Читать интересную книгу Игра на чужом поле - Василий Ставицкий

При допросе он категорически отрицал свою вину, переходя в контратаку на Абендшена, ссылался на свои успехи в поисках Моравека, дал адрес его якобы конспиративной квартиры. Оперативники гестапо совершили рейд по указанному адресу. Они нашли при обыске две корзины, полные старой бумаги. На одной был листок с надписью «Для Геббельса», на другой такое же послание, адресованное Герингу.

На первый раз Тюммелю удалось отразить удар гестапо. Абендшен не имел прямых, неопровержимых доказательств, что Тюммель и есть «Франта» или «Рене». 25 ноября 1941 года его освободили, и он вернулся к исполнению обязанностей. Но это не означало, что Абендшен отказался от намерений уличить его в «предательстве». Он приказал установить за Тюммелем тщательное наружное наблюдение, а одновременно погрузился в изучение всех оперативных данных, которые могли обосновать правильность его подозрений. В конце января 1942 года к нему попал документ решающего значения. Он был протоколом допроса захваченных в голландском городке Венло осенью 1939 года британских разведчиков Стевенса и Беста. Англичане рассказали, что в 1939 году в Гаагу приезжал для встречи с чехословацким разведчиком Франком высокопоставленный немец из «рейха». Абендшен выяснил, что в указанное время по поручению бюро абвера в Мюнстере в Гаагу ездил Тюммель. О своем открытии гестаповец тут же доложил шефу — Гешке и получи л санкцию на новый арест Тюммеля.

22 февраля 1942 года его пригласили якобы для оперативного совещания в гестапо и там арестовали. Чтобы не всполошить тех, с кем Тюммель поддерживал связи, Гешке и Абендшен решили сохранять арест «доктора Хольма» в тайне. Его перевезли в Кландо, где и началисьнепрерывные допросы. Но Тюммель снова сумел выскользнуть из «объятий» «друзей» из гестапо. Он сделал неожиданный ход — признал, что действительно является «Рене», но все свои действия он предпринимал с ведома его шефа в Праге, полковника фон Корнацки, чтобы, с одной стороны, дезинформировать чехов, отрицая передачу каких-либо важных секретов, а с другой — раскрыть действительного «предателя», якобы известного как «Бертль». Утверждения Тюммеля подкреплялись реальными успехами службы контрразведки пражского абвера в борьбе с подпольем. То, что Тюммель вел «игру» с чехословацкой разведкой, подтвердили и в берлинском штабе Канариса. Вновь Абендшену пришлось отступить. 2 марта Тюммель был освобожден и на автомобиле вернулся из Кладно в Прагу. Перед отъездом он обещал Абендшену помочь в захвате неуловимого Моравека, за которым гестаповцы безуспешно охотились уже более двух лет. К тому времени он один из всей разведгруппы оставался на свободе. Последний раз он ушел из-под носа гестапо ночью 20 декабря 1941 года, когда группа из восьми гестаповцев, среди которых были сам Абендшен и его ближайший помощник Бингель, ворвались в квартиру — одно из многих укрытий Моравека, находившееся в «Старом мясте» на Карповой улице, 25. Здесь он проживал как «фотограф Скоуп», снимая комнату у супругов Шмидловых. Несмотря на явное превосходство в силах противника, чехословацкий разведчик ушел, тяжело ранив трех гестаповцев. Но все же его конец был близок… 21 марта 1942 года раненный в перестрелке с опергруппой гестапо, которая случайно встретилась с ним в одном пражском парке, где было назначено очередное свидание с другим подпольщиком, он не смог уйти от погони.

Он отстреливался до конца и покончил с собой, чтобы не попасть в руки врага. Согласно отчету гестапо, он произвел пятьдесят выстрелов из двух находившихся у него пистолетов. На его теле было обнаружено десять стреляных ран. Удивительно, что Моравек нашел силы, чтобы сделать последний выстрел.

После того как Абендшену не удалось с помощью Тюммеля завлечь Моравека в ловушку, он был арестован в последний раз. На этот раз игра была закончена. При допросе в ночь с 26 на 27 февраля 1942 года он во второй раз признался, что является «Рене», но настаивал, что вел «игру» с чехословацкой разведкой, поддерживая с ней связь с довоенного времени. Он, как и прежде, говорил, что никогда не раскрыл ни одной государственной тайны.

Однако в докладе шефа Пражского управления гестапо Отто Гешке от 27 марта 1942 года, представленного Гейдриху, шефу гестапо Мюллеру и начальнику полиции безопасности и СД в «протекторате» штандартенфюреру СС Бёме, сделано было заключение, что в действительности Тюммель, использовавший псевдонимы «доктор Хольм», «доктор Штейнберг», «Баер», «Франта», «Ворал», «А», «X», «Рене», — агент чехословацкой разведывательной службы, передавший ей большое количество совершенно секретных материалов и получивший за это в виде платы 40 тысяч рейхсмарок.

Тюммеля не предали суду. Видимо, в верхах желали избежать скандала из-за разоблачения старого нациста, старого приятеля Гиммлера. Поэтому дело Тюммеля пока «заморозили»; все материалы о нем в запечатанном пакете сложили в сейфе начальника концлагеря Терезиенштадт, куда его отправили под именем «Питера Тоомана».

Существуют некоторые доказательства, что попытки предать забвению дело Тюммеля предпринимал ответственный сотрудник гестапо в Праге, криминальный советник Шульце, который был секретным агентом британской разведки.

И все же избежать гибели Тюммель не смог. 26 марта 1945 года начальнику концлагеря Терезиенштадт пришло официальное письмо, подписанное комиссаром пражского гестапо Вилли Леймером, содержавшее приказ о расстреле Тюммеля.

Рейх агонизировал, и в те дни расстреливали узников концлагерей, которые прежде были важными персонами в государственном аппарате. Тогда, последней военной весной, закончилась жизнь и шефа Тюммеля в абвере — адмирала Вильгельма Канариса, после неудачной попытки переворота 20 июля 1944 года содержавшегося в концлагере.

Так закончилась жизнь одного из самых эффективно действовавших в течение ряда лет секретных агентов разведслужбы противников фашистской коалиции накануне и во время второй мировой войны.

Дать окончательный ответ на вопрос, почему ветеран нацистского движения, ответственный работник абвера, стал агентом чехословацкой военной разведки, вряд ли возможно.

Так или иначе, он внес серьезный вклад в дело борьбы с фашизмом, хотя информация, которую он поставлял, не всегда должным образом использовалась.

В целом дело Пауля Тюммеля должно оцениваться как значительный провал всей системы нацистской разведки. и контрразведки.

После публикации в Праге ряда документов, освещавших историю этого человека, стали раздаваться голоса, сравнивавшие его с Рихардом Зорге. Вне сомнения, речь может идти только о сравнении полученной от негр информации по количеству и качеству.

Как личности Пауль Тюммель и Рихард Зорге не имели ничего общего, хотя финал их жизненного пути был одинаков

.

Сергей Вершин,

Эйне Лайдинен

ФИНСКИЙ ШПИОНАЖ: МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

Взаимоотношения России и Финляндии сегодня основаны на добрососедстве, обоюдополезном сотрудничестве. Но были в истории наших государств моменты жестокого противостояния, доходящего до открытого вооруженного конфликта. Таким же непримиримым было противоборство российской и финской спецслужб. Финский шпионаж в глазах руководства СССР и НКВД представлялся таким же широко разветвленным и глубоко проникающим в политические, экономические и военные структуры страны, как германский или японский.

Как же обстояло все на самом деле?

Эту тему исследуют ученые Петрозаводского государственного университета, опираясь на архивные материалы и публикации в российской и зарубежной печати.

Советско-финляндские отношения в 1920–1930 годы были отмечены духом недоверия и враждебности. Каждая сторона считала другую потенциальным военным противником. Повинны в этом лидеры обоих государств.

Советское руководство опасалось бывшей российской вотчины, памятуя о походах финнов на молодую Советскую республику в 1919–1922 годах. Тогда устремления северо-западного соседа распространялись на территорию Кольского полуострова, в Петрозаводск, в Ребольскую и Поросозерскую волости (Карелия). Позднее, в самых высоких кругах финляндского руководства обсуждалась идея создания «Великой Финляндии» путем присоединения Восточной Карелии. Это воспринималось как открытое покушение на суверенитет и государственную целостность Советского Союза.

С другой стороны, советское правительство создало Карельскую Трудовую Коммуну в качестве своеобразного плацдарма для совершения социалистической революции на севере Европы и прежде всего в Финляндии. Карельская АССР рассматривалась как пример для трудящихся Финляндии в плане социалистического выбора развития. До середины 1930-х годов все руководство Карелии состояло из финских революционеров-эмигрантов.