— Да, ваше высочество! — на всякий случай присев в реверансе, ответила она.
— Что ж, это радует… — усмехнулся принц, демонстративно задержав взгляд на ее округлостях, скрытых не особенно глубоким вырезом платья.
Поймав его взгляд, девчушка ничуть не удивилась. Однако задерживаться в нижней точке реверанса так, как это делали другие, не стала: выпрямившись и наполнив из бутыли любимый кубок Коэлина, она подхватила его тоненькими, но чрезвычайно красивыми пальчиками и с улыбкой спросила:
— Изволите пригубить, ваше высочество?
Еле заметной паузы между словами «изволите» и «пригубить» тоже не оказалось. Что заставило принца задуматься: девушка не захотела высказать ему свое согласие ни одним из наиболее известных способов, которыми обычно пользовались женщины!
«Действительно изучила. Знает, что я терпеть не могу тех, кто ломится в мою постель…» — мысленно хохотнул Коэлин. И, взяв бокал, откинулся на спинку кресла: — Кстати, красавица, а как тебя зовут?
— Зарой, ваше высочество!
— А за глаза, небось, называют заразой?
Девчушка равнодушно пожала плечами:
— Вполне возможно, ваше высочество. Но меня это не особенно волнует. А почему вы спрашиваете?
— Ну, я бы тебя называл именно так!
— Вам можно все… — сказала Зара. Опять без всякого намека на постель. Потом, видимо, что-то услышав, метнулась к двери в коридор.
…Графиня де Вайзи вплыла в гостиную буквально через десять минут. В роскошном темно-зеленом платье с открытыми плечами и с волосами, тщательно уложенными в затейливую прическу. А ведь путь от ее покоев до покоев его высочества занимал не меньше пяти! Удивленно приподняв бровь, принц жестом предложил ей присаживаться там, где ей больше нравится, и задумчиво спросил:
— Леди Оланна? Вы собирались куда-то еще?
Девушка чувственно провела острым язычком по губам и вздохнула:
— Нет, ваше высочество! Я просто надеялась, что вы обо мне сегодня вспомните…
— А вчера вы тоже… на это надеялись? — собственноручно наполнив кубок графини, полюбопытствовал Коэлин, и, увидев, как густо она покраснела, мысленно поморщился: леди Оланна слегка переигрывала. Или не слегка?
Мельком увидев, что в глазах Зары, стоящей у нее за спиной, промелькнули тщательно скрываемые смешинки, принц непонимающе приподнял бровь: для того, чтобы посмеяться над игрой де Вайзи, ей требовалось видеть ее лицо. Или…
«Посмотри на шею леди Оланны…» — подсказало второе «я». - «Такая же красная, как и лицо. Кроме того, ее молчание так красноречиво…»
Тем временем графиня, не дождавшись ожидаемой реакции на данный таким образом ответ, решила взять нить разговора в свои руки:
— Воспитанные дамы не должны этого говорить, но… когда их сердце переполняют настоящие чувства, они начинают жить надеждой…
«Красиво…» — мысленно усмехнулся принц. И, решив, что его молчание несколько затянулось, встал с кресла, и, обойдя вокруг стола, галантно поцеловал графине руку: — Леди Оланна, вы чудо!
…Пить невеста графа Иггера умела, как никто другой: даже после третьего кувшина киосского она сохраняла ясность ума и трезвость суждений! Мало того, если бы не чуть покрасневшее лицо и не блеск в глазах, то Коэлин ни за что на свете не догадался бы, что она вообще что-то пила! Поэтому, поняв, что споить ее так быстро, как требуется, не удастся, принц был вынужден прибегнуть к крайним мерам. И, дождавшись, пока леди Оланна очередной раз решит отлучиться по нужде, с трудом встал, покачиваясь, обошел вокруг стола, и, сдвинув в сторону камень на своем перстне, высыпал в ее кубок двойную дозу снотворного. Потом вернулся в свое кресло, сел, прикрыл глаза, и… чуть не взвыл от досады: подсыпая порошок, он умудрился забыть про Зару, весь вечер прислуживавшую им за столом!!!
С хрустом сжав кулаки, он поднял взгляд… и ошарашенно уставился на возникшее перед его лицом блюдечко с маслом!
— Скушайте этот кусочек, ваше высочество, и тогда вино будет туманить вам голову значительно меньше… — без тени улыбки на губах предложила служанка. И, увидев, что он колеблется, добавила: — Думаете, почему леди Оланна никак не опьянеет?
— Тоже масло? Ты уверена? — прищурился принц.
— Да, ваше высочество!
— Хм… — принц, морщась, проглотил предложенный кусок и пристально уставился на служанку: — Я могу дать тебе будущее. Могу его забрать. Выбирай. Прямо сейчас…
Девушка не испугалась. Поставив на стол опустевшее блюдце, она пожала хрупкими плечиками и одними губами произнесла:
— Ну, наконец-то! Ваше высочество, мне очень нужна жизнь одного дворянина. И ради того, чтобы ее забрать, я сделаю для вас все, что угодно…
«О, как?» — удивился принц. — «Она сделала акцент на фразе «для вас», хотя могла бы подчеркнуть «все, что угодно…». И что она имела в виду, говоря «наконец-то?»»
— Жизнь дворянина — это немало. Для того чтобы ее получить, мало изучить мои привычки и прислуживать мне за столом…
— В обмен я предлагаю вам свою абсолютную верность, сир… — еле слышно выдохнула Зара.
— Сир? — услышав такое обращение, принц мгновенно протрезвел: назвав его королем, девочка подписала себе смертный приговор! Значит, либо она работает на Ночной двор и его отца, либо…
— Сир! — без тени сомнения в своей правоте подтвердила служанка. Потом выдержала паузу, и, невесть как догадавшись, о чем размышляет Коэлин, усмехнулась: — Ваше величество! Вам нет необходимости искать подвох там, где его нет. Я — дочь барона Варсина Митарра… А жизнь, которая мне нужна, принадлежит графу Игрену…
«Ого!» — мысленно воскликнул принц. Историю нашумевшей дуэли, во время которой будущий граф, а тогда еще барон Игрен зарубил мужа своей любовницы, а потом сломал руку дочери убитого, бросившейся на него с маленьким кинжальчиком, обсуждали долго. Чуть ли не год. И в основном из-за слов, в сердцах брошенных бьющимся в руках секундантов ребенком: «Ты отнял у меня жизнь отца и честь матери… Я заберу твою…» Потом девочка куда-то пропала, и вот теперь объявилась во дворце…
Как ни странно, в том, что она сказала правду, Коэлин сомневаться не стал — уж очень лицо Зары напоминало лицо покойного де Митарра. Поэтому, услышав голос леди Оланны, раздавшийся из коридора, сорвал с мизинца перстень с кроваво-красным рубином и протянул его ей: — Я принимаю твое Слово, Зара де Митарр, и обещаю тебе жизнь графа Игрена в обмен на твою верность. Об остальном поговорим позже…
…Снотворное подействовало как-то сразу — леди Оланна, восторженно описывавшая красоту озера Глубокого, на котором она была «аж четыре раза», вдруг закрыла глаза, покачнулась, и, ткнувшись носом в тарелку, еле слышно засопела.
Представив себе, во что в этот момент превратилось лицо одной из самых красивых женщин королевского двора, Коэлин поморщился, встал из-за стола, и, с большим трудом взвалив на плечо ее безвольное тело, поволок его в спальню.
Зара метнулась следом. И, оказавшись рядом с кроватью раньше принца, сдернула с нее покрывало.
— Вытри ей лицо, разуй и раздень… — уронив свою ношу на край кровати, приказал принц. — Потом изобрази что-нибудь эдакое. А я пока схожу отолью…
— Сделаю, ваше высочество… — кивнула девушка, и, перевернув графиню на спину, задрала подол верхнего платья…
…Открыв дверь в спальню, Коэлин удовлетворенно улыбнулся: девочка постаралась на славу. На полу у входа валялась одинокая туфелька. Чуть дальше, запутавшись в обрывке нижней юбки графини, лежала вторая. Темно-зеленая груда ткани, еще недавно подчеркивающая стать леди Оланны, торчала из-под кровати. Вместе с его сапогом. Второй сапог, из которого торчало что-то ажурное, стоял на подоконнике, опираясь голенищем на лежащий на боку пустой кувшин с вином. Сама графиня…
— Я приготовила для вас новый камзол и шоссы, ваше высочество! — раздалось откуда-то справа. — У ее светлости весьма неплохая память, поэтому, если вы хотите, чтобы она поверила, ко всему этому надо добавить то, что на вас одето…
— Логично… — кивнул принц, посмотрел на тело своей леди Оланны и… вздрогнул — под правым ухом у лежащей на спине графини чернели весьма характерные пятна! Причем не где-нибудь, а именно в тех местах, которые ему нравилось целовать! На груди, вокруг обеих ареол, пятен было в несколько раз больше!! А из-под поясницы графини де Вайзи узнаваемо торчал валик из сложенной пополам подушки!!!
— Ее светлость заснула прямо во время ласк… — уловив его взгляд, сокрушенно вздохнула Зара. — Кстати, я бы на вашем месте обиделась…
— Обижусь… Обязательно… — пытаясь представить себе, как девушка оставляла эти синяки, ответил Коэлин. И, рассмотрев еще парочку подробностей положения тела графини, растерянно добавил: — Скажи, а откуда ты знаешь о таких моих привычках?
— Женщины иногда бывают очень болтливы… — презрительно глядя на лежащее на кровати тело, буркнула Зара. Потом посмотрела на него и пожала плечами: — Кстати, сир, меня это не касается…