— Имеется повод.
— И после этого я должна выходить за вас замуж? Честное слово, трудно представить, какая мне польза от того, что стану женой человека с дурными манерами. Кстати, вы уже нарушили свое слово. Ведь вы пообещали, что не будете вмешиваться в мои дела.
Эллиот поднял трость и постучал по крыше кареты. Кучер моментально подстегнул лошадей.
— Позвольте довести до вашего сведения, что не считаю вторжение в чужой дом под покровом ночи «делами». Так что будьте добры, объяснитесь, или, Господь мне судья, буду вынужден привезти вас к себе домой, где посажу под замок и буду держать взаперти до тех пор, пока Гаррик не найдет священника, который обвенчает нас без проволочек.
— Теперь нет необходимости щепетильно соблюдать приличия. В конце концов, нас не поймали.
— Считайте, что нам просто повезло.
— И все-таки.
— Пустая отговорка.
Несколько секунд она пристально смотрела ему в лицо.
— Но ведь вам самому это понравилось.
— Это не имеет значения.
— Имеет, не лгите. Я вижу это по вашим глазам. Скажите, Дэрвуд, когда в последний раз вам выпадал вечер, столь богатый приятными событиями, как этот?
— К тому, что сегодня со мной произошло, боюсь, выражение «приятные события» не подходит.
— Но, надеюсь, скучно не было?
В ответ Дэрвуд лишь чертыхнулся себе под нос.
— Ну вот видите? Даже не пытайтесь отрицать. Кстати, за последние десять минут вы выругались в моем присутствии столько раз, сколько я не слышала от вас с первой минуты нашего знакомства. А это о многом говорит.
Обозлившись на Либерти за упрямство, он протянул к ней руки, чтобы ухватить за плечи, посадил к себе на колени. Не успела Либерти даже ахнуть, как Эллиот уже страстно целовал ее в губы. Несколько мгновений она еще пыталась сопротивляться, но в итоге сдалась и со стоном, который только воспламенил Дэрвуда, предалась наслаждению. Обхватив ее обеими руками, он что было сил прижал к себе. Но даже этого ему показалось мало, ему хотелось стать с ней единым целым. Сжимая ее в объятиях, он, казалось, исходил мукой, от которой не было никакого спасения, кроме одного. Мысль, что он легко мог потерять Либерти нынешней ночью, довела Дэрвуда едва ли не до безумия, к счастью, любовного.
Либерти поддалась соблазну первого поцелуя. Ее тело стало податливым, словно таяло в его объятиях. И тогда Эллиот вновь впился в ее губы и оторвался только тогда, когда, лишившись кислорода, легкие воззвали о пощаде. Руки его, не зная покоя, то и дело гладили ее плечи, спину, затем принялись ворошить тяжелый шелк волос. Для него в эти мгновения Либерти являла стихию огня и сладостного восторга. Эллиоту казалось, что ничто, никакие ласки не дадут ему до конца утолить неистовую жажду обладания ею. Когда Либерти, откинув голову, со стоном произнесла его имя, Дэрвуд мгновенно ощутил, как вся его кровь бурно устремилась в одну точку ниже пояса.
Негромко выругавшись, он плотнее усадил ее на коленях и принялся расстегивать ворот ее платья.
— Либерти, я хочу вас.
— Эллиот!..
В ее голосе, эхом отскакивая от стенок кареты, звучала все та же призывная нотка, которую он слышал прошлый раз. Она тоже хочет его! Дэрвуд в этом ничуть не сомневался. Быстро расстегнув лиф ее платья, он проник в заветные пределы. Его пальцы теребили, ласкали ее грудь. От неожиданности Либерти ахнула. Но уже в следующее мгновение ее руки обвили его голову, а с губ ее слетал негромкий стон. Дэрвуд оторвался от ее губ, чтобы окинуть взором грудь, которую нежно гладил. Приподнятые тесным корсетом, соблазнительные округлости, казалось, томительно ждали его прикосновений.
— Как вы прекрасны! — шептал он. — Сливки и атлас!
— Клянусь, милорд, мне никогда не понять до конца, что вы со мной делаете!
Пальцы Либерти играли волосами Дэрвуда.
— Со временем поймете. Но в этом нет необходимости. Главное — уметь наслаждаться.
Эллиот опустил голову ниже, чтобы коснуться губами ее груди.
— Вот и наслаждайтесь.
Одной рукой Дэрвуд поддерживал Либерти голову, другой прижимал ее к себе, словно боясь, что ее обнаженное тело ускользнет от его ласк. Он чувствовал, как дрожит ее тело, слышал, как с ее губ срываются сдавленные стоны удовольствия, ощущал, как ее руки сжимают и ласкают его, и все это дико возбуждало его.
Она была его. Дэрвуд мог делать с ней что угодно. Однако ему хватило сил оторваться от ее губ и начать застегивать на ней платье.
Либерти растерянно заглянула ему в глаза:
— Но, милорд…
Вместо ответа он прижал пальцы к ее губам, а затем продолжил начатое.
— У нас слишком мало времени… Я безумно хочу вас, — он придвинулся к ней ближе, с радостью ощутив жар ее тела, — но не хочу, чтобы это произошло здесь. Тесная карета только для уличных девиц.
Значит, Ховард Ренделл позволял себе подобные вольности, думал Дэрвуд, но сам он до такого никогда не опустится. Либерти достойна иного отношения.
Застегнув на ней лиф, он пересадил Либерти и легонько потер пальцем ее распухшую от поцелуя нижнюю губу.
— А теперь, моя милая, расскажите, что вы ночью делали в библиотеке чужого дома.
Либерти удобнее расположилась у него на коленях, отчего Дэрвуд ощутил значительный дискомфорт.
«Что ж, придется терпеть, — приказал он самому себе мысленно. — Сам виноват. Зачем было браться за дело, которое в данных обстоятельствах невозможно довести до конца?»
— Сидите спокойно, — велел он. — Я вас не отпущу, пока не расскажете мне все.
Ее лицо тотчас насторожилось.
— Именно с этой целью вы целовали меня? Наверное, сочли, вскружив мне голову, что теперь я выложу вам все как на духу? Вынуждена напомнить, милорд, что давали слово джентльмена, что не будете принуждать меня к вступлению с вами в плотские отношения.
— Не совсем. Я дал слово, что не стану требовать от вас ничего, что вы не предложите сами.
— То есть хотите сказать, что я вас соблазнила? Но у меня и в мыслях не было ничего подобного.
— Мадам, вас, наверное, очень удивит, если скажу, что вы способны соблазнить меня одним своим взглядом, брошенным через всю комнату. Вам достаточно лишь посмотреть на меня, чтобы вызвать мгновенную реакцию моей души и плоти. — Он внимательно рассматривал ее лицо в лунном свете. — Кстати, если хотите знать, почему я целовал вас, отвечу. Потому что не могу забыть вкус вашего поцелуя, что остался на моих губах с прошлого раза. Искушение было слишком велико.
— Ах, вот оно что, — негромко вздохнула Либерти.
— Более того, мне кажется, если вы в самое ближайшее будущее не станете моей, я просто сойду с ума от неудовлетворенного желания.
— Но, милорд, неужели вы…