меркнуть, страшная боль где-то в мозгу заслонила все остальное, и я…