Лайш-ири тихонько захихикала:
— Представляю себе лицо ее отца…
— А я — лицо орс-алуга… — усмехнулся Алван. И, увидев, что Дайана не поняла причины его ехидства, добавил: — Илар, сын Аццага — племянник умершего на днях Кирто, сына Ватана. Если бы не несчастный случай, этот алуг мог стать орс-алугом…
— И у вас интриги… — понимающе протянула девушка. Потом плавно поднялась, и, покачивая бедрами, отошла в дальний конец юрты: — Что будет пить мой повелитель?
— Пить я не хочу… Есть — тоже… Песен за три дня и две ночи я наслушался на год вперед… — улыбнулся Алван. — Поэтому вернись ко мне: я жажду твоих ласк…
Лайш-ири оставила в покое мех с кумысом, медленно повернулась лицом к хозяину, и, выгнув бровь, удивленно поинтересовалась:
— А что, Дайриза, дочь Цертоя и Жальиз, дочь Максуна не смогли затушить огонь твоего желания?
Вождь вождей похлопал ладонью по кошме, и, дождавшись, пока адгеш-юли опустится на указанное место, зарылся носом в ее волосы:
— Нежность и ласку я оставил для тебя…
…На рассвете следующего дня, ввалившись в Высокую юрту, Алван наткнулся на укоризненный взгляд восседающего на Зеленой кошме эрдэгэ:
— Вождь вождей! Если ты хочешь, чтобы твоя наложница радовала тебя еще не один год, то думать надо головой, а не сердцем! Потерпи всего четыре дня — и она будет греть твою душу и тело каждую ночь…
— Если с ней что-нибудь случится, я… — начал, было, берз, и тут же затих, увидев, что на губах Гогнара, сына Алоя зазмеилась кривая улыбка.
— Да, ты сможешь за нее отомстить. Если найдешь того, кто приказал ее отравить. А потом оплачешь… Но ведь это ее не вернет!
Представив себе печать Тьмы на лице своей адгеш-юли, Алван скрипнул зубами, и, изо всех сил сжав пальцы на рукояти Гюрзы, еле слышно пробормотал:
— Ты прав… Я не подумал… Эту ночь я проведу со своей Первой женой…
— …и постараешься сделать так, чтобы она стонала намного дольше, чем стонет твоя наложница… — без тени улыбки на лице подсказал белолицый лайши.
«Это будет нелегко…» — вспомнив дряблые телеса внучки орс-алуга, угрюмо подумал Алван. Потом подумал о Дайане, и утвердительно кивнул: — Постараюсь…
— Ойра! — склонил голову Гогнар, сын Алоя. Потом отхлебнул глоток вина из стоящей рядом с ним пиалы и улыбнулся: — Кстати, по Стойбищу уже поползли слухи, что ты сегодня ночью называл свою наложницу Ханишей…
Алван аж поперхнулся:
— Что?
— То самое! Пока твои жены грызутся между собой, им будет не до Дайаны…
Северянин был прав! И берз, подумав, смог спросить только одно:
— А… как к этому отнесется орс-алуг?
— Нормально… — буркнул эрдэгэ, сделал еще один глоток вина, и, поставив пиалу на кошму, вытер рукавом подбородок. — Да, чуть не забыл: к часу Орла тебе надо быть у него. Он назначил еще один Большой Хэйвар…
— Ты знаешь, о чем он собирается говорить? — догадываясь, каким будет ответ, поинтересовался берз.
— Да. Он хочет помочь тебе утвердиться в глазах остальных. Поэтому тебе надо подготовиться…
…Перестав кружиться на месте, Шакраз, сын Арама вдруг вскинул над головой свой посох, закатил глаза и затрясся, как ковыль на ветру. По его перекошенному лицу покатились капельки пота, а на тощей шее, покрытой желтыми пятнами, жуткими красно-синими червями вздулись вены. Несколько мгновений полной неподвижности — и Голос Отца Ерзидов исторг из легких такой жуткий вой, что у Алвана перепуганно заколотилось сердце. Еще один вопль, на этот раз воинственный — и Алвану захотелось вскочить на ноги, выхватить Гюрзу и ринуться на врага…
«Травы, брошенные в очаг, заставят вас реагировать на происходящее во много раз острее, чем обычно…» — мысленно повторил берз слова своего эрдэгэ и попробовал успокоиться. Не тут-то было — сладковатый запах из очага и рокот бубнов, терзаемых учениками орс-алуга, горячили кровь и кружили голову во много раз сильнее, чем самое крепкое вино.
«Он начнет говорить только тогда, когда поймет, что вы готовы…» — предсказывал белолицый лайши. — «То есть когда у каждого из вас заблестят глаза, покраснеет лицо и шея, а губы пересохнут, словно от сильнейшей жажды…»
— Слышу!!! — низкий и неожиданно гулкий голос верховного шамана ударил по ушам, как близкий раскат грома. — Слышу голос Отца Ерзидов!!! Он… смеется… В этом смехе — безумие битвы… упоение кровью… блеск стали… предвкушение Великих Побед…
Бубны зарокотали чуточку тише, но раза в два быстрее.
— Вижу!!! — распахнув глаза и уставившись на вождей красными, как кровь, глазами, после небольшой паузы еще громче взвыл орс-алуг. — Вижу взгляд Отца Ерзидов!!! В этом взгляде — тучные стада коней, пасущиеся вокруг наших стойбищ… горы оружия, сваленные рядом с юртами наших вождей… бесконечные вереницы прекраснейших женщин севера, бредущих по бескрайней степи…
— Чую!!! — потянув носом и раздув ноздри так, как будто действительно что-то чуял, завопил Шакраз на пределе своих сил. — Чую запах крови наших врагов… запах пожарищ… смрад горелого мяса…
«Вы будете видеть все то, что он говорит… Ваши руки будут стискивать рукояти сабель, глаза будут искать врага, а сердца — рваться из груди в предвкушении битвы… Боль… Только острая боль сможет снять с тебя это наваждение…»
Гнутый гвоздь, предусмотрительно зажатый в левом кулаке, впился в середину ладони, и через мгновение Алван, наконец, смог расслабить сжатые до предела челюсти…
«Горделиво кивни. Спокойно. Как будто все идет так, как ты и предполагал. Потом встань на ноги, выхвати саблю и издай воинственный клич. Только при этом обязательно смотри в глаза орс-алуга…»
Кивнул. Медленно встал. Поймал удивленный взгляд верховного шамана. И, выхватив Гюрзу, заорал:
— Алла-а-а!!!
— Алла-а-а!!! — мигом оказавшись на ногах, заорали остальные…
…Орс-алуг повернул ситуацию в нужном ему направлении без особого труда — раскинул руки в стороны, как парящий орел, вытаращил глаза, и, уперевшись взглядом в грудь Алвана, упал на колени:
— Ты!!! Ты поведешь нас к победам! Ты распахнешь для нас ворота каменных стойбищ севера!! Ты бросишь к нашим ногам бескрайние леса, полноводные реки и заснеженные горы!!! О-о-о!!! Над твоим челом знак!!! Оскаленная пасть Дэзири-шо!!! На колени!!! Все падайте на колени!!!
Да… Видеть спины павших на колени вождей Алвану еще не приходилось. Поэтому на несколько десятков ударов сердца он забыл о советах своего эрдэгэ, и вспомнил о них только тогда, когда на сгорбленной спине орс-алуга шевельнулись лопатки…
— Да, я поведу вас к победам! Да, я брошу к вашим ногам весь Диенн! Но… увидит это только тот, кто будет держать мою саблю. Все остальные превратятся в пыль под ногами моего коня…
— Ойра! — выдохнул орс-алуг, а мгновением спустя тот же клич повторили и вожди…
Выждав десять ударов сердца, Алван посмотрел на вождей сверху вниз и продолжил:
— Через четыре дня мы уйдем на север… Каждый род отдельно… А завтра в час Тура мой эрдэгэ будет готов сообщить каждому из вас тот путь, по которому пойдет его род…
— Что? — оторвав голову от кошмы, удивленно спросил Илар, сын Аццага. — Разве мы пойдем не вместе?
«Почти каждый из тех, кто будет в юрте орс-алуга, в глубине души уверен, что управится с армией лучше тебя. Поэтому будет искать изъян в каждом сказанном тобой слове. Говори мало и веско. А любую попытку сомневаться в своей правоте пресекай на корню…» — предупреждал белолицый лайши. — «Убивать? Зачем? Не надо! Достаточно показать, что в словах сомневающихся не больше смысла, чем в лепете новорожденного ребенка… Берз должен быть мудрее, чем все остальные вожди, вместе взятые… Да, я понимаю, что ты не можешь достойно ответить на любой вопрос. Поэтому мы заставим их задавать именно те, на которые нам отвечать ВЫГОДНО…»
— Нет. Мы пойдем так, как я сказал…
— Да, но даже Великий Атгиз Сотрясатель Земли вел свои войска одним стальным кулаком… — неприятно усмехнувшись, подхватил Дерран, сын Идриза. И посмел выпрямить спину!
«А вот и нужный вопрос…» — мысленно ухмыльнулся берз и презрительно оглядел вождя Вайзаров с головы до ног: — Твой отец, Идриз, сын Гирама, был великим воином. Значит ли это, что ты не сможешь стать лучше него? Если это так, то тебе стоит уступить свой Большой Котел тому, кто стремится превзойти своих предков…
Ответ вождя, покрасневшего от унижения, утонул в слитном хохоте остальных.
Тут же зарокотали бубны, и разошедшиеся вожди быстренько угомонились.
— Мы так еще не ходили. Но когда-то надо начинать? — дождавшись тишины, продолжил Алван. — Посмотрите на свои десницы! Когда пять пальцев сжаты — ваша рука превращается в кулак. Им можно крушить скулы и проламывать грудные клетки. А если пальцы разжать — то рукой можно хватать… Так вот, мы идем на север не ломать, а захватывать… Я буду сводить пальцы, — Берз стиснул пальцы на рукояти Гюрзы, — вокруг того города, который решу забрать. А вы умрете, но сделаете все, чтобы ваши воины вовремя оказались там, где я скажу…