— Я не должен был ссориться с тобой тогда, Селия, — прошептал он. Ему следовало заранее знать, что она станет сопротивляться, бороться с ним как воин — его Королева Фей с коготками. Он же не хотел, чтобы она навредила себе.
Джон бережно опустил ее руку поверх одеяла и продолжил протирать ей кожу влажной салфеткой. Кожа стала прохладнее на ощупь, а голые руки были горячими просто оттого, что он развел в очаге жаркий огонь. На ней была сорочка без рукавов, выше локтя белела повязка, которую наложил лекарь, когда пускал кровь. Растрепанная толстая черная коса лежала у нее на плече.
Джон медленно натянул одеяло ей до ключиц и бросил взгляд на плечо, которое заставило его закипеть от ярости, когда ее раздевали.
У нее определенно была тяжелая травма, которую не сумели грамотно залечить, потому что кость выпирала из-под гладкой белой кожи. Вдоль руки тянулся бледный неровный шрам. И на спине и ягодицах отчетливо виднелись следы, тонкие белые шрамы, которых не было три года назад.
Ее ожесточенность и холодность, ненависть к мужу и благодарность за его смерть стали теперь предельно ясны. Если бы этот ублюдок не был уже мертв, Джон убил бы его своими руками, медленно и жестоко, тупым кинжалом и раскаленной кочергой.
Но мучения Томаса Саттона не вернут ему прежнюю Селию. Под силу ли это кому-нибудь вообще?
— Ты должна бороться за жизнь, моя Королева Фей, — с силой произнес он. — Хотя бы ради того, чтобы продолжать меня ненавидеть. — Продолжать наказывать его. Меньшего он не заслуживает. Но если Селия умрет, он этого не вынесет. Она унесет с собой все его мечты о жизни лучшей, чем та, которую он вел последнее время.
— Борись, черт возьми! — выкрикнул он.
— Ох, Джон, отстань от меня, ты мешаешь мне спать, — выговорила Селия хрипло.
Джон устремил взгляд на ее лицо. Она открыла глаза, теперь они были ясными, из них ушел лихорадочный стеклянный блеск. Она смотрела так, словно действительно сознавала, что это именно он, Джон, а не галлюцинация из кошмарного сна.
— Селия, ты очнулась! — воскликнул Джон, и его радость вытеснила отчаяние и злобу. Он осторожно взял ее за руку и, когда ее пальцы слабо сжали его руку, переполнился счастьем.
— Правда? — спросила она и, нахмурившись, осторожно шевельнулась в постели. — Меня словно утопили и четвертовали. Где мы?
— В одном из охотничьих домиков королевы. К счастью один человек из отряда Дарнли вспомнил, что есть такой тут неподалеку.
— Неподалеку от чего? — Селия выглядела растерянной, совсем юной и беззащитной.
— Ты не помнишь? — спросил Джон.
— Помню… мы ехали по морозу. Еще шел снег… — Она широко раскрыла глаза. — Я упала в реку! Я хотела, чтобы ты объяснил мне… кое-что.
Джон покачал головой:
— У тебя начался сильный жар. Мы здесь уже три дня.
— Три дня? — Ее глаза забегали по комнате: по большой кровати с резным изголовьем, выцветшим гобеленам на стенах, почерневшим балкам на потолке, камину из грубо отесанного камня. За сводчатым оконцем хлестал дождь вперемешку со снегом. — Мы здесь одни?
— Не волнуйся, Селия, — задорно улыбнулся Джон, ему хотелось хохотать, кричать от восторга. Селия очнулась! Он справится с чем угодно, если только она будет жива, будет рядом. — Я не имею привычки насиловать бесчувственных женщин.
— Но ты прыгнул за мной в реку. Как же ты сам не заболел?
— Я пробыл в воде не так долго, как ты. И не могли же мы заболеть оба.
Она окинула взглядом свое тело, накрытое одеялом, повязку. Таз с холодной водой.
— Ты ухаживал за мной?
— Остальным надо было ехать дальше, чтобы прибыть в Холируд в намеченный срок. А этот окаянный Дарнли еще и боялся заразиться.
— А поделом бы ему было, — пробормотала Селия и с трудом повернулась на бок. — Очень хочется пить.
— Вот, выпей вина. Лекарь сказал, оно придаст тебе сил, но до сих пор твой желудок не принимал его.
Джон присел рядом с ней на кровать и, подсунув руку ей под плечи, приподнял и подставил свое плечо для опоры. Селия задрожала, было видно, что за время болезни она сильно осунулась.
Она и так была тоненькая, намного тоньше, чем три года назад. Пока они не смогут продолжить дальнейший путь, ему придется позаботиться, чтобы она ела как следует и набиралась сил. Горячая волна нежности прилила к его сердцу.
Он поднес к ее губам кубок с густым красным вином, Селия с жадностью принялась пить и осушила все до капли. Потом он аккуратно уложил ее на подушки и подоткнул одеяло со всех сторон.
— Хочешь немного бульона?
Она покачала головой:
— Кажется, у меня не хватит сил.
— Тогда поспи. А утром почувствуешь себя гораздо лучше.
Он хотел встать, но она задержала его руку.
— Побудь со мной, — прошептала она.
Джон заглянул ей в глаза, сейчас светло-серые, как зимние сумерки за окном. Она ответила прямым спокойным взглядом, в котором читалась просьба.
До чего ему хотелось остаться с ней, обнять ее, чувствовать ее дыхание, стук ее сердца, биение жизни. Джон сознавал, что лучше держаться подальше и не волновать ее, и все же не нашел в себе сил уйти.
Он медленно прилег на кровать рядом с ней, а она повернулась на бок, спиной к нему. Джон обнял ее за талию и услышал облегченный вздох, почувствовал, как расслабилось ее тело. В этот самый момент она была с ним. И сейчас ничто другое не имело значения.
— Спасибо, — выдохнула она и тотчас забылась целительным сном.
Но Джон не сомкнул глаз всю ночь. Баюкая ее в объятиях, он вспоминал все то, чего лишился, когда потерял Селию. Смел ли он надеяться все это когда-нибудь вернуть?
Селия медленно пробудилась от глубокого сна, постепенно припоминая, где находится. Она хорошо выспалась, впервые с начала болезни ее не преследовали страшные сны, тело не болело и не горело. Щека лежала на мягкой подушке, на плечи были наброшены чистые льняные простыни, тепло от камина приятно согревало лицо. Кругом было тихо, мирно. Безопасно. Давно ли она чувствовала себя в безопасности? Она и припомнить не могла. Может быть, она умерла и попала в рай? Селия глубже зарылась в теплый кокон одеяла и наконец окончательно вспомнила, где находится. И кто здесь вместе с ней.
Джон. Он вытащил ее из реки, ухаживал за ней во время болезни. Было так странно думать, что они здесь только вдвоем, и вместе с тем это казалось естественным. И все же горечь и обида на него никуда не делись. Селия находилась в полном замешательстве.
Медленно и осторожно она оторвала голову от подушки и огляделась. Ей смутно припомнилось, как Джон обнял ее, когда она засыпала. Теперь его здесь не было, она одна лежала на пуховой перине, но вдруг отчетливо различила отпечаток его головы рядом с собой на подушке.