Читать интересную книгу Найди ее лицо - Тед Бота

— Прошу вас, успокойтесь, — забормотал Рейли.

Она повернулась к нему:

— Я знаю эту девушку.

— Какую девушку?

— Девушку в витрине.

Она указала на табличку под одним из бюстов, на которой значилось «Неизвестная». Это была афроамериканка с приподнятой вверх головой, девушка, которую Фрэнк назвал девушка с надеждой. Браун неожиданно пошла к выходу из музея.

— Я скоро вернусь! — крикнула она.

Через час она вернулась с пожилой женщиной и девочкой лет четырех. Они, не платя за вход, прошли мимо Рейли прямо к стеклянной витрине. Обе женщины громко заговорили. Рейли снова подошел к ним, чтобы выяснить, в чем дело.

— Это она, — сказала первая женщина, пока вторая внимательно всматривалась в витрину.

Рейли вернулся к своему столу и позвонил Уорден.

— Доктор, — сказал он, — мне кажется, у нас проблемы. Вам лучше немедленно спуститься.

Еще не дойдя до фойе, Уорден услышала громкую речь. Она подошла к женщинам, представилась и спросила, не может ли чем-нибудь помочь.

— Это моя родственница. — Браун указала на девушку с надеждой. — Я ее тетка, а это ее мать и дочь. — Она помолчала. — Розелла ушла в магазин за продуктами два года назад, да так и не вернулась.

Уорден подумала несколько секунд.

— Вы уверены?

— Это Розелла. Точно. Даже волосы такие же. Это она.

Уорден повернулась к Рейли:

— Позвоните в полицию.

Рейли не знал, кому нужно звонить. Как сообщить об опознании по скульптурному изображению? Он набрал 911.

— У нас мертвая женщина, которую опознали, — сообщил он. — Не могли бы вы прислать сюда кого-нибудь?

Еще до приезда полиции Уорден позвонила Фрэнку, который сидел в задней части мясного магазина, использовавшейся теперь им как офис. Она сказала, что они, возможно, идентифицировали девушку с надеждой. Фрэнк скептически отнесся к ее словам и попросил переговорить с матерью девушки. Трубку взяла Браун. Она заявила, что является теткой девушки. Фрэнк объяснил, что он тот самый скульптор, который делал бюст.

— Я уверена, что это она, — сказала Браун. — Даже волосы такие же.

Она сообщила ему, что девушку звали Розелла Аткинсон. Когда она исчезла, ей было восемнадцать лет и у нее остался двухлетний ребенок. Они так и не узнали, что с ней случилось. Эта информация могла подойти ко многим молодым женщинам, но Браун добавила кое-что, что привлекло внимание Фрэнка: «Розелла была здоровой девушкой. У нее даже в зубах не было ни одной дырки».

— Не было дырок? — спросил он. У черепа тоже не было ни одной дырки в зубах.

— Ни одной.

Фрэнк сказал, что немедленно подъедет. К тому времени, когда он добрался до музея, там уже стояла полицейская машина, а женщин увели давать показания. Фрэнк позвонил в офис судмедэксперта Герри Уайту.

— Герри, — сказал он, — я в музее Мюттера, и мне кажется, что у нас есть опознание девушки, найденной на территории средней школы.

Уайт знал, что Фрэнку нравится играть в детектива, встречаясь с Флейшером за ленчем, чтобы поговорить о расследуемых делах, и что он со своим вынюхиванием иногда заходит слишком далеко.

— У вас возможная идентификация, Фрэнк, — поправил его Уайт. — Мы проверяем несколько своих довольно правдоподобных версий.

Фрэнку не терпелось сообщить ему новость.

— Ее тетка заявила, что она никогда не обращалась к стоматологу. Нет дырок.

Последовала пауза.

— Я сейчас буду.

Хоть у Аткинсон в зубах не было ни одной дырки (значит, могло не оказаться рентгеновских снимков), офис судмедэксперта все же обнаружил кое-какие записи. И они соответствовали черепу. «Филадельфия инкуайрер» 25 апреля 1990 года опубликовала статью под названием «Бессонные ночи в ожидании дочери заканчиваются в музее».

Фрэнк был на седьмом небе. Историю подхватили газеты и телевидение по всей стране. Это была его идентификация жертвы убийства, вызвавшая самый большой общественный резонанс со времени опознания Анны Дюваль. Такое внимание почти заставило его забыть о том, что один из его бюстов вызвал еще большую сенсацию в стране — бюст скрывавшегося убийцы Джона Эмила Листа.

МЕКСИКА

Десять 30-галлонных бочонков

Октябрь 2003 года

Наступил третий день пребывания Фрэнка в Мексике. Он сидел у себя в номере в гостинице «Люцерна» в Хуаресе, испытывая смутное недовольство. С его балкона на шестом этаже открывался вид на небольшой, обсаженный пальмами бассейн в форме «восьмерки», барный пятачок рядом с ним и маленький фонтан. Правее, за стеной, открывалась более строгая картина: парковочная площадка гостиницы — всегда наполовину пустая, — а за ней грунтовая дорога, по которой приезжали из-за границы грузовики.

Он попросил мексиканцев поселить его в «Люцерне». Вернее, потребовал. Это было условие, которое Фрэнк выдвинул во время первого приезда, когда Эспарса показал ему маленькую темную комнату в бывшей полицейской академии за городом, где его постелью должен был стать матрас, брошенный на бетонные плиты.

— Не хочу торчать у черта на куличках, — сказал Фрэнк. — Когда я леплю, вокруг должна быть нужная атмосфера. Если во время работы я среди ночи захочу сандвич, то должен иметь возможность его получить.

Организовать для него комнату в четырехзвездной «Люцерне» проблем не составило, если учесть, что она частично принадлежала губернатору Мартинесу. Тем не менее Фрэнку было приказано планировать расходы по минимуму. Ему не разрешили звонить в Америку — можно было только по очень важным делам, — а поскольку он обычно звонил Джан каждый день, это было сущим наказанием.

Комната была уютной, хотя сейчас казалась немного чересчур комфортабельной. Он находился в городе уже семьдесят два часа, а голов для него все еще не было. Каждый раз, когда заходил Эспарса, Фрэнк жаловался на задержку.

— Мануэль, — вздыхал он, — вы говорили, что головы будут готовы, когда я приеду.

— Доктор Санчес еще работает над ними.

— Не могли бы вы привезти мне для начала хотя бы одну?

— Я посмотрю, что можно сделать.

Фрэнк, пытаясь себя занять, каждое утро ходил плавать, а затем долго завтракал. Ему посоветовали не покидать гостиницу одному, кроме как ходить в местный магазин через дорогу, где работал еще и ресторан. Каждый раз, отправляясь в «Санборнс», он старался тратить как можно больше времени. В магазине не было музыки, которую Фрэнк обычно слушал, — ни Тома Петти, ни «Роллинг Стоунз», поэтому он купил джаз, мелодии из сериалов, Томми Дорси, Мориса Шевалье.

Он несколько раз делал перестановку у себя в комнате. Заселившись, выставил на стол похожую на шляпу вьетнамскую кофеварку, свой талисман и смесь кофе с цикорием, которую приобрел в Новом Орлеане в «Кафе-дю-Монд».

Из Филадельфии Фрэнк выслал десять 30-галлонных бочонков с оборудованием. В них он упаковал одежду, таблицы, материал и очки для чтения, туалетные принадлежности, кисти, штангенциркуль, палочки-стерки, карандаши, бумагу для набросков, верньерную шкалу, каттеры и лезвия, глазные яблоки, прикрепленные к подставкам для гольфовых мячей, материю для обертывания, разделочную доску, дюжину черных мусорных пакетов, сантиметры и линейки в сантиметрах и дюймах, зубочистки, палочки от леденцов «Крэзи Глю» и «Зип Кикер», несколько хирургических зажимов, палитру для смешивания клея и краски, булавки для крепления вещей, щеточку для ногтей для полировки головы после того, как снята глина, цифровой фотоаппарат «Пентакс», диски с классической рок-музыкой и «уокмэн» с маленькими динамиками. В двух отдельных бочонках помещались тренога освещения и видеокамера от продюсера компании «Брэйнбокс», который хотел, чтобы Фрэнк снимал себя в процессе работы с головами.

Каучук, который Фрэнк заказал в Филадельфии, прибыл, а три сотни фунтов гипсоцемента для производства формы — нет. На второй день Эспарса свозил Фрэнка в Эль-Пасо, чтобы тот купил немного у дистрибьютора.

Планируя, Фрэнк хотел, чтобы все было запаковано в том порядке, в каком ему нужно. То, что потребуется в последнюю очередь — пластырь, каучук и краска, — было бы на дне бочонков. Все остальное — наверху, где вещи легко доставать.

Слушая музыку Томми Дорси, Фрэнк еще раз проверил стоящие в углу бочонки на предмет того, все ли готово. Потом проделал это еще раз. Затем стал ждать.

Эспарса ездил на «жуке» цвета «синий металлик». Он провез Фрэнка по Барранка-Асуль, мимо тюрьмы к штаб-квартире следственной бригады Хуареса.

На этот раз было больше времени на то, чтобы осмотреть офис. Он располагался в одноэтажном крыле бывшей полицейской академии и был тусклым и плохо меблированным. Стены в одних местах были выкрашены в красно-коричневый цвет, в других — в больнично-зеленый. На них висели несколько фотографий туристических достопримечательностей Мексики и президента Висенте Фокса. В здании, почти у входа, за компьютерами сидели несколько женщин. Казалось, никого не заботили бродячие собаки, снующие туда-сюда. Позади офиса находился унылый дворик с неухоженным садом, разбитой дорожкой и трехэтажным строением, которое, как сказали Фрэнку, иногда использовали для содержания заключенных. Кабинет Эспарсы соседствовал с кабинетом американца Слэйтера, а через коридор от него размещался заместитель прокурора Энджи.