от ворот. Предостерегающе вскрикнули рога, твари вломились в брешь и хлынули в город.
Тунува схватила Сию за руку. Перед ними встал невысокий вал, насыпанный лазийцами, чтобы затруднить наступление чудовищ.
Не останавливаясь, Тунува взобралась на спину Нинуру, подтянула за собой Сию и поскакала вслед за уносившей Эсбар Йедой.
Озеро Йодиго уцелело. Летом оно казалось тонким прозрачным стеклом, зеркальцем на выжженной земле. Теперь, разбухшее от зимних дождей, было глубоким и темным. По мере того как Нинуру приближалась к берегу, камень под ее лапами гудел все громче, леденя душу.
Они были уже далеко от города – но не настолько, чтобы заглохли вопли людей, зверей и змеев. Дедалаган восседал на горе, как на троне, – гигант из старинных преданий. Казалось, он вырублен из самой горы.
Эсбар спрыгнула с Йеды и повернулась к змею. Она вскинула руки, кончики ее пальцев окрасились золотом.
А потом из них вырвалось пламя.
За пятьдесят лет в обители Тунува не видела, чтобы кто из сестер с такой мощью выпускал на волю земной огонь. Две колонны яростного пламени взметнулись к солнцу, слились в одну, завыли ветром. Эсбар широко раскинула руки, на шее у нее вздувались жилы.
Тунува в изумлении смотрела на нее. Эсбар будто пропускала через себя Огненное Чрево – будто сама обернулась горой Ужаса. Новое воплощение Вашту…
Сагул не ошиблась в выборе.
Призвав свой сиден, Сию вплела его в огненную бурю. Это сияние видели даже из города, даже при полном свете дня. Воздух насытился запахом сидена.
И Дедалаган наконец оглянулся. Он узрел маяк в пустыне – огонь, извергнутый не змеями.
– Видишь нас, – прошипела Эсбар. – Видишь!
Дедалаган сорвался с вершины Диндару, сбил с нее снег и камни, рванулся к озеру. Тунува достала из-под рубахи белый камень. Теперь он был холодным и ярко светился – как полная луна в ее ладони.
– Тува, скорей! – крикнула Эсбар; волосы хлестали ее по лицу.
Тунува протянула камень к озеру Йодиго. Невидимые нити подались от нее к воде, потянули озеро, как рыбу на леске. Она повелела водам подняться с ложа.
По воде прошла рябь. Слабая – но даже такая малость отняла у нее много сил. Дедалаган летел на них, едва не задевая землю брюхом. Тунува стиснула зубы и потянула снова.
Эсбар с Сию погасили свои огни. Эсбар, тяжело дыша, наложила стрелу, вернувшись от божественного огня к человеческому оружию. Пот блестел на ее коже, но в остальном она выглядела невредимой.
Стрела ударила Дедалагана в глаз. Его когти взбороздили почву. Расколов землю тяжестью падения, он обдал Эсбар и Сию красным огнем – те заслонились сторожками.
Тунува сжала отливную жемчужину. Вода шевельнулась, вздулась, рванулась из рук. Она чуть не упала от рывка, ее била дрожь. Дедалаган с ревом обернулся к ней.
Она уже решила, что не сдвинет озера, когда что-то заставило ее поднять глаза. Серебряные стрелы дождем сыпались с неба, срываясь слезами с широкого луча – с раздвоенного хвоста невиданно яркой бородатой звезды.
Камень у нее в руке стал ослепительно-ярким и таким ледяным, что едва не выпал из обожженной холодом руки. Этот холод бил по ее огню. Дедалаган тоже взглянул в небо, но теперь снова обратил огненный взгляд к ней. Тщетно Тунува пыталась поставить сторожок, ее магию сковал мороз. Впервые в жизни магия не ответила на ее зов. Страх перехватил горло. Сжимающая камень рука дрожала от боли. И тяжелым он вдруг стал, как булыжник.
Она не успела потянуться за оружием. Сию ухватилась за торчавшее в груди змея копье и не выпустила, даже когда Дедалаган, вздыбившись, оторвал ее от земли. Упершись подошвами в его чешую, Сию дернула, и, когда упала, следом упало копье.
Она приземлилась на корточки. Дедалаган проскрежетал, словно ворочающиеся в земле камни. Вырвав копье, Сию открыла брешь в его броне. Змей отшвырнул ее ударом лапы, и она замертво повалилась на песок.
– Сию! – вскрикнула Эсбар.
Ее вопль резанул Тунуву даже сквозь навалившуюся на грудь мучительную боль. Сию не шевельнулась.
Дедалаган повернулся к Тунуве. Из его глаза текла кровь и, шипя, капала на землю. Тунува попятилась. Мир вокруг изменился, стал пахнуть металлом. Магия в ее крови съежилась, устрашенная кометой, зато камень ослепительно разгорался навстречу звезде. Тунуву неодолимо потянуло к озеру.
Йодиго дрожало, предвкушая ее касание. Она взглянула на Сию, потом на комету.
Запах железа. Запах крови.
Вспомнилось, как она тужилась, выпуская из себя Армула, – присев на кирпичах, напрягаясь всем телом. И тогда Эсбар была рядом, не отпускала ее ни на миг.
Тунува всем сердцем вспомнила то чувство, впустила его в тело, в каждую жилку, и обратила на себя. Так она тянула бы, выволакивая из Минары бьющуюся рыбу. Так принимала бы обратно в лоно свое потерянное дитя.
Сразу заныли суставы, накатила небывалая сонливость. Но она воображала на месте воды недоступный теперь огонь и тянула, подчиняя его своей воле.
Поначалу это было, как удерживать непосильно тяжелое оружие.
Потом, с падением звезды, стало просто, как дышать.
В этом горько-соленом озере не водилось ничего живого. Она набросила его на Дедалагана, и тяжелые воды разбились о его крылья. Он бессильно забил ими и грохнулся наземь; пар, вскипевший в горниле его брюха, рвался между чешуями, бурление воды заглушало вой чудовища.
Эсбар метнулась к распростертой на песке Сию, подхватила волшебное копье и, расплескивая воду сапогами, ринулась на Дедалагана. Тунува вливала в змея озерную воду, пока струя не прорвалась сквозь ослабленную чешую, – и тогда Эсбар погрузила наконечник в плоть под брешью, прямо в сердце.
Дедалаган взвыл. Последним усилием воли Тунува подняла озеро, отвела от Эсбар и Сию и с грохотом уронила на прежнее место плещущую воду. А когда подняла взгляд, в облаке пара лежал неподвижный змей.
Пока подоспела Тунува, Эсбар уже баюкала на руках мокрую насквозь Сию. Она потянулась к Тунуве, и они вместе плакали под бородатой звездой – держась друг за друга и держа на руках девочку, любимую обеими.
99
Восток
Она забыла все, что было до бури. Буря, вырвавшаяся из пасти драконов, затянула темное небо над Урамези. Далеко внизу, на земле, продолжалась бойня.
В небе шла война.
Небо сотрясалось грохотом, раскатами грома. Таугран призвал осаждавших город змеенышей, и те чайками кружили с ним рядом. Бездна бросалась на утесы Урамези.
Весь Сейки ревел.
Остров вспыхивал в глазах Думаи и снова темнел – и снова, и снова. Когда-то, давным-давно, над ним светила луна – ее не стало, ее поглотила буря. Синий камень лежал далеко внизу, и все равно боги вбирали его силу, черпая ее в самом воздухе.
Дождь до костей промочил Думаи. Она была сейчас холодна, как Фуртия; кожа и чешуя слились воедино, и она не знала, чей гнев ведет их. В ней осталось лишь