увидел отражение собственного бледного, испуганного лица. Его бросило в жар, он не мог ударить кинжалом Радбуга, никак не мог… А нужно было! Или… что? Что?! От неожиданности Гэдж растерялся, как последний дурак…
Удачный момент для нападения все равно был безнадежно потерян. Радбуг уже оправился от изумления; если он сейчас поднимет шум и кликнет своего напарника…
Но орк молчал. Бросил мимолетный взгляд на кинжал в руке мальчишки, на волшебника, который, держа наготове камень, напряжённо застыл возле стены, видимо, тоже захваченный происходящим врасплох… Потом опустил меч, порывисто шагнул вперед и, схватив Гэджа за шиворот, сердито встряхнул, будто нашкодившего кутенка. Зашептал яростно, торопливо:
— Щенок несчастный! Глупец! Какого лешего ты здесь делаешь? — Гэндальфа, настороженно молчавшего в тёмном углу, он словно счел за лучшее и вовсе не замечать… вернее, делать вид, будто не замечает.
— Не выдавай нас, Радбуг! — горячо, захлебываясь от волнения, прохрипел Гэдж; в его смятенной душе затеплилась робкая надежда, что, может, все еще обойдется. — Нам… мне и моему другу… надо уйти. Убраться из Замка — сейчас, немедленно! Чтобы нас не нашли…
Радбуг с присвистом втянул воздух сквозь зубы.
— Дурень! Тогда какого пса вас сюда занесло? Здесь вы не пройдете… Там, внизу, вас заметят.
— А где пройдем? — прошептал Гэдж. Он вдруг вспомнил, о чем говорил ему Саруман — и мысль эта озарила его надеждой, будто блеснувший во тьме луч света. — Это правда, что под болотами существует потайной ход?
— Потайной ход? — В глазах орка мелькнуло изумление: подобной осведомленности он от Гэджа явно не ожидал. — Ты о чем? Первый раз слышу, — скороговоркой процедил он.
Сердце Гэджа оборвалось. Когда Радбуг солгал — тогда или сейчас?
— А Шарки ты говорил совсем другое.
— Шарки! Так вот откуда ты узнал! — Радбуг по-прежнему не сводил с Гэджа подозрительного взгляда. — Даже если такой ход и существует… негоже тебе туда соваться. Неладно там, парень… и пусть тайны Замка остаются для тебя всего лишь мрачными тайнами. Поверь словам человека… вернее — орка, который во всяком случае не желает тебе зла. Тебе, — он особенно подчеркнул последнее слово, — лучше вернуться.
— Я не один, — спокойно заметил Гэдж. Он по-прежнему не мог понять, почему Радбуг держит себя так, словно, кроме Гэджа, в упор никого не видит. Или Гэндальф для него — так, не человек, презренный «крысюк», пустое место?
— Ты — один, парень, — так же спокойно, бесцветно возразил орк, голос его не выражал никаких чувств. — Запомни, если хочешь выжить: здесь, в Крепости — ты всегда и всюду один. Каждый — за себя.
— Нет. Это неправильно, Радбуг.
— Здесь все неправильно, парень.
— Эй, Радбуг, ты где? Ты чё там застрял? По нужде, что ли? — раздался из коридора сиплый голос другого орка, и до Гэджа донесся глухой ленивый топот приближающихся шагов. — Нашел чего?
— Ничего. Говорил я, нет тут никого, кроме крыс. Плакала твоя ветчина… Иду! — Радбуг пнул подвернувшийся под ногу камень, и тот со звоном ударился о железную решетку. — Подземный ход ищи в пещере шаваргов, — хрипло бросил он Гэджу через плечо, — но помни: я тебя предупредил. Тебе лучше вернуться. Удачи, паря!
И, унося с собой свет, он вышел из темницы, прикрыв за собой лязгнувшую решетку, догнал ушедшего вперед напарника — и вскоре удаляющиеся шаги орков стихли где-то за поворотом коридора.
***
— Этот орк, как ты его называл — Радбуг… ты, значит, в нем уверен? По-твоему, он нас не выдаст? — спросил Гэндальф. Они торопливо шли обратно, к Комнате-с-колодцем, чтобы попытать счастья в одном из соседних тоннелей. — Не продаст нас… за кусок ветчины?
— Не продаст, — пробормотал Гэдж. — Радбуг — не из таких, чтобы кого-либо «продавать», поверь.
— Не из «таких»? — Волшебник бледно улыбнулся. — А из каких?
Гэдж не сразу нашелся, что на этот вопрос ответить.
— Он — полукровка, если ты заметил.
— Заметил. Из Рохана, надо полагать?
— Угу…
В Комнате-с-колодцем Гэдж на секунду остановился — следовало отыскать нужный проход из множества расходящихся в разные стороны черных, слепых, одинаково сырых и мрачных тоннелей. Подземный ход ищи в пещере шаваргов… Ну да. Гэджу не слишком хотелось туда соваться, но он помнил, что за обиталищем шаваргов пещера не заканчивается, и оттуда, из глубины подземелья, тянет едва заметным зловонным сквозняком… неужто там действительно есть другой выход?
— Что ж, — пробормотал волшебник, — орки, живущие в Туманных горах, частенько совершают набеги на деревушки в предгорьях — пограбить, поживиться на дармовщинку, да и просто погулять-покуражиться. Потом на свет нет-нет да и появляются такие вот полукровки… Житуха, надо признать, этих бедняг не балует, в родных деревнях ни им, ни их несчастным матерям житья, как правило, не дают.
— Поэтому от них пытаются избавиться сразу после рождения?
— В подавляющем большинстве случаев — да… Лишь некоторым, вот как этому твоему Радбугу, все-таки удается выжить — скорее вопреки, нежели благодаря судьбе. Орки, надо признать, таких полукровок тоже не очень-то привечают: как ни крути, всюду они чужие, «порченые», отверженные, лишенные всяких прав. Обычно им тяжело вписаться в жизнь племени и добиться каких-то привилегий, так что твоему Радбугу, судя по всему, в этом отношении некоторым образом повезло. Постой…
— Что такое?
— Там, впереди… — Гэндальф стоял, держась рукой за стену, вытянув шею, будто встревоженно к чему-то принюхиваясь. — Что-то… очень нездоровое. Какая-то бесформенная, извращенная магия…
— Это шаварги, — глухо сказал Гэдж. — Они в клетках, бояться нечего. Идем.
На повороте горел одинокий факел. Подземная каверна была погружена в полумрак, полнившийся, как всегда, поскуливаниями и пофыркиваниями; где-то чуть дальше кто-то чем-то негромко похрустывал, не то сухой соломой, не то чьими-то костями. Шаварг, живший в ближайшей клетке, при виде беглецов издал глухой недовольный рык; он сидел на корточках у дальней стены, опираясь в пол длинными передними лапами, и, нагнув шишковатую голову, пристально следил за незваными пришельцами свирепыми, утопленными глубоко подо лбом мутными глазками. Густой смрад мускуса, падали и несвежей крови, висевший в подземелье, забивался в легкие, как прелые тряпки.
— Превеликий Эру! — пробормотал Гэндальф. — Что это за странные твари?
На лице его выразилось изумление, смешанное с ужасом. Он остановился возле ближайшей клетки — и под взглядом мага её хозяин-шаварг как будто съежился, отпрянул, подтянул под себя лапы; и в то же время из глотки его вырвался тихий рык, а в красноватых глазках мелькнула такая ненависть и неукротимая злоба, смешанная со страданием, что Гэджа бросило в жар.
— Идем отсюда! Скорее! — взмолился он; его шатало и тошнило от присутствия этих жутких, искаженных, перекроенных немыслимой магией созданий. — Нечего тут разглядывать!