— Сара?
Ее нигде не было. Он вошел в комнату. Все казалось ему знакомым. Комод и шкаф были те же, которые он перевез сюда почти двадцать лет тому назад, а также широкая кровать во всю ширину стены. Он вспомнил, как помогал Саре вносить матрас в дверь, когда она въехала.
— Зачем тебе такая большая кровать? — спросил он ее тогда.
— Потому что у меня есть три больших одеяла ручной работы, — ответила она.
Он тряхнул головой. Типичная женщина. Тогда он не понял хода ее рассуждений. Не понял он и сейчас.
Внимание его привлек звук льющейся воды. Дверь в ванную комнату была закрыта. Он понял, что она чистит зубы. Уголком глаза он заметил какое-то яркое пятно. Он подошел к книжному шкафу, и взгляду его открылась коллекция миниатюрных клоунов. Некоторые были сделаны из папье-маше и ярко раскрашены; другие были из хрусталя и из фарфора. Он не знал, что ей нравились клоуны. Казалось, он должен знать. Он нахмурился и отступил на шаг. Он на что-то наступил, и это отвлекло его.
Глянув вниз, он увидел, что стоял на платье, которое было на ней сегодня. Он закатил глаза. Он всегда мог сказать, где она находилась, по следам, которые она оставляла. С чувством беспокойства он поднял платье и пошел к кладовой, следуя укоренившейся привычке. На работе она оставляла свою чашку с кофе у копировальной машины, свой свитер в комнате отдыха, свои серьги у любого телефона, по которому она говорила. Иногда она оставляла свое платье на спинке стула в комнате приема посетителей. Повесив платье на плечики, он отодвинул знакомые платья, чтобы освободить место.
— Что ты здесь делаешь? — гневно спросила Сара, стоя за его спиной.
— Убираю за тобой, — пробормотал он из кладовки, сгорая от стыда. Он чувствовал себя дураком. О чем он думал? Как мог он объяснить, что для него войти в ее спальню было естественно, все равно, что войти в ее офис на работе? Черт, он делал это все двадцать пять лет.
Глубоко вздохнув, он отступил из кладовки и повернулся к ней. Тело его будто застыло, но его чувства мгновенно ожили. Она стояла посередине комнаты в белом кружеве, ее освещал свет лампы. Многочисленные брызги медно-красных родинок выделялись на загорелой коже. Полные груди выступали из чашечек ее кружевного бюстгальтера. У нее была стройная талия, бедра красиво очерчены. Он никогда не видел ее такой — как женщину — никогда не позволял себе думать о ней так. Он никогда не реагировал на нее так, как сейчас реагировало его тело.
Казалось, вполне естественно подойти к ней, сократить расстояние между ними, не отрывая взгляда от ее глаз.
Сара смотрела, как приближается к ней Брайен, парализованная напряженным взглядом его голубых глаз.
«О, Боже». — Она в панике отступила назад.
— Ты вызвал такси?
— Что? — прошептал он, проводя руками по ее плечам, лаская ее лицо, глаза его горели.
Желанием?
— Брайен? — взвизгнула она. Он сошел с ума?
Она испугалась его взгляда из-под полуопущенных век. Колени ее стали подгибаться, когда она увидела, что губы его приближаются.
Боже правый, он целовал ее. Ее губы непроизвольно раскрылись, а глаза закрылись, когда она почувствовала, как его язык следует контурам ее губ. Теплая рука скользнула вниз по ее спине, споткнулась о перемычку бюстгальтера и остановилась на талии. Кончики пальцев маленькими замысловатыми кругами гладили ее голую кожу.
Голую кожу…
Глаза ее раскрылись, пульс учащенно забился, лицо вспыхнуло от чувства стыда.
Она дала себе слово никогда больше не пить. Она даже не помнила, что была в нижнем белье. Она смотрела на закрытые веки Брайена, чувствовала прикосновение их языков — Боже! — и думала, как же она выйдет из этого положения. Он, наверное, слишком много выпил. Наверное, он не соображает, что делает.
Руки его разжались, губы скользнули по ее щеке. Она вздохнула с облегчением. Наконец он образумился. Она выразила словами единственную мысль, не дающую ей покоя:
— Если ты скажешь кому-нибудь, что видел меня в нижнем белье, я тебя убью.
— Никому никогда не скажу, — пообещал он, его южный акцент чувствовался как никогда, он обольщал. Он потянулся к ее уху, нежно следуя языком по складкам, а потом вдруг скользнул вниз, чтобы поцеловать ямочку у горла, и опять губы его скользнули вверх по шее. Восхитительное тепло ушло и появились мурашки. Да он совсем и не образумился. Очевидно, она сама должна положить этому конец.
Осторожно она подняла руки к его груди, намереваясь оттолкнуть его. Легкое движение приблизило ее бедра к нему, и ее живот натолкнулся на… пенис?
Шок парализовал ее. В голове у нее закружилось, куда-то все понеслось. У Брайена был пенис. Мысль убогая и идиотская. Конечно же, был. У нее просто никогда и в мыслях не возникало, что он найдет дорогу в ее спальню. Она просто никогда не думала, что он может быть предметом ее внимания.
Мысли у нее запутались совсем. Она почувствовала, что ее оторвали от пола. «Куда он меня несет?» — смутно пронеслось у нее в голове, пока он пересекал комнату.
«В постель, детка», — ответил ей тоненький голос где-то из подсознания.
«О-о!» — ответила она этому голоску, почувствовав мягкость постели под собой; и Брайена, заключившего ее в объятия, губы его вновь и вновь касались ее губ, ушей, шеи. Его рука скользнула к ее груди, и пальцы расстегнули застежку бюстгальтера.
Мягкий щелчок прозвучал, как гонг. Она не могла этого допустить. Она выгнула спину, намереваясь сесть, но у нее перехватило дыхание, когда он взял в рот ее сосок. О, Боже, он точно знал, что делал. У нее вырвался чуть слышный стон. Она обмякла и упала навзничь, пальцы ее запутались у него в волосах.
Может быть, позволить себе…
Вдруг он оторвался от нее и сел.
— Помоги мне, Сара, — хрипло сказал он и поднес ее руку к пуговицам рубашки.
— Помочь тебе? — переспросила она и облизнула губы. — Не думаю, что должна это делать.
Он тихо засмеялся и встал с кровати. Рубашка его упала на пол. Она раскрыла рот от удивления. Она знала, что продолжает дышать, но в ее легких, какалось, не было воздуха. Она смотрела на него, не узнавая. Этого человека она никогда не знала. Человека с массивной грудью, поросшей густыми черными волосами. Мускулы его всегда были скрыты под накрахмаленными белыми рубашками и серым фланелевым костюмом. Руки его бугрились трицепсами, бицепсами и другими всевозможными красивыми бицепсами.
Она знала, что Брайен брал выходные трижды в неделю. Но это был Брайен — ее босс, ее друг — не тот незнакомец, который раздевался перед ней как… как любовник.
Взгляд ее опустился ниже, остановившись на складках его талии. Но этот дефект не мог, конечно, уравновесить ее собственные несоответствия стандартам. Его тело не портили впадины, рябь, следы растяжек. Она должна остановиться, пока не поздно. Прежде чем он протрезвеет и поймет, что занимался любовью с Пиллсборгской Пышкой.