Пауза.
Если бы я могла дотянуться до этого умника, то треснула б ему подзатыльник. Но Шустриков успел отскочить, посмеиваясь, размахивал руками, мол, он не при делах.
— И ты туда же, а ещё друг называется, — не переставая жевать, я попыталась призвать его к совести, но тщетно.
Он так расхохотался, что покраснел и чуть не лопнул от передозировки смеха. Или от каши, приготовленной Клюшкиной. Вот это точно была бы умора.
— Тише, — резко привела в чувства Пашку моя подруга. — Вы слышали?
Своим вопросом Диана заставила напрячь слух.
— Не-а, — сказала я, продолжая поглощать самый вкусный бутерброд на свете.
М-м-м, пальчики оближешь.
— Ну вот опять, — полушепотом проговорила Ди.
— Да что там? — не выдержала уже я, взглянула на Пашку, который стоял передо мной и смотрел за мою спину с округленными глазами от страха.
Ага, знала я его. Можно было подумать он не шутил, и я обделалась в штаны.
— Только не говори мне, что по моей голове ползает тарантул или что-то вроде этого, — попросила я с иронией.
— Нет, Вика, хуже.
— И что там? — обернулась и не увидела позади себя никого.
— Это будет пострашнее, зубастее, с длинными руками и ногами, огромными глазами и большими губищами.
Я повернулась к нему вновь и на секунду перестала жевать, прикидывая образы в уме. Согласившись с внутренними сравнениями, продолжила.
— Под это описание подходит только одна мадам. Точнее, мадемуазель.
— Клюшкина! А-ха-ха-ха! — догадалась Дианка и залилась звонким хохотом на весь лес, но ту же резко оборвала его.
Все случилось в одно мгновение, я почувствовала чье-то присутствие позади себя, а затем движение. Чужая рука слегка надавила на плечо, и возле уха дыхание всколыхнуло мои волосы, почти прошептав: «Ежевика».
А-а-а!
Сердце едва не укатило в пятки, когда глазам досталось приятное. Небольшой букетик цветов предстал перед моим очумелым взором. Я была готова отхлестать им Еникеева за его шуточки.
— Господи, Женя! — Само недовольство вырвалось от испуга, пока я продолжала пялиться на симпатичный букетик из бело-желтых цветков в его руках. Он перестал прятаться за мной, вышел вперед и встал рядом с Пашкой, чей хохот перешел в дикий рев кабана.
— Это тебе, — протянул цветы Женька.
— Спасибо, — я приняла их из его рук и вдохнула аромат, грозно наблюдая за шутом Шустриковым. — Но для того, чтобы подарить цветы девушке не нужно прятаться за ее спину, Евгений. А тебе, — обратилась я к другому весельчаку, — прекратить хрюканье, а то набегут сейчас твои сородичи.
— Извини, если напугал, — сказал Женя. — Хотел сделать сюрприз.
— Поздравляю. Ты мастер сюрпризов. И что ты здесь делаешь? — вышло немного невежественно, но, на самом деле, я очень обрадовалась, когда увидела Женьку рядом с нами.
Значит, он не находился все это время с Ингой. А, вероятнее всего, шел за нами по пятам.
— Ежевика, опять ты мне не рада, — только и ответил он.
— Действительно, Вик, прекращай, — сделала замечание Каримова.
— Есть проблема, — Пашка перешел к делу, как только успокоился и отдышался.
— Заблудились, колобки? — спросил Еникеев со смешком.
Я продолжала молчать, переваривая ситуацию. И в правду, чего я взъелась на парня, когда должна была радоваться? Наверное, не умела принимать его внимание так, как все. Ну, вот такая я. Сразу в штыки. Недоверчивая персона.
— Не дрейфьте, — приподнял боевой дух Женька. — Николаев не учёл, что поход до ближайшей деревни займёт почти день. Добраться, вы доберётесь. А обратно? Поэтому я здесь. Помогу, чем смогу.
— Нормально так, — недовольно отреагировал друг. — Хочешь сказать, что мы вряд ли вернемся на базу, и придется ночевать черт знает где?
— В лесу. Другого места нет.
— А как же провизия? Еды на всех не хватит.
— Хватит, — уверенно ответил Женька, расстегивая свой рюкзак. Оттуда он достал пакет с едой, которую приготовили, находясь в своем городе.
— Ну-у-у, это немного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Продержимся.
— Кашки две порции поел с утра? — напомнила Шустрикову, вставая с травы и отряхиваясь.
— Ну и?
— Вот и молодец. Следующая станция «ужин».
Друг недовольно застонал, неохотно соглашаясь на последнее.
— Ладно, идемте.
— Надеемся, Женя знает, как отсюда выйти, — подала голос молчаливая Диана.
— Так же, как и вы.
— Замечательно.
— А что ты хотела? — обратилась я к подруге. — Еникеев так-то не местный.
— Главное идти по тропинке, не сворачивая и держаться вместе, — успокоил он.
— Ну, коль ты теперь Сусанин, значит, ты и веди, — завершила я бессмысленные диалоги, подмигнув своему соседу.
Будучи вчетвером мы двинулись дальше. Я улыбалась широко, слишком широко, довольная той ситуацией, что Женя был с нами. Подаренный им букетик выглядел так, словно парень подбирал его с душой, и сплетение тоненькой травинкой у основания самих цветков походило на дружескую заботу, ни к чему не обязывающему знаку внимания с его стороны.
— Ты выспалась? — потихоньку спросил он у меня.
— И «наелась».
— Я наслышан.
— А ты где пропадал?
— Да так, побродил по лесу в поисках ягод. Малину собрал. Взял с собой, кстати.
— А ежевику?
— А мне не нужно. У меня есть своя: настоящая и самая вкусная.
— Самая-пресамая? — заглянула в его янтарного цвета глаза со смешинками.
— Самая-пресамая, — ответил Женя и, казалось, еще больше примкнул ко мне, пока мы шли позади одной парочки. — Чуть позже Николаев сам меня к вам подослал, как чуял, что дорога непростая.
— А по плану, куда ты должен был направляться?
— Присматривать за одной красоткой.
— За какой же? У нас все девчонки красивые.
И даже Инга, пока молчала, выглядела королевой красоты.
— За той, что сейчас идёт со мной рядом.
— За Дианкой, что ли?
Вот я бестолочь, не переставала ляпать, что попало, лишь бы не признавать очевидный факт, что парень был искренен со мной.
Женька громко вздохнул и почти закатил глаза к небу, как я схватила его за руку, вложила свою ладонь, а затем переплела пальцы наших рук.
— Догадливая, моя Ежевика, — тут же улыбнулся он.
Да. Его. Я была довольная как слон, что была его Ежевикой
Ещё около часа мы вытаптывали тропинку на пути к цивилизации. И, о, слава Всевышнему, не прошло и года, как наша компания вышла на асфальтированное шоссе. Солнце жгло наши спины, плечи и носы сильнее, когда мы шли быстрее. Если в лесу кое-как скрывались в тени, то ходьба вдоль дороги, по которой за весь час проехала всего одна машина, выматывала «на ура».
М-да, судя по всему, мы находились во вселенской глуши. В самой глухой глуши мира.
— Наконец-то, жизнь, — проговорил Шустриков без оптимизма.
И в правду, вдалеке показался спуск с асфальта на усыпанную щебнем дорогу, а за ней — очертания деревянных домиков старого типа.
— Да, кажется, мы нашли деревню, — объявил Женя, присвистнув от увиденного.
Естественно, подобное поселение выглядело далеко не Парижем.
Каримова всю дорогу ныла и сейчас не прекращала заниматься любимым делом.
— Я сейчас сдохну, — мямлила подруга, плетясь позади нас.
— Давай, подсоберись. Осталось-то всего ничего.
— Не могу, пить хочу и есть хочу. А вообще, я спать хочу.
— Прекращай нытье. Сама нас записала на эту практику, теперь пеняй на себя, — припомнила ей, но понимала, что в момент принятия решения ее безумное желание быть рядом с второкурсником преобладало над всем остальным. Я и сама устала как собака. Если б не Женя, который какое-то время нёс мою сумку, позволяя отдохнуть, я бы рухнула на месте без сил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Идём, мой боевой товарищ, — Шустриков подошёл к Диане и закинул её руку на свое плечо, чтобы при ходьбе та могла опереться на него.
Какой галантный кавалер. Похоже, девчонка ему была небезразлична.