Читать интересную книгу Дополнение к Путешествию на Запад - Юэ Дун

— Я часто прошу людей погадать мне, — ответил Сунь Укун. — В позапрошлом году Гадатель в Черной Одежде взялся составить мой гороскоп. Когда я открыл ему мои восемь знаков, он был поражен, встал, учтиво мне поклонился и сказал: "Прошу прощения! Прошу прощения!" Потом он назвал меня "маленьким начальником" и сказал, что мои восемь знаков в точности такие же, как у Великого Мудреца, Равного Небу. Мне помнится, Великий Мудрец, Равный Небу, как-то устроил большой переполох в Небесном Дворце и на всех там нагнал страху. А теперь он вот-вот станет Буддой. Если у меня такие же восемь знаков, как у него, разве могут они быть неблагоприятными?

— Великий Мудрец, Равный Небу, родился в первый день первого месяца первого года шестидесятилетнего цикла, — сказал старик.

— Точь-в-точь как я, — сказал Сунь Укун. — Я тоже родился в первый день первого месяца первого года шестидесятилетне­го цикла.

— Говорят, кто собой хорош, у того добрая судьба, у кого добрая судьба — тот собой хорош. Поистине правдивые слова, — сказал со смехом старик. — Вы можете и не называть мне ваши восемь знаков, ведь у вас обезьянье обличье.

— А что, у Великого Мудреца, равного Небу, тоже обличье обезьяны? — спросил Сунь Укун.

Старик снова засмеялся и сказал:

—  Вы ненастоящий Великий Мудрец, вы обезьяна только обличьем. Будь вы и вправду Великим Мудрецом, у вас была бы душа обезьяны.

Сунь Укун опустил голову и усмехнулся.

—  Ну что ж, почтенный, вычисляй поскорее мою судьбу, — сказал он.

Так как Сунь Укун вылупился из каменного яйца, ему, по правде говоря, и самому неведомы были его восемь знаков. Дата его рождения была записана на яшмовых скрижалях в верхней палате Небесного Дворца, и о ней знали только в далеких горах и недоступных ущельях. Теперь он хотел хитростью выведать ее у старца. А тот, не подозревая об истинных намерениях Сунь Укуна, принялся рассказывать его судьбу.

— Вы уж не посетуйте, уважаемый, — сказал он. — Но я не буду приукрашивать правду и льстить вам в глаза.

— Да уж лучше мне не льстить! — рассмеялся Сунь Укун.

— Ваша жизнь лежит под знаком тональности тайцзу, вредит вам тональность линьчжун, а благоприятствует тональность — хуанчжун. Вам нужно держаться тональности гуси и преодолевать трудности, исходящие от тональности наньлюй. Нынешний месяц лежит под знаком ноты юй и как раз скрещивается со Звездой Препятствия. Поэтому вам грозят беды и страдания. Еще в вашу судьбу вторгается звезда ноты бяньгун. Нота бяньгун владеет луной. В каноне сказано: "Когда на пути нота бяньгун, это предвещает необычную встречу. Красивая девушка сойдется с талантливым юношей". А что касается вас, уважаемый, то, поскольку вы монах, и речи быть не может о семейных узах, но если говорить о вашей судьбе... вы должны жениться!

— Мне доводилось состоять в сухом браке — такой годится? — спросил Сунь Укун.

— Сухой или мокрый, брак есть брак, — ответил старик. — Еще на вашу жизнь влияет нота цзюэ в тональности гуси. Это благоприятная судьба. Но внезапно появится нота юй в тональности наньлюй. Это еще одна неблагоприятная звезда. В каноне сказано: "Когда удача и затруднения приходят одновременно, это называется Море Зла, каменному человеку и каменной лошади такое трудно снести". Это означает, что вас ожидает радость прибавления в семействе и скорбь разлуки с родственником.

— У меня стало одним учителем больше, и с одним учителем я расстался. Это считается?

— Для монаха, порвавшего с семьей, такое вполне годится, — ответил старик. — Однако в скором будущем произойдет нечто более странное. Завтра вы подпадете под влияние нот шан и цзюэ. Вам предстоит совершить убийство.

"Эка невидаль — убийство... Чего тут страшного?" — подумал Сунь Укун.

— Через три дня в вашу судьбу вторгнется нота бяньчжи, — продолжал старик. — В каноне сказано: "Нота бяньчжи называется еще Звездой Света. Даже ослабевший умом старик обретет ясный разум". Вот что значит удача в беде и беда в удаче. Еще в вашу судьбу вмешаются четыре звезды великих перемен: солнце, луна, вода и земля. Боюсь, уважаемый, вам нужно будет умереть, чтобы снова вернуться к жизни.

— Что беспокоиться о жизни и смерти! — весело сказал Сунь Укун. — Если я должен умереть, то побуду мертвым пару-тройку лет. А коли я должен жить, то поживу еще немного.

Вот так старик и Сунь Укун беседовали, когда в пещеру вдруг вбежал послушник и закричал:

— Уважаемый наставник! Представление вот-вот кончится. От "Снов Гаотана" уже перешли к пробуждению! Скорее! Скорее!

Сунь Укун поспешно распрощался со стариком, поблагодарил послушника и вернулся тем же путем, что пришел. Побежав к холму, он взглянул на башню и услышал объявление о том, что будет показана еще одна сиена из "Снов на террасе Гаотан". Он напряг зрение, стараясь получше все рассмотреть.

Тут он услышал, как зрители на террасе переговаривались между собой:

— "Сон южной ветки" был скучен, только "Суня-советника" сыграли хорошо. А Сунь-советник — это не кто иной, как Сунь Укун. Какая же у него красавица жена, какие статные пятеро его сыновей! Начал как монах, а кончил так хорошо, так хорошо!

На этом дело Цинь Шихуана закрывается. Даже не верится, что аромат словесности может быть столь прекрасен.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Из своего укрытия за холмом Сунь Укун отчетливо слышал, о чем говорили на Башне, и сказал себе: "С тех самых пор как я вылупился из каменного яйца, я всегда был холост и одинок. Когда же я успел жениться? Когда успел произвести на свет пятерых сыновей? Видно, Владыке Маленькой Луны пришелся по нраву мой учитель, а удержать его у себя он не может. Боясь, что учитель будет тосковать по мне, он решил оклеветать старину Суня и вот написал эту пьесу, где вывел меня вельможей, мужем и отцом. Он хочет, чтобы учитель изменил свои намерения и отказался от путешествия на Запад. Но не буду торопиться. Посмотрю сначала, что из этого выйдет".

Тут Сунь Укун услышал, как Танский монах сказал: "Надоели мне эти пьесы. Позовите сюда Даму в Зеленых Одеждах". Тотчас служанка внесла яшмовый чайник "летящее облако" и чашки для чая с видами рек Сяо и Сян. а вскоре появилась Дама в Зеленых Одеждах. Она и в самом деле была красавица, какой не встретишь и одну в тысячу лет. А благоухание от нее разносилось на десять ли вокруг.

Прячась за холмом, Сунь Укун подумал: "Когда люди на этом свете говорят о красавицах, они любят сравнивать их с бодхисатвой Гуанинъ. Мне доводилось видеть бодхисатву не так уж часто, раз десять-двадцать, но сдается, что богине Гуаньинь было бы не зазорно поступить в ученицы к этой даме. Интересно, как поведет себя учитель, когда увидит ее?

Едва Дама в Зеленых Одеждах опустилась на свое сиденье, как позади нее появились Чжу Бацзе и Шасэн.

— Эй, Бацзе, — сердито крикнул Танский монах. — Прошлой ночью ты подсматривал из Павильона Маленьких Скотов и напугал мою возлюбленную даму. Я прогнал тебя. А ты опять не оставляешь меня в покое?

— Древние говорили: "Большой гнев не продлится всю ночь", — ответил Чжу Бацзе. — Достопочтенный Чэнь, простите вашего ничтожного слугу!

— Если ты не уйдешь сам, я потребую развода, и тогда тебя заставят убраться отсюда! — сказал Танский монах.

— Достопочтенный Чэнь, если вы хотите прогнать нас, мы не смеем перечить и уйдем, — вмешался Шасэн. — Когда муж хочет избавиться от жены, он должен написать прошение о разводе. А когда учитель изгоняет ученика, он никаких прошений писать не обязан.

— Однако не помешало бы это делать. В наше время, — сказал Чжу Бацзе, — учителя и учеников нередко связывают супружеские узы. Но вот куда хочет отослать нас достопочтенный Чэнь?

— Ты вернешься к своей жене. А Шасэн пойдет обратно к Реке Текучих Песков, — ответил Танский монах.

— Я не хочу возвращаться к Реке Текучих Песков, — ответил Шасэн. — Я пойду на Гору Цветов и Плодов и буду выдавать себя за Сунь Укуна.

— Укун стал советником. А где он сейчас? — поинтересовался Танский монах.

— Он больше не советник, — ответил Шасэн. — У него теперь другой учитель, и он продолжает свой путь на Запад.

— В таком случае вы должны встретиться с ним в пути, — сказал Танский монах. — Всеми способами остановите его и не пускайте в Зеленый-Зеленый Мир. Я не желаю, чтобы он тут путался у меня под ногами.

Потом Танский монах попросил тушь и кисточку и стал писать грамоту о разводе: "Мой ученик Бацзе есть разбойник. Если бы я удерживал у себя разбойника, я был бы укрывателем. Если я не стану укрывать разбойника, разбойник лишится укрытия. Если разбойник не будет находиться при мне, я буду чист. Если я и разбойник останемся вместе, мы будем заодно. Если я и разбойник расстанемся, каждый окажется в выигрыше. Бацзе, я тебя не люблю — немедленно убирайся прочь!"

Со скорбным лицом Чжу Бацзе взял грамоту. Потом Танский монах написал еще одну: "Я, Чэнь Сюаньцзан, возлюбленный младший брат Владыки Маленькой Луны, написал сию грамоту о разводе. Своим видом монах-чудище Шасэн безобразен. Он не избавился от замутненности сознания и посему не есть мой ученик. Сегодня я разлучаюсь с ним, и больше мы не будем вместе, пока не отправимся к Желтым Источникам. С подлинным верно. Поручители грамоты: Владыка Маленькой Луны, Дама в Зеленых Одеждах".