Читать интересную книгу Combat - Владимир Колышкин

Очнулся он утром, когда уже совсем рассвело. Дождь почти прекратился. Молочный туман, перенасыщенный влагой, как одеялом, укутал дремлющее море. Хорнунг поднялся и пополз к лагерю. Он не стал будить измучившуюся за ночь Кё и расспрашивать о яйце. Надо полагать, самка запомнила место кладки. В этом ей поможет инстинкт матери.

3

Администрация лагеря не возражала против того, чтобы Хорнунг пожил какое-то время вне зоны, охраняя свое яйцо. Начальство понимало: прирученный раб лучше дикого. Вылупившийся из яйца детеныш крэга быстро подрастет и вольется в ряды рабочих. С малолетства воспитанный в лагере, не зная, что такое свобода, он не станет бунтовать и мечтать о побеге. Более того, ничего роднее лагеря для него не будет.

Разрешившийся от бремени крэг был предоставлен самому себе. К нему не приставили погонялу, зная привязанность этих огромных черепах к своему потомству. Проживая на пляже, Хорнунг перешел на морскую диету. Он нырял в море и там выискивал себе пропитание, собирал на дне моллюски – одно из лакомств крэга. Далеко не заплывал, время от времени выныривал и поглядывал на берег. Теперь он точно знал место, где было закопано яйцо. И, если к запретному месту слишком близко подбирался хищник, выскакивал на берег, отгонял врага. Иногда это были клакерсы, род местных чаек, иногда – горбоносые ящерицы, но чаще донимали крабы-пираты. За ними нужен был глаз да глаз.

Для крэга вода такая же родная стихия, как и суша. Ибо детство крэга проходит в море. Там он растет, нагуливает вес. Крэг никуда не уплывает, считает место своего появления на свет родным. Став относительно взрослым, крэг выползает на берег, где вылупился из яйца. Тут-то его и отлавливают крэгеры – охотники на крэгов – и отправляют в лагерь.

Раньше крэги селились на открытых пространствах. Теперь большинство укрывается в пещерах и гротах, в которые можно попасть только из-под воды. Но и в пещерах никто себя не чувствует в безопасности. Крэгов выкуривают из укрытий с помощью газа. Отлавливают их также и в море с помощью сетей и тралов.

Чем дольше Хорнунг существовал под одним панцирем с Кё, тем большим чувством привязанности он к ней проникался. Вероятно, это и есть любовь. Но разве может человек полюбить черепаху?! Хорнунг постиг простую истину, что если хочешь понять другое существо надо побыть в его шкуре. Он же, волею случая, находится в ее шкуре буквально. Став не-человеком, он продолжал мыслить как человек, но чувства его изменились, недоступное ранее стало доступным. Хорнунг понял: все мы Божьи твари, все равны пред Ним, в каком бы мы обличье не выступали в жизни.

Его задушевные беседы с Кё становились все продолжительнее. Раньше Хорнунг даже не интересовался, кто живет рядом с ним так близко, как это только возможно представить. Он был занят собой, своими проблемами. Он полагал, что его несчастья самые несчастные в мире. А оказалось, что другие существа испытывают куда более жестокие страдания. Хорнунг – заключенный, пусть он несправедливо осужден, но ему предъявлены хоть какие-то обвинения. Кё – рабыня. Ее осудили на рабство просто по той причине, что она крэг, живое орудие. А она мыслит, чувствует, страдает.

Порой ее суждения были парадоксальными, но не более странными, чем суждения земной женщины. Она была по-своему умна, знала много старинных историй из жизни Древних крэгов. И неудивительно. Известно, что у примитивных народов именно женщины чаще всего были основными "носительницами" – то есть хранительницами – фольклора. Мужчине необходимо было хорошо разбираться в реальной жизни, какими бы суевериями он ни страдал; а женщине нужно было хорошо знать внутренний мир во всех смыслах этого слова: мир, порожденный воображением, мир сказочно-мифологических образов, а не примеры конкретных людей, почерпнутые из реальной действительности и непосредственно ей знакомые.

Это тем боле верно для крэгов, у которых не было письменной культуры. Волей-неволей всю культуру – традиции, фольклор и прочее им приходилось держать в голове, в своей памяти, и передавать эти знания последующим поколениям частично в устной форме, частично телепатически, но основные знания передавались через гены. "Генограмма" – весьма надежный способ передачи культурной эстафеты.

Хорнунг просил свою подругу по каторге рассказать что-нибудь из культурного наследия крэгов.

– Чем больше я узнаю о вашей культуре, тем больше фактов я могу представить в Звездной Палате по делам туземных цивилизаций. Это поможет вас вызволить из рабства.

Кё попыталась было излагать основы философии крэгов, но постичь эту мудрость капитану грузового судна оказалось не под силу. Сразу, как только Кё начала подробное рассмотрение ведущих категорий философии разумных черепах – "отсутствия" и "наличия", мозг Хорнунга заклинило, особенно при описании "отсутствия" как онтологически первичной сущности в качестве принципа и смысла.

– Лучше расскажи что-нибудь полегче, – взмолился Хорнунг. – Например, о социальной структуре вашего общества, что представляло бы интерес для этнографов.

– Главную роль в цивилизации крэгов занимают женские особи, то есть самки, – объясняла Кё. – Они – носители культуры и традиций народа. Их объемная память вмещает в себя сказки, легенды, обряды, их значение и смысл, все то, что составляет духовный потенциал народа. Самка – личность духовная.

Мужская особь, то есть самец, напротив, просто тупая скотина. Это из-за них нас считают животными. Им, крэгам-мужчинам, недоступен свободный полет мысли, им чуждо творческое вдохновение, не доступны высокие понятия красоты, они просто не понимают, что это такое – красота. Их потребности сведены к минимуму, по сути, преобладает одна потребность – нажраться до отвала личинок вака и впасть в транс.

– В каком смысле?

– Личинки вака обладают наркотическими свойствами.

– У нас это называется "ловить кайф", – сказал Хорнунг.

– Меткое выражение. Ваше слово "кайф" созвучно нашему "ка-увф", что означает живой мертвец. Потому что "ка" – это "жизнь", "увф" – её противоположность. Это диалектическая пара. Благодарю, Вёльд, за новые понятия. Будет, что сообщить подругам.

– Подругам? Как вы это сделаете?

– Проще простого. С помощью телепатической связи. Расстояние не имеет значение.

Кё тут же телепатически связалась с подругой и болтала с ней на женском языке примерно с полчаса. Язык, на котором велась беседа, разумеется, был непонятен капитану, но иногда словесная информация сопровождалась видеорядом. Часть образов Хорнунг легко мог идентифицировать с чем-то знакомым. Но подчас картинки были абсолютно чужды глазу человека или чересчур, как обухом по голове, откровенны, натуралистичны до отвращения. Хорнунг застеснялся, постарался отвлечься на время, покуда дамы делились новостями.

– Так на чем мы остановились? – как ни в чем не бывало, сказала Кё, "бросив трубку".

– На личинках и живых мертвецах.

– Да, так вот… ваки – это чисто мужская еда. Ради этих многажды проклятых личинок, они готовы свернуть горы. Буквально. Этим и пользуются человеки…

– Люди, – подсказал Хорнунг.

– Ну да, люди… Они заставляют крэга трудиться для Компании. Нищие духом, убогие личности, крэги-самцы не могут сопротивляться. Наркотическая зависимость передается и "драйверу", "наезднику", или, как вас называют крэги, "захребетнику". Это приводит к тому, что каторжник-крэг становится добровольным рабом Компании. Его практически не надо охранять. Он не сбежит.

Кё от возмущения шлепнула передней ласто-лапой по песку, оставляя длинный след когтей. Дав разрядку гневу, она продолжила:

– Женскую особь, вследствие ее культурного богатства и эрудиции, не заставишь вкалывать на Хозяина. Для этого они слишком умны. Поскольку че… люди не разбираются в наших половых различиях, то в ряды трудяг попадают и женщины. Но по нулевым результатам труда проходит их отбраковка. Тебя распознали не сразу, уж больно ты… ответственный, обязательный. Я не вмешивалась, мне было любопытно за тобой наблюдать…

– Ну а чем же тогда питаются женщины, при отсутствии моллюсков? – Поинтересовался ответственный капитан Хорнунг.

– На суше самки не долбят породу в поисках личинок вака. Они едят червей фракус, если их угостят самцы. Это одна из общих пищ… пищев… (как правильно?) крэгов. Но в основном потребляют летающих чуков. Это очень женская еда. Чуков ловят с помощью длинного языка…

– Как хамелеоны. Понятно.

– Мужские особи, впрочем, тоже могут потреблять чуков, но предпочитают ваков. Свой узкий, змееподобный язык они запускают в длинные и тесные ходы, прорытые личинками в гранитах, и достают оттуда прилипшие к кончику языка лакомство. Вообще-то говоря, чуки – это летающее продолжение ваков. Из личинки вылупляется летающая особь. Но она уже наркотическими свойствами не обладает. Просто хорошая калорийная пища.