свое преступление, разве уже не было совершено совсем другое преступление? Кем? А теми людьми, которые отвечают за материально-техническое снабжение производства... Правда, сегодня снабженцы из министерства вам скажут: «Позвольте, но не мы же делаем насосы. Мы распределяем только то, что нам отпускают. Вот если нам дадут права...» Верно! Если тем же снабженцам дадут все необходимые права, то и ответственность за «неснабжение» будет на них возложена уже не чисто эфемерная, символическая, как сегодня, а самая реальная, настоящая: административная, материальная, а может быть, и уголовная. Потому что права и обязанности — это своеобразные «сиамские близнецы», и получение прав обычно тянет за собой и груз ответственности...
Доктор философских наук, профессор В. И. Толстых:
— ...Проблему «бескорыстного преступника» можно, пожалуй, сформулировать так: он — трагическая жертва такого разделения труда, когда одни решают, ни за что или почти ни за что не отвечая, а другие отвечают, ничего или почти ничего не решая.
Директор Института государства и права АН СССР, академик В. Н. Кудрявцев:
— ...Когда читатели газеты возмущаются тем, что хозяйственников, ставших жертвой различных экономических неурядиц, судьи приговаривают, бывает, к длительным срокам лишения свободы, я возмущаюсь вместе с читателями. Думаю, по отношению к таким нарушителям очень часто может быть применена мера наказания, не связанная с лишением свободы. Для этого совсем не надо менять закон! Надо только умело, с толком им руководствоваться. Достаточно сказать, что действующий закон предусматривает более десятка оснований, по которым виновного можно не лишать свободы или вообще освободить от наказания. И если судья не умеет или не хочет воспользоваться всей палитрой предусмотренных законом средств, значит, он плохой, неумелый судья.
Выступления газеты, прозвучавшее в них неравнодушное общественное мнение в конце концов возымели действие. Скоро редакция получила сообщение о том, что прокурор города Москвы опротестовал приговор, вынесенный А. Б. Жигаеву, а Московский городской суд протест этот удовлетворил. Сочтя возможным не изолировать Жигаева от общества, суд назначил ему условное наказание с обязательным привлечением к труду.
А еще через несколько месяцев в редакции зазвонил телефон, и я услышал в трубке голос Анатолия Борисовича:
— Здравствуйте... Спешу сообщить вам, что я наконец дома, живу в Москве. Поступил на работу. Жизнь, кажется, налаживается. Большое спасибо газете...
Порадоваться бы, вздохнуть с облегчением! А между тем на столе у меня уже лежало новое письмо, и опять от очередного «хозяйственного Деточкина».
Сколько же их, таких неравнодушных, совестливых бедолаг, которые видеть не могут, как страдает, гибнет дело, и потому на преступление идут, как на подвиг!
Автор этого нового письма — житель поселка Кутулик Иркутской области Х. Х. Шангареев.
Иркутская история
«...Через пятнадцать дней, — писал Х. Х. Шангареев, — кончается срок отсрочки приговора суда, взятой мною, чтобы оставить небольшой бюджет для семьи, так как сколоченное годами трудовое сбережение конфисковано. А также я хочу побыть немного возле старой больной матери. Уважаемый Александр Борин! Простите меня за это нескладное письмо и неразборчивый почерк. Прочел ваш очерк о Жигаеве, всплыли в памяти бессонные ночи, слезы родных, закомых и свое горе. Разволновался и решил сразу сесть и написать вам. Помогите мне, пожалуйста».
Следующее письмо я получил уже от жены Шангареева: «Мужа посадили, увезли, и я, наверное, скоро сойду с ума. Ведь он не взял для себя ни копейки».
Это чистая правда. Хаким Хамат Закирович Шангареев, так же как и Жигаев, лично себе не взял ни единой копейки. В приговоре суда Усть-Ордынското Бурятского автономного округа, лишившего обвиняемого свободы на те же долгие шесть лет за хищение в крупных размерах, так прямо и сказано: сам расхититель не имел никакой материальной выгоды. К рукам расхитителя, да еще расхитителя крупного, действительно не пристала ни одна государственная копейка.
А произошло вот что.
Шангареев работал электромонтером. В поселке его хорошо знали, ценили и почитали. Трижды избирали депутатом поселкового Совета. Один срок был даже заместителем председателя исполкома. А однажды пригласили его в райком партии и предложили занять должность начальника районного коммунхоза. В порядке партийной дисциплины, так что не откажешься.
Поселок Кутулик расположен в двухстах километрах от Иркутска. Топливо и вода здесь привозные. Уголь возят из Черемховского бассейна, это примерно в пятидесяти километрах от поселка. Воду доставляют из скважины. Она находится чуть ближе, однако надо ведь еще развести воду по многочисленным объектам. В поселке — два детских сада, две школы, баня, прачечная, гостиница... И все они имеют свои собственные котельные. Не подвезут вовремя уголь и воду — котельные встанут, заморозятся, а зима в Восточной Сибири длинная, и морозы достигают пятидесяти градусов. Однажды был такой случай: не доставили вовремя воду к новому детскому саду — его котельную пришлось остановить, заморозить, а сам детский сад закрыть. Полгода его потом ремонтировали.
Подвозят в Кутулик уголь и воду на автомашинах. В хозяйстве Шангареева имелось три водовозки и два самосвала. Но автомашины, как известно, потребляют бензин. А выделялось его коммунхозу в размере примерно 30—40 процентов необходимого количества. То есть заранее как бы предполагалось: десять дней в месяц поселок может жить в тепле и с водой, а остальные двадцать дней должен холодать.
И это, повторяю, не сбой в расчетах, не неожиданное стечение обстоятельств, не результат стихийного бедствия. Нет, таковы здесь норма, расчет и план. По плану должны были замораживаться котельные, закрываться детские сады и коченеть люди. Все возможные несчастья поселка как бы предусматривались заранее. Трезво, спокойно и на холодную голову.
Но так как все прекрасно понимали, что Шангареев не даст поселку замерзнуть, этого не допустит, — подобная картинка наблюдается сплошь и рядом: бензина нет, его не выделили, а машины все-таки бегают, — то как бы незримо, между строк, планировалось и различное фокусничание Шангареева, нарушение им разных правовых норм. Потом мы будем гадать, сетовать: да как же он мог пойти на такое, зачем? А преступление Шангареева