Самая главная черта этого документа — признание равенства сторон. Для страны, которая только что появилась на карте, равноправный договор с ведущей державой мира несомненно был огромным достижением, а установление регулярных и юридически оформленных торговых отношений гарантировало Киевскому княжеству процветание.
Думается, империя тоже была заинтересована в установлении цивилизованных отношений с опасным соседом — не столько из экономических, сколько из политических соображений. Такова была обычная практика византийской дипломатии: как только неподалеку возникало агрессивное государство или приближалась очередная орда, Константинополь стремился нейтрализовать угрозу мирным путем. Договор с «дикарями» уменьшал риск внезапного нападения. Кроме того, «варварское» войско можно было нанять для удара по другим врагам. (Русские князья будут охотно браться за эту выгодную службу).
Через год после заключения договора основатель российского государства, словно решив, что теперь его историческая миссия выполнена, умер.
Страшный финал и хороший старт
Если верить преданию, изложенному в «Повести временных лет», смерть Олега была причудливой и жуткой.
Мы все с детства, из пушкинской «Песни о Вещем Олеге», помним эти строки наизусть:
Из мертвой главы гробовая змея,Шипя, между тем выползала;Как черная лента, вкруг ног обвилась,И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
В «Повести временных лет» рассказывается, что некий волхв еще до греческого похода предсказал Олегу: «Княже! Конь, его же любиши и ездиши на нем, от того ти умрети». Чтобы не искушать судьбу, Олег на всякий случай удалил от себя любимого скакуна. Прошло четыре с лишним года. Князю стало известно, что опасный конь умер. Олег поехал посмотреть на скелет, наступил ногой на голый череп и шутливо сказал: «От сего ли лба смерть мне взятии?». Дальше всё как у Пушкина: «И вступи ногою на лоб, и выникнучи змея и уклюну ̀и в ногу. И с того разболевся, умре».
Это зловещее событие почти наверняка — еще одна сказка про великого древнего правителя, жизнь которого было настолько чудесна, что и его смерть не могла быть заурядной. Более ядовитых змей, чем гадюка обыкновенная, на Украине не водилось, а осенью, когда, согласно летописи, был ужален князь, токсичность яда Vipera berus заметно ослабевает. Нельзя, конечно, полностью исключить вероятность того, что старый Олег скончался от анафилактического шока или стресса, вызванного суеверным ужасом, но скорее всего летописец придает вид факта легенде, руководствуясь назидательными мотивами. Мол, глядите, земные владыки: самый великий из вас, кого называли «вещим», оказался бессилен перед Промыслом и не избежал предначертанной судьбы.
В средневековой европейской литературе сюжеты, где великий герой погибает от укуса змеи или от собственного коня, нередки, но есть одна исландская сага, которая совпадает с нашим преданием явно неслучайным образом.
Викингу Одду по прозвищу Стрела еще в отрочестве ведунья предсказывает смерть от лошади. Одд убивает животное, хоронит в яме, да еще и засыпает ее камнями. Через триста лет, после многих подвигов (и, что примечательно, сразу после похода в славянские земли) Одд оказывается на том самом месте и гибнет, ужаленный выползшей из конского черепа змеей. Судя по тому, что «Сага об Одде Стреле» датируется XIII веком, ее автор воспользовался уже существовавшим к тому времени преданием.
Вероятно, правы исследователи, которые полагают, что притча о «змее из черепа» первоначально возникла в русско-варяжском дружинном фольклоре и уже оттуда проникла как в летопись, так и в сагу.
«Так вот где таилась погибель моя!» (Ф. Бруни)
Объединение нескольких ключевых славянских племен; централизация власти; восстановление балтийско-черноморского пути; заключение равноправного договора с Византией; создание экономической базы государства, которому суждено было существовать за счет торговли и сбора дани, — вот впечатляющий итог Олегова княжения, которое длилось 33 года. Такую цифру, во всяком случае, называет летопись, но здесь опять, как и в случае с Рюриком, не следует слишком доверяться официальной хронологии.
Идентичность событий 879 г. (указанный «Повестью» год смерти Рюрика) и 945 г. (год смерти Игоря) вызывают сомнения: Олег становится правителем при трехлетнем наследнике и правит 33 года; затем 33 года правит Игорь и тоже оставляет после себя трехлетнего наследника. Похоже, что летописец ничтоже сумняшеся «зарифмовал» события, о которых сохранилась весьма приблизительная память.
Вместе с тем в датировке последних лет Олегова княжения летопись уже становится довольно точна — это установлено по записи от 911 года: «В лето 6419. Явилась на западе большая звезда в виде копья». Из астрономических исчислений известно, что «звезда велика копейного образа», то есть комета Галлея, появилась в июле 912 г… Стало быть, хроника ошибается всего на один год.
Олег умирает следующей осенью после кометы — значит, не в 912, а в 913 году. Поскольку Рюрик, как мы уже вычислили, на самом деле, вероятно, умер не в 879 году, а в 873-м, получается, что правление Олега длилось ровно сорок лет. Это большой срок, и достался он большому человеку, который выше всего ценил основательность и умел одерживать победы без лишнего кровопролития.
Заложенное Олегом государство получило такой хороший старт, что сумело выдержать испытание следующим княжением — тоже долгим, но бездарным.
Игорь (Рюрикович?)
Привычная оговорка
Читателю пора уже привыкнуть к тому, что рассказ о каждом из первых князей начинается с сомнений касательно достоверности сведений, изложенных в учебниках истории (а первоначально — в «Повести временных лет»).
В случае Игоря Рюриковича летопись вроде бы предельно точна: родился в 876 году, женился на Ольге в 903-м, стал великим князем в 912-м, погиб в 945-м.
И тем не менее почти каждая дата и почти каждый факт вызывают вопросы.
Про неправдоподобность брака, который лишь через сорок лет привел к рождению наследника, я уже писал. Но это не главная проблема, связанная с личностью второго киевского правителя.
Есть основания подозревать, что князь Игорь, правивший с 912 (вернее, с 913-го) до 945 года, и маленький княжич, которого Олег предъявлял злосчастным Аскольду с Диром, это не один и тот же Игорь. Не исключено, что летописец, живший двести лет спустя, соединил двух Игорей, новгородского и киевского, причем «назначил» второму в отцы Рюрика во имя династической непрерывности.
Эта версия возникла вследствие того, что шестилетняя ошибка в хронологии «Повести» считается доказанной и, стало быть, Рюрик умер в 873 году, а новгородский Игорь[8] родился в 870-м. То есть к моменту гибели ему было бы уже 75 лет, а всего за год до этого он водил войско в большой поход на Византию. Подобная бодрость в преклонном возрасте скорее всего была бы отмечена летописью как нечто выдающееся.
Возможно, Игорь был не Рюриковичем, а Игоревичем — то есть сыном новгородского Игоря и внуком Рюрика. Либо же (что тоже вероятно) он был сыном и наследником Олега, а киевская генеалогия «облагородила» происхождение второго князя, чтобы династия велась от конунга, а не просто от старшего дружинника.
Чьим сыном был Игорь, правивший Русью с 913 года до 945-го, не так уж существенно. Важно то, что происходило в годы его княжения.
Памятные события Игорева правления
Как ни странно, за этот долгий срок — три десятилетия — произошло довольно мало событий. Во всяком случае, летопись запомнила всего шесть:
— Мятеж древлян 913–914 годов;
— Приход печенегов (915) и война с ними (920);
— Поход на греков 941 года;
— Второй поход 944 года;
— Заключение нового договора с Византией в 945 г.;
— Гибель Игоря.
В арабских и еврейских источниках еще сообщается о двух больших походах «русов» к Каспию в 913 и 943 г. г… Арабский автор сообщает о русских: «Они — могучий народ с большим размахом и великой смелостью. Им неизвестно поражение, и никто из них не поворачивается спиной к врагу пока не убил его или сам не убит». Однако эти набеги, вероятнее всего, были предприняты не киевскими русами, а «русскими» в варяжском значении этого слова — то есть викингами, причем обитавшими на землях хазарского каганата. В таком случае к истории России каспийские рейды отношения не имеют. Отечественная летопись об этих военных предприятиях ни словом не упоминает.
Итак, по порядку.
«В год 6421 (913). После Олега стал княжить Игорь. И затворились от Игоря древляне по смерти Олега… В год 6422 (914). Пошел Игорь на древлян и, победив их, возложил на них дань больше Олеговой».