— А давайте внутрь зайдем? — предложил тот, кто просил пострелять. — Там сзади дверь есть.
— Я не пойду! — решительно заявила девочка.
— Пошли, Геб! — не очень уверенно согласился мальчишка.
«Вот это я попал!» — на миг растерялся Алекс, но вдруг усмехнулся, и громко мяукнул. За дверью замерли.
— Это просто кошка! — нервно хихикнул пацан.
Юноша вспомнил ночной визит и добавил басов. С потолка посыпалась пыль, заколыхалась висящая клочьями паутина. Не переставая пугать окрестных мышей, подбежал к двери и заглянул в узкую щель между створками. Трое детей стремглав мчались к полуразрушенным воротам. В десяти шагах от них маленькая девочка поскользнулась и упала на песок. Даже с такого расстояния Александр слышал полный ужаса плач ребенка. Один мальчишка растерянно остановился, не зная, что делать, а тот, что повыше, продолжал улепетывать, сверкая голыми ягодицами
Алекс умолк. Девочка сидела на песке и плакала, размазывая слезы по грязному личику. Его молчание и жалкий вид малышки придали пацану смелости. Он подскочил к девчушке, схватил за руку и изо всех сил потащил со двора.
Удовлетворенный результатами воспитательной работы, Александр вернулся к тайному ходу. Вновь, уже без опаски, нажал на камни в нужном порядке, взялся за край двери, потянул на себя и увидел крошечный внутренний дворик. Посмотрел вверх и, убедившись, что сможет, если что, вскарабкаться по стене, сильно пригнувшись, вошел. Под ногами шелестел песок, покрывавший ровные каменные плиты. Шестиугольник с диагональю примерно четыре метра. В неглубокой нише, наполовину задернутой тяжелой занавесью, стояла высокая, узкая скамья с изголовьем, укрытая тростниковой циновкой. Напротив в такой же нише блестел медной оковкой сундук, на нем кверху ножками лежали две табуретки и маленький столик. В углах синели узорами узкогорлые кувшины.
Александр заметил в одной из плит бронзовое кольцо. Расчистив его от песка, он попробовал потянуть за него, но тут же скривился от боли.
— Потом, — Алекс сел, прижимая ладонь к ране. — Торопиться не надо.
Морщась, подошел к нише, сбросил пыльную циновку, и, посидев немного, лег на скамью. Приподнятый край удобно держал голову.
«Жестковато, — подумал он. — Но лучше чем на трухе от тростника».
Когда боль прошла, Александр заглянул в сундук. Увы, но тот оказался пустым, в кувшинах тоже ничего не было.
«Переселяемся сюда, — решил юноша. — Тут и кровать, и табуретки, и даже ночные горшки. Целых два!»
Но дворик требовал уборки, иначе можно растаскать песок по всему коридору, и тем самым выдать тайну убежища. Быстро разобравшись с запорным механизмом, Алекс отправился за вениками, а заодно и за водой.
Выйдя из храма, он долго наблюдал за пустынным двором, заметил толстую лениво ползущую куда-то по своим делам змею и пяток ворон, усевшихся передохнуть на заборе. Быстро пробежал до засыпанного центрального водоема и, спрятавшись в яме, еще раз огляделся. Наломал тростника, после рванулся к забору, легко перемахнул через него и затаился, прислушиваясь. Напуганные вороны с карканьем исчезли в раскаленном воздухе. Больше никаких подозрительных звуков юноша не услышал.
Вернувшись таким же путем в храм, затеял большую уборку в тайнике. Сгреб песок на куртку и вынес его из храма, остатки смел в угол, протер мебель, пообедал и удовлетворено улегся на лавке.
К вечеру дворик приобрел вполне себе жилой вид. Кроме того, Александру все же удалось приподнять каменную плиту с кольцом. Под ней оказался колодец!
— Спасибо, Асиона, — от всей души поблагодарил богиню-девочку Алекс. Теперь у него есть вода, и не нужно делать рискованные экспедиции к каналу.
Эту ночь юноша спал спокойно. Приходившие из пустыни звери то ли не чувствовали его, либо он их не слышал. Весь следующий день Александр провел в тайнике. Выполнял упражнения, отдыхал, вспомнил о недошитом костюме, отыскал его в сумке, разложил на пыльных плитах и стал доводить до ума. Такая идиллия продолжалась еще два дня.
На третий к полудню, когда он, спасаясь от жары, прятался в нише, кто-то негромко крикнул:
— Алекс! Алекс!
Ругаясь, он выскочил из тайника. В коридоре слышался настойчивый стук. Пряча за спиной меч, Александр подошел к двери.
— Кто?
— Мерисид, кто еще! — грубо ответила женщина. — Ты что, спишь? Открывай скорее, а то я тут изжарюсь!
Бывшая танцовщица сунула ему в руки корзинку.
— Держи, я еще принесу.
— Я помогу, — предложил юноша.
Мерисид вытерла набегавший на глаза пот.
— А сможешь?
— Конечно! — бодро ответил Алекс.
Женщина перелезла через забор, подала оттуда ему большой мешок и кувшин.
Александр, покряхтывая и морщась, донес его до храма, отметив про себя, что гостья явно чем-то сильно встревожена. Из-за врожденного недоверия к женщинам, он не стал показывать ей тайник, расположившись в молельном зале.
— Давай посмотрим на твою рану, — хмуро сказала Мерисид, присаживаясь и стаскивая с него рубаху. — Не слишком ли рано ты стал мешки таскать…
Почему-то прикосновение её горячих рук вызвали у юноши бурную реакцию, он наклонился вперед, сжимая ноги так, словно хотел писать. Хорошо, что в зале стоял обычный полумрак, и женщина не заметила (или сделала вид, что не заметила) его щек, пылавших огнем.
«Значит, точно выздоравливаю», — со смесью стыда и раздражения подумал юноша, стараясь отвести взгляд от усыпанной мелкими капельками пота смуглой груди женщины. Но блудливые глазки, как и кое-что другое, никак не хотели слушать хозяина.
Мерсисд сняла повязку, и невольно отпрянув, удивленно посмотрела на красного как рак Александра.
— Она почти затянулась! Так быстро…
Бывшая танцовщица покачала головой и удивленно хмыкнула.
Опасаясь, что она может заметить его состояние, Алекс еще подался вперед и спросил:
— Что случилось? Ты какая-то странная…
Мерсид вздохнула, быстро нанесла мазь, и, не отвечая, стала бинтовать.
Александр насторожился. Происходящее ему совсем не нравилось. Женщина закончила перевязку, провела ладонью ему по груди, после чего во рту юноши пересохло, а дыхание сбилось.
— Сегодня казнят Тусета, — сказала Мерисид, и из глаз её потоком хлынули слезы.
Обвались потолок, или случись какое другое чудо, он удивился бы меньше.
— Казнят? — переспросил Алекс. — Кто? За что?
— Сказали, что он колдун и убил Джедефраа, — женщина зарыдала.
Повинуясь внезапному порыву, он обнял ее, прижав лицом к груди. Вот только ничего эротического тут уже не было, лишь вполне обычное для мужчины желание защитить и утешить слабого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});