часа и почти все время проводят в зале для медитаций. Сандзен проводятся чаще, и меньше времени тратится на обычную работу по монастырю, на которую обычно уходит большая часть дня.
Тейшо сопровождается пышным церемониалом и чтением сутр. Монахи надевают особую одежду и проходят в зал для лекций, торжественно выстроившись в процессию. Вскоре приходит учитель в сопровождении двух служителей и, почтительно поклонившись образу Будды, садится на высокий стул за письменным столом. Затем он может начать читать отрывки из записей про дзен, останавливаясь только для того, чтобы прояснить какие-то моменты, или он может начать «проповедь». И вот во время этого происходят необычные вещи! Однажды, стоило учителю занять свое место, снаружи запела птица. Учитель ничего не сказал, все слушали пение. Когда оно закончилось, учитель просто объявил, что проповедь окончена – и удалился. Другой случай: учитель вытянул вперед руки и стоял в тишине. Потом он собрался уйти из зала, но один монах спросил, почему тот ничего не сказал, на что учитель ответил: «Учителя по писаниям подробно все разъясняют, а для комментариев есть их толкователи. Тогда почему ты спрашиваешь у меня? Разве я не учитель дзен?» Учитель И Дуань однажды сказал собравшимся перед ним монахам: «Разговоры – это богохульство, молчание – это обман. За пределами молчания и разговоров есть проход, ведущий наверх, но мои губы не достаточно широки, чтобы я мог указать на него вам». Сказав это, он удалился из зала. Иногда монахи выходят вперед, чтобы задать вопрос, а порой и учитель может задать вопрос одному из них, чтобы тот продемонстрировал свое понимание дзен. Так, учитель Шоушань[62] начал свою лекцию с того, что выставил вперед палку и спросил: «Назовете это палкой – это утверждение. Назовете это не палкой – это отрицание. А теперь не утверждайте и не отрицайте – как вы это назовете? Говорите! Говорите же!» Тогда один монах подошел, схватил палку и разломал ее пополам, спрашивая: «Что это?» Все эти странные высказывания необходимо трактовать таким же образом, как и коан. Иногда в них можно найти едва заметный символизм или отсылки на высказывания учителей, но их могут понять только те, кто изучает литературу дзен и обладает глубокими познаниями, однако эти трудности – они незначительны. Интеллектуальный анализ может раскрыть лишь часть значения данных высказываний, но по своему существу они похожи на гладкие стальные шарики: чем сильнее меч интеллекта ударяет по ним, тем быстрее они отскакивают в сторону.
В заключении лекции, прежде чем вернуться в зал для медитации, монахи читают «Четыре великих обета»:
Хоть живых существ не сосчитать —
Клянусь спасти их.
Хоть страсти не утолить —
Клянусь усмирить их.
Хоть дхармы непомерно велики —
Клянусь выучить их.
Хоть истину Будды ни с чем не сравнить —
Клянусь познать ее.
Жизнь монаха состоит не только из этих особо религиозных и церемониальных занятий, он еще и поддерживает порядок в монастыре. Но в дзен это тоже имеет религиозный характер, так как, с точки зрения природы Будды, нет таких занятий, которые были бы более или менее религиозными и священными. Поэтому дзен видит религию в каждодневных делах и делает на этом упор, а общее правило гласит, что человек должен искать религию в отрыве от обычной жизни. Как писал Джордж Херберт:
Ее могут испить все Трое.
И нет ничего столь злого в мире,
Что от этой настойки «за твое здоровье»
Не стало бы светлым и чистым.
А у слуги с этим условием
Работа тяжелая станет священной.
И метет он комнату по Твоим законам,
И делает дело это чудесным.
В этом – чистый дзен, хотя буддисты согласились бы, что они работают не ради господа, а ради просветления всех разумных существ. Ну и, в конце концов, едва ли между ними можно увидеть сильную разницу, ведь разумные существа – это природа Будды, а служить им – все равно что служить наивысшему закону вселенной, работать в гармонии с главный законом жизни, который гласит, что все существа потенциально Будды, которые через какое-то время действительно станут ими. Иисус говорил, что на последний день Бог сказал своим детям: «Поскольку вы сделали это одному из братьев Моих меньших, вы сделали это Мне».
В литературе по дзен есть множество упоминаний того, что просветление можно увидеть в обычных жизненных делах.
Тай’ань из Фучжоу сказал Байчжану:
– Я все искал Будду, но так и не узнал, как искать его.
Байчжан ответил:
– Представь, что ты ищешь вола, хотя едешь на нем.
– А что нужно сделать, когда узнаешь его?
– О, это как будто ты едешь домой верхом на воле.
– Можно ли мне еще узнать, чему я должен уделить особое внимание в этом вопросе?
– Представь, что ты пастух, приглядывающий за скотом и использующий свой посох, чтобы не пускать их на другие пастбища.
Когда учитель Цуншэнь подметал пол в одной из комнат в монастыре, ученик спросил его:
– Вы ведь величайший учитель дзен, свободный от пыли дурных мыслей, так к чему же хлопотливо подметать?
Учитель тут же ответил:
– Пыль снаружи, она залетает внутрь.
Однажды учитель подошел к смотрителю монастырского амбара, пока тот просеивал рис. Он сказал:
– Не просыпь, ведь этот рис нам добросердечно пожертвовали.
– Нет, учитель, я ничего не просыплю.
И учитель увидел одно зернышко риса, что лежало на земле, поднял его и спросил:
– Ты же сказал, что не просыплешь. Откуда тогда это зернышко?
Смотритель ничего не сказал, и учитель продолжал:
– Не стоит недооценивать это зернышко риса: из него появляются сотни тысяч зерен.
В заключение стоит сказать, что не каждый монах стремится остаться в монастыре навсегда. Став учителем, он может – если того желает – возглавить другую общину. Зачастую он возвращается к обычной жизни или становится странствующим учителем Закона – путешествует из одного места в другое и помогает тем, кто встречается ему на пути. Ведь идеал Бодхисаттвы – это не отделяться от мира, а находиться в нем, но и быть не от мира сего, быть безликой силой работы просветления – через общество людей. Если он выбирает одиночество, то это одиночество неизбежно приводит к великой мудрости. Он