Читать интересную книгу Принцесса для киллера - Анна Гур

иглы не соскакивают. Только ногами вперед, или если старший отпустит. От судьбы не убежишь, и то, что не твое, твоим никогда не станет, хоть сдохни и из кожи выпрыгни. Я это четко знаю.

Замолкает резко. Понимаю, что на этом с откровениями Джокер завязал.

Глаз не могу оторвать от Гринвуда.

Он – офигенный сейчас и оскал нестрашный, притягивает даже. Красивый мужчина, завораживающий своей резкостью, харизмой. Острый, как лезвие ножа, опасный.

Черт! О чем я думаю?!

Опять смотрю на него.

Не могу ничего с собой поделать, и тихая фраза слетает с губ:

– Спасибо, Фил, ты спас меня… Сегодня все могло для меня завершиться плачевно.

Серебристые глаза холодеют и напоминают настоящий, чистый графит, как стержень, полосующий по мне.

Нутром чую – злится. Кажется, у меня умение выбешивать этого парня с полуоборота.

Не отвечает. Сжимает массивные челюсти и уходит. Вбивая тяжелые шаги в землю.

Не прощаясь.

Вот что я опять сделала не так?!

Глава 22

Фил Гринвуд

– В Джорджии пока глухо по всем фронтам. Пацаны рыщут, землю роют, но либо все очень чисто сработано, либо действительно утечка газа была, когда склад взорвался.

– Фил, ты сам как, веришь в байки о случайных утечках? – Кровавый иронично приподнимает бровь и упирает в меня практически бесцветные глаза.

– Я не верю ничему, а вот улики собирать – мой профиль. Пока ничего нет, чтобы маза была липовой.

– Слишком много совпадений. Мелких, незначительных, только это все тянет на происки маленьких шершней. Есть такие в животном мире интересные существа и работают так же.

Кац выглядит задумчивым. Скорее, для себя это все сказал. Но, да, не могу не согласиться. Все это слишком. Из всех щелей прет почти незримо, неуловимо.

– Скоро Змей с докладом явится, передашь ему свои наметки, сравните движуху.

– Понял.

Продолжаю базарить, когда понимаю, что мое рыжее чудо приближается. Я ее по шагам чую еще до того, как на лестнице появляется. Кажется, что это уже не профессиональное, а просто реакция на язвочку.

Опять взгляд смещаю, хотя для собеседника незаметно, что я расфокусировался и слежу не за старшим.

Рыжая ведьмочка появляется на лестнице. Замечает меня и…

Черт.

Она мне язык показала?!

Даже не знаю, ржать сейчас или потом поймать и хорошенько объяснить, что почем.

Каменею весь. Переклинивает. Но вместе с тем есть в этом что-то миленькое такое, безобидное.

Теряю на мгновение контроль и уплываю из беседы. В грудной клетке странно жжет и покалывает, хочется еще раз губки ее на вкус распробовать, не только эти, что сейчас, глядя на меня, поджимает.

Особенно после утреннего шоу все тело от неудовлетворенности ломит. Рыжая-то, оказывается, бунтарка.

Я ее представлял в розовых рюшах. А ты смотри, под ангельским личиком скрывается темпераментная дьяволица.

– Джокер, ты что-то сегодня совсем никакой, в чем дело?

Просекает Ваня, что в мыслях я не с ним. Умный мужик и жестокий.

– На делах это не отразится, – поясняю сухо.

Никогда осечек не даю. Права не имею.

Девочка моя к отцу подходит и щеку целует. Опять. Видно, ритуал какой. Подвисаю.

Рыжая дочь моего главаря. Мужика, который стоит во главе всего, а я его дочь своей считаю.

Вот так вот просто. В мыслях уже Маша моя.

Я по-любому смертник, но за свое всегда держусь зубами. Даже когда меня в кровь и в мясо решетят. Я не отпускаю.

В детстве частенько смотрел, как взрослые пацаны собак стравливали. Бабло рубили. Вот и я, как бульдог, мертвой хваткой вцепляюсь и держусь до последнего.

Только фигово держаться в одиночку за человека. Ты ему все, а в ответ глухо и стена не бетон, нет – титан. Не пробить. Не добраться.

Пробовали уже. Знаем. И доча Кровавого на контрасте. Только сейчас что-то другое во мне просыпается. Не понимаю, что, но с этой девочкой меняюсь. Немного, незримо, но я это засекаю.

Садится на стул и взгляд исподлобья на меня бросает.

– Пап, я позавтракать хочу, а при виде твоей шестерки кусок в горло не лезет!

Вот и прет ее вечно меня задирать.

Маленькая. Очаровательная. Стервозина. Безумно привлекательная ведьмочка. Все, что делает, воспринимаю с иронией. Считаю шалостью избалованной принцесски.

Я людей чую. Нет в ней злобливости и гнили нет.

Другой вопрос, почему она так отчаянно косит под не пойми что.

– За базаром следи! – отвечаю спокойно, спускать ничего не привык. – А то и я могу невоспитанной назвать.

Весь этот балаган недолго длится. Выхожу из особняка в бешенстве.

Достает меня зараза. Провоцирует. То ли сама без тормозов так же, как я, то ли действительно избалованная сука.

С последними у меня разговор всегда короткий. Не хотелось бы ошибиться в Маше.

– Зараза, – выдыхаю сквозь сжатые зубы.

Я всегда ответку бросаю, никому ничего не спускал. По-другому в моем аду не выжить. А эта девка меня вниз иерархии поставила.

Иду, не особо реагируя на кивки и приветствия пацанов. Все мысли о красноволосой девице с не в меру болтливым ртом.

– Ох, Маша, доиграешься…

Направляюсь к своей тачке. Мой зверь ждет меня неподалеку от особняка. Мыслями все еще с девкой рыжей. Подгорает у меня. Валить надо. Остыть.

Почти дохожу до парковки, когда наперерез мне останавливается мерс. Узнаю тачку и человека. Бурый. Зачетный гость. Поверенный Каца.

Наблюдаю, как огромная туша весьма резво выходит из салона.

Русский мужик с красным лицом, похожий на неуклюжего медведя, но это впечатление обманчиво. Неплохой мясник. Ему что пальнуть, что на толчок сходить – все одно. Под Ваней Кровавым другие не ходят. Отборное зверье.

– Здорово, Джокер.

Жму мохнатую лапу волосатого мужика. Медведь.

– Ты от босса?

– Да. Доложил уже по делам.

Прищуривается. Умный. Опасный. Такого у итальянской мафии кличут консильери. Советник.

– Хорошо. Что по нашим товарищам? – карие глаза смотрят цепко, впиваются.

– У меня инфа разная поступает, – отвечаю ровно. – За Серебряковым приставили людей. Слежка идет. Он сворачивается. Вроде в отпуск укатать хочет.

Сплевывает в сторону. Здесь все уличные, без светских закидонов, как у самого Каца. У него уже уровень другой, приходится на людях шкурку надевать, чтобы элиту не смущать воровскими темами.

– Мне этот ушлепок давно уже поперек горла встал. Глаз с него не своди. Активность эта мне не нравится. Мутит он что-то. Ребят меняй, чтобы в слежке сильно не палились и за сынком его Серого пошли приглядеть. Отчет о каждой движухе лично мне.

– Хорошо. Сделаю.

– Ну, бывай, ассасин.

Бурый идет в сторону царского дома, а я нажимаю