class="p1">— Идем, — эхом отозвался Гэндальф. Они торопливо пробежали меж рядами застенков, чьи обитатели, конечно, тотчас почуяли чужаков; и по сторонам, в железных клетках, зарычало, заскулило, завыло чудовищное сауроново воинство, точно решив проводить беглецов нестройным и несусветным хором. Каменные клети наконец сошли на нет (несколько последних были пусты, хотя, судя по разбросанным по полу костям, лишились своих обитателей совсем недавно), но подземелье уходило дальше, во тьму, и сквозняк, сочащийся здесь вдоль стены, отчетливо пах сыростью, гнилью и болотным духом.
— Куда ведет эта нора? — на бегу спросил Гэндальф. — Тебе что-нибудь об этом известно?
— Только то, что она выходит куда-то за болота, — отозвался Гэдж. — Собственно говоря, я совершенно случайно узнал о её существовании.
— Гм. И, по-твоему, это надежный путь?
— А тебе известен другой?
Гэндальф промолчал. Где-то далеко над Замком промчался знакомый тоскливый вопль, словно царапнул ножом по свежей ране — и волшебник поёжился…
Свет факела уперся в выступившую из мрака полуразрушенную кирпичную стену.
Когда-то она, очевидно, перегораживала узкий проход наглухо — но теперь кирпичи с краю осыпались, и в узкую щель тянуло едва заметным потоком воздуха. А также странным, затхлым, жутковато-тухлым запахом лежалой падали, как из заброшенного подвала старой живодерни.
— Ого, — пробормотал Гэндальф. Он посветил в трещину факелом — но впереди был все тот же темный тоннель, уходящий чуть вниз, всё те же сырые стены, все та же ватная тишина и чернильный мрак.
— Не нравится мне это место, — задумчиво сказал маг.
Гэдж молчал. Место это было ничуть не темнее прочих подземельных нор, но ему тут тоже не нравилось — казалось, будто там, в глубине тоннеля, скрывается что-то неведомое, опасное, что-то такое, от чего обитатели Замка отгородились когда-то глухой кирпичной стеной.
Гэндальф рассеянно подергал бороду.
— Что ж, видимо, придётся рискнуть… — Он быстро взглянул на Гэджа. — Ты со мной?
— А ты хочешь, чтобы я вернулся? — хрипло спросил орк.
— Я — нет, — мягко сказал маг. — Но я вижу, что ты сомневаешься, дружище… А, если сейчас ты решишь пойти со мной, обратного пути для тебя уже не будет.
Гэдж стоял, опустив голову, не зная, что делать, разглядывая носки грязных сапог — но на них, увы, не было написано правильного решения. Кажется, именно этого момента он боялся больше всего. Если бы он мог хоть что-то предвидеть, если бы знал точно, когда вернется Саруман… да и вернется ли вообще? Эта последняя мысль явилась совершенно неожиданно и будто окатила орка ведром студеной воды. А что, если с учителем что-то случилось? Ну, пусть он невосприимчив к гнилой лихорадке, но мало ли других опасностей может подстерегать беззащитного, в сущности, старика, в этом диком и неправильном, недружелюбно настроенном, вывихнутом мире? Старика, лишенного Силы, закованного в ошейник, совершенно одинокого — ведь у него здесь никого нет, кроме Гэджа…
Орка бросило в холодный пот. Что же делать?!
Где-то позади, в пещере, заволновались, зарычали, заскулили притихшие было шаварги, загремели цепями, заскребли когтями по каменному полу. Вновь поднялся шум, гам и вой… Что это — погоня? В подземную тюрьму-каверну, смущая обитателей, явились орки? Или некто другой, в плаще и камзоле — некто грозный и внушающий трепет, облеченный страхом, как черным одеянием, скрывающий голову под капюшоном, но при этом забывший надеть лицо? Или у тварей просто случилось время обеда?
Гэндальф с тревогой бросил взгляд через плечо. Схватил Гэджа за руку.
— Нет времени на раздумья. Идём.
***
Битый камень, которым был вымощен пол, вскоре сошел на нет. Под ногами ощущалась скользкая, мокрая глина; потолок опустился, навис низко над головой, сочась тягучими, как слюна, каплями влаги. От стен пахло сыростью; тоннель чуть заметно шел вниз, и откуда-то спереди по-прежнему поднимался неприятный запах разложения — точно где-то в темноте мирно гнила парочка духовитых трупачков.
— Какое странное место, — пробормотал Гэндальф. Пробравшись сквозь трещину в кирпичной стене, беглецы прошли, по-видимому, полторы-две сотни ярдов в глубину подземелья и, по прикидкам Гэджа, должны были находиться где-то под наружной крепостной стеной, если не дальше. — Но, кажется, ты был прав — это действительно какой-то подземный путь, ведущий из Замка прочь.
— Он заброшен, — пробормотал Гэдж, — но не разрушен и не затоплен болотной водой… Нам повезло.
— Везение тут ни при чем. — Волшебник, помолчав, коротко усмехнулся. — Это не простой ход, друг мой… Он не заступом проложен, не киркой и не лопатой. Здесь все вокруг напитано магией — и не сказать, что магией доброй и безобидной… Разве ты этого не чувствуешь?
Гэдж глотнул. Да, теперь, после слов Гэндальфа, он наконец сумел подобрать определение смутному чувству, которое не отпускало его с того момента, как беглецы миновали кирпичную стену — это было ощущение неясной, давящей угрозы, исходящей из тьмы. Где-то здесь, совсем рядом, словно свирепый зверь, залегший в засаде, таилась неведомая опасность, копился тугой, пульсирующий клубок древней злобы, выжидало момента нечто жуткое, нечеловеческое, невообразимое, нечто совершенно запредельное — порождение мрачного подземельного мира, глубоко чуждое тому, «верхнему» миру света и ветра. Опустив руку, Гэдж сжал ладонью рукоять кинжала — она была не горячей, но все же ощутимо теплой, орк особенно хорошо почувствовал это обожженной кожей.
Время от времени он прислушивался к себе — но ощущение ледяной паучьей руки, с неторопливой уверенностью подбирающейся к сердцу, больше не возвращалось. Неужели, спрашивал себя Гэдж, погоня потеряла наш след, и никакие назгулы в пещере шаваргов не появлялись? Или преследователи злонамеренно предоставили беглецов самих себе, зная, что они сами себя загнали в ловушку, и другого выхода из этой подземельной норы нет?.. Холодная, вязкая капля — не то вода, не то слизь — внезапно упала орку на шею, и, вздрогнув, он поднял факел повыше, освещая низкие своды. Оттуда свисало непонятного происхождения спутанное вервие — или тягучие, как расплавленное стекло, белесоватые отростки, или шматья подсыхающей слизи, или еще что-то другое, не имеющее названия, еще более странное, непонятное и отвратительное.
— Силы небесные! Это еще что за мерзость?
— Не знаю… Посмотри-ка сюда.
Волшебник посветил факелом вперед. Гэдж поднял голову — и остолбенел… Потолок в этом месте был покрыт неимоверным количеством серого, мутного вещества, цветом и консистенцией похожим на студень или овсяный кисель, медленно стекающим на пол и лениво застывающим в этом вязком стекании. Белесые нити толщиной с палец, сплетающиеся в тяжелые, неподвижно висящие стеклянистые фестоны, заполняли всю верхнюю часть тоннеля, и от них шел дурнотный, наводящий на мысли о разверстой могиле гнилостный запах.
— Эт-то еще что такое? — запинаясь, пробормотал Гэдж. — К-как будто…