— Откуда-они-его-знают?
— Вы упомянули счет Синсаку Отами, это условное имя вашего досточтимого отца Тоё Хираги. Разумеется, оно записано в их самых тайных счетных книгах.
Хирагу обуял гнев. Ему никогда не приходило в голову, что ростовщики могут иметь тайные книги, и поскольку каждый, от низших до самых высокопоставленных самураев, время от времени нуждался в их услугах, заимодавцы получали доступ к самым различным частным сведениям, записанным сведениям, опасным сведениям, которые они могли использовать потом как угрозу или как приманку для получения других сведений, тех, что никак не их ума дело — как ещё они могли узнать о наших сиси, если не с помощью каких-то подлых ухищрений, — так же, как этот пес сейчас смеет использовать их в разговоре со мной! Воистину справедливо все люди презирают купцов и ростовщиков и относятся к ним с подозрением, эту породу вообще следует вывести под корень. Когда сонно-дзёи станет реальностью, первое, о чем мы должны попросить императора, это отдать приказ об их уничтожении.
— Ну и?
Сёя был готов, он понимал, что нить между внезапной бешеной атакой и здравомыслием натянута до предела и доверять сиси нельзя, и держал одну руку рядом с рукавом кимоно. Голос его звучал мягко, но в нем безошибочно угадывались угроза или обещание:
— Те, кто стоит выше меня, повелели мне сказать вам, что ваши тайны и тайны вашего отца, наших досточтимых клиентов, хотя и записаны на бумаге, останутся тайнами, полными тайнами… между нами.
Хирага вздохнул и сел прямо, угроза очистила его разум от ненужной злобы, и он задумался о том, что передал ему сёя, об угрозе или обещании и всем остальном, о том, насколько опасен сам этот человек, эти Гъёкояма и им подобные, взвешивая свой выбор и опираясь при этом на своё происхождение и воспитание.
Выбор был прост: убить или не убить, выслушать или не выслушать. Когда он был ещё маленьким мальчиком, мать сказала: «Будь осторожен, мой сын, и всерьез запомни: убить легко, оживить убитого невозможно».
На какое-то мгновение все его мысли улетели к ней, всегда мудрой, всегда радующейся ему, всегда с открытыми ему навстречу руками, даже когда ломило суставы; сколько он помнил, эта боль никогда не оставляла её и с каждым годом скрючивала её чуть больше.
— Очень хорошо, сёя, я выслушаю тебя, один раз.
Сёя в свою очередь вздохнул: мост лег через глубокое ущелье. Он наполнил чашечки.
— За сонно-дзёи и сиси!
Они выпили. Время от времени он наливал им ещё.
— Отами-сама, пожалуйста, будьте терпеливы со мной, но мы считаем, что мы можем иметь все, что есть сейчас у гайдзинов. Как вы знаете, в Ниппоне рис является деньгами, торговцы рисом являются банкирами, под залог будущих урожаев они одалживают крестьянам деньги, чтобы те могли купить семена и так далее, без этих денег в большинство лет не было бы никаких урожаев вообще, значит, не было бы налогов, которые можно собрать; они одалживают деньги самураям и даймё на жизнь под залог будущих выплат, будущих коку, будущих налогов, без этих денег обычно прожить невозможно, пока не соберут урожай, который можно обложить налогом. Деньги делают возможным любой образ жизни. Деньги, в форме золота, серебра, риса или шелка, или даже навоза, деньги являются поворотным колесом жизни, прибыль является смазкой для этого колеса и…
— Переходи к делу. Секрет.
— А, прошу прощения, секрет заключается в том, что каким-то непостижимым, невероятным образом ростовщики, банкиры гайдзинов — в их мире это почетная профессия — сумели финансировать все их фабрики, машины, корабли, пушки, дома, армии — все и вся, с прибылью, не прибегая к настоящему золоту. Во всем мире не найдется такого количества настоящего золота. Каким-то образом они могут давать огромные ссуды, используя обещание настоящего золота или золото понарошку, и одно это делает их сильными, причем, судя по всему, они проделывают это, не обесценивая своих денег, как обесценивают их даймё.
— Золото понарошку? О чем ты говоришь? Выражайся яснее!
Сёя стер капельку пота с верхней губы, охваченный возбуждением. Саке помогало ему говорить, но ещё больше помогало то, что он начинал верить в возможность решения этой загадки с помощью этого юноши.
— Извините, если я выражаюсь так сложно, но мы знаем, что они делают, однако не знаем, как они это делают. Может быть, ваш Тайра, этот источник информации о гайдзинах, который вы так мудро осушаете, может быть, он знает, способен объяснить вам, как они проделывают это, все уловки, все секреты, тогда вы скажете нам, и мы сможем сделать Японию такой же могучей, как пять Англий. Когда вы осуществите сонно-дзёи, мы и другие ростовщики сможем объединиться и дать Ниппону столько кораблей и оружия, сколько понадобится…
Осторожно, шаг за шагом, он разворачивал эту тему, красноречиво отвечая на вопросы, направляя Хирагу, помогая ему, льстя, осмотрительно подливая саке и перемешивая вино со знаниями, поражаясь в душе его уму и сообразительности, час за часом направляя его воображение в нужное ему русло, — так продолжал он до захода солнца.
— Деньги, а? Я готов при… признать, сёя, — запинаясь проговорил Хирага, одурманенный вином, чувствуя, что голова его разрывается от огромного количества новых, не дающих покоя мыслей, которые противоречили не меньшему количеству глубоких убеждений, — признать, что деньги никогда не… не интересо… вали меня. Никогда, никогда я по… по-настоящему не понимал деньги, только их… отсутствие. — Он рыгнул и едва не подавился. — Я… мне кажется, я понимаю, да, Тайра мне все расскажет. — Он попытался встать, но у него не получилось.
— Сначала позвольте предложить ванну, и я пошлю за массажисткой. — Сёя без труда уговорил его, крикнул на помощь служанку и передал Хирагу в сильные, но ласковые руки, чтобы тот вскоре захрапел, забыв обо всем на свете.
— Очень хорошо, Ити-тян, — прошептала его жена, когда это стало безопасно, лучезарно улыбаясь ему. — Вы провели беседу выше всяких похвал, neh?
Он широко улыбнулся ей в ответ и сказал так же тихо:
— Он опасен, всегда будет опасен, но мы начинаем, и это самое важное.
Она кивнула, удовлетворенная тем, что он принял её совет послать за Хирагой сегодня днём, вооружиться и не бояться использовать угрозу. Оба сознавали степень риска, но с другой стороны, напомнила она себе, все ещё чувствуя в ушах гулкие удары сердца, сопровождавшие их словесный поединок, который она подслушивала, с другой стороны эту возможность послали им сами боги и выгода соизмерима с риском. И-и-и-и, давилась она про себя, если удача будет сопутствовать нам, мы получим звание самураев, наши потомки будут самураями, а мой Ити станет одним из владык Гъёкоямы.