Она воспользовалась бы многими, гораздо более опасными шансами, чтобы вызволить Ровену. Мойра хотела произнести это вслух, но мысли путались. А через секунду она уже крепко спала.
Глава 9
До меня дошло известие, что Уильям уже в пути и шкатулка у него. Мне ненавистна сама мысль, что я должен смириться с этим, но что суждено, тому и быть. Я надеюсь, что он запомнил название порта, о котором я писал в прошлом месяце.
Опрометчивое поведение моей ассистентки мисс Смайт-Хотон сделало свое дело. Вопреки моим предостережениям, она попыталась подружиться с моим похитителем — и кончилось это ужасно. Этот человек теперь считает, что влюбился в нее, он хочет ее купить.
Должен признаться, искушение велико. Я очень надеюсь, что Уильям помнит название порта.
Из дневника Майкла Херста, ожидающего своего освобождения из пленаКогда Мойра проснулась, солнце уже стояло высоко в небе. Вместо Роберта у ее постели сидела слишком веселая служанка по имени Фирта, которая начала носиться по комнате и болтать без остановки, от чего настроение Мойры стало совсем не солнечным.
С помощью Фирты Мойра умылась и переоделась в чистое. Эти процедуры хотя и утомили ее, но все же она почувствовала себя намного лучше. Надо быть готовой к путешествию.
— Фирта, я умираю от голода.
— Ой, мисс, я сейчас же прикажу принести ленч.
Фирта позвонила в колокольчик и попросила лакея принести еду. Мойра между тем переместилась в удобное кресло у пылающего камина. Она надеялась, что сможет спокойно поесть, но поднос с едой принесла сама хозяйка дома.
Леди Анна была широколицей женщиной, одетой в новое платье со множеством оборок, модное в прошлом году. Она, по-видимому, была рада неожиданно появившейся возможности поболтать с кем-либо, кроме прислуги, и, поздоровавшись с Мойрой, начала в подробностях рассказывать об аварии экипажа, попутно задавая множество вопросов.
Мойра вежливо отвечала на каждый вопрос, радуясь тому, что хозяйка, видимо, вполне довольна почти односторонней беседой. Это давало Мойре возможность думать о своем.
Может быть, пришло время включить Роберта в свои планы по поиску шкатулки? У нее была довольно рискованная идея, как завладеть шкатулкой так, чтобы лорд Росс ничего не заподозрил, и ей не помешала бы помощь Роберта. Но больше всего ее интересовало, как Роберт относится к Ровене. Что он чувствует? Когда они ее освободят, не потребует ли он попечительства над ней? От этой мысли Мойру охватила паника.
«Сейчас не время об этом думать. Чтобы освободить Ровену, мне нужно достать шкатулку. И чем скорее я поговорю об этом с Робертом, тем лучше». Она взяла чашку с чаем и подождала, пока ее хозяйка сделает паузу, чтобы перевести дух.
— Леди Анна, мне хотелось бы до обеда повидаться с мужем. Нам надо подумать о том, как путешествовать дальше. Ведь у нас осталась только одна карета и…
— Но, моя дорогая, я думала, что вы знаете. Мистер Херст уже уехал.
Мойра поставила чашку с такой силой, что зазвенело блюдце.
— Как уехал?
— Он не попрощался, но оставил нам очень любезное письмо. О Боже, — всполошилась леди Анна, — он и для вас оставил письмо! Простите, я совсем забыла об этом, но я так обрадовалась, узнав, что вы проснулись, что… Фирта, сходи вниз и принеси письмо, адресованное миссис Херст.
Мойра сжала ладонями подлокотники кресла. Как же так? «Он оставил мне письмо? Почему, черт возьми, он просто не разбудил меня и не сказал, что он уезжает?» Но она знала ответ: она начала бы спорить, а он не желал слушать ее возражений. Трус.
Леди Анна вздохнула:
— Я вижу, вы расстроены, и неудивительно. Мужчины иногда так нетерпеливы.
— А когда он уехал?
— Сегодня рано утром. Я удивилась, что не слышала, как ему подали карету, хотя моя спальня находится как раз над главным входом, а я сплю чутко. Если бы он не оставил письма, мы до самого завтрака не знали бы, что он уехал.
— Да, он иногда непредсказуем. — «И высокомерен, и вообще у него шило в одном месте».
Леди Анна, видимо, заметила, как Мойра стиснула зубы, и явно почувствовала себя неловко.
— Он сказал, что отлучается ненадолго — на неделю или чуть дольше.
— Ха! С этими дорогами! Он с ума сошел!
— О Господи! — вздохнула леди Анна, теребя кружевной манжет платья. — Я очень надеюсь…
Фирта вернулась с письмом. Мойра открыла конверт.
«Мойра,
я уехал за шкатулкой. Вернусь при первой же возможности, и мы подумаем, как нам освободить Ровену. А ты отдохни. Что бы ни случилось, я не позволю Россу оставить у себя этот артефакт. Судьба Энистона тоже решена, хотя он пока об этом не знает.
Я знаю, что ты предпочла бы разделить со мной это приключение, но я лучше работаю, когда один. А ты пока оставайся у сквайра. Для нашего возвращения в Эдинбург я позабочусь о второй карете.
Твой Херст».
Мойра сложила листок, подавив не подобающее леди желание выругаться, скомкать письмо и растоптать его.
Леди Анна откашлялась.
— Надеюсь, ваш муж все разъяснил.
Мойра засунула письмо в карман платья и сказала как можно спокойнее:
— Херст продолжил наше путешествие и наймет другую карету взамен той, которую мы потеряли.
— Вот как. Это объясняет то, что он забрал всех лошадей.
Мойра уже поднесла чашку к губам, но, услышав такое, снова ее опустила.
— Простите, вы сказали… он забрал всех лошадей?
— Да. А также всех лакеев и кучеров. Я все еще не могу понять, как мы ничего не слышали! Так много народу…
Мойра изобразила улыбку, хотя ей это дорого стоило. Когда она снова увидит Роберта, она выскажет ему все, что о нем думает. И не станет выбирать выражения! Она не знала, когда это произойдет, но скорее, чем он думает.
— Ну, ну, — сказала леди Анна, пытаясь успокоить Мойру. — Не надо так расстраиваться. Не думайте, что вам придется скучать до приезда вашего мужа. — Она похлопала по руке Мойры, словно перед ней был ребенок. — Нас очень хорошо знают в округе, и мы со сквайром планируем устроить званый обед, как только вам станет лучше. Танцев не будет — это для вас слишком утомительно, — просто скромный обед и немного музыки. Приедет старшая дочь миссис Макданнон, она недавно вернулась из Рима, где брала уроки пения у какой-то знаменитости.
Леди Анна говорила и говорила, описывая в бесконечных деталях все то, что, по ее мнению, было бы интересно для светской леди, каковой она искренне считала Мойру. И хотя Мойре хотелось завопить, в нужных местах она бормотала: