— Эй-эй, полегче. — Голос Карлоса такой весёлый, такой непохожий на обычный.
Грасия освобождает меня из объятий:
— И так каждый раз, — говорит она, тепло улыбаясь.
Неподвижно, как парализованная, стою и наблюдаю за происходящим.
Дети.
Бум.
Счастливые.
Бум.
Боль пронзает мою грудь.
— Познакомься с моими отпрысками, Валентина! — восклицает Гардоса, глядя на меня. Я не двигаюсь, не в силах управлять своим телом. Чувствую, как ноги приклеиваются к земле, пока блуждаю глазами от одного ребёнка к другому. Сколько им лет, шесть? Восемь…
Семь?
«Возраст, в котором был бы Дэвис».
От тяжести внутри у меня перехватывает дыхание.
Карлос смотрит на меня в замешательстве и опускает ребёнка, которого держал на руках.
— Откройте багажник, там для вас подарки.
Мужчина не отводит взгляда от моего и приближается. Дети радостно визжат и бегут к машине.
— Что с тобой? — спрашивает в шаге от меня.
Пять лет назад.
— Мама, ты знаешь, какая моя любовь к тебе огромная?
Я счастливо улыбаюсь, а Дэвис смотрит на меня широко открытыми глазами, которые я люблю больше всего на свете.
— Хм, давай подумаем… Она такая же большая, как Луна? — спрашиваю я, игриво постукивая пальцем по подбородку, глядя на небо. Сын хлопает себя по лбу маленькой ладошкой, а потом визжит:
— Но луна маленькая, моя любовь огромная, как солнце!
Я смеюсь, широко раскинув руки.
— Иди сюда, любовь моя! Я покажу тебе, как велика любовь мамы к тебе.
Он бежит ко мне, и я поднимаю его в воздух.
— Моя любовь так велика, что её не с чем сравнить.
Мы смеёмся, пока я крепко обнимаю сынишку, целую в лоб и ласкаю его мягкие волосы, позволяя его аромату убаюкивать себя.
— Валентина, — шепчет кто-то, резко возвращая меня к реальности.
«Я не должна думать об этом сейчас, это слишком больно».
Воспоминания затягивают меня в тёмное и страшное место, где боль невыносима.
Обхватив ладонями моё лицо и вглядываясь в глаза, Карлос выглядит обеспокоенным.
— Прости, я… мне не очень хорошо, голова кружится, — импровизируя, вру я.
Он внимательно изучает меня.
— Нет ничего плохого, если ты не любишь детей, — говорит он, проводя большим пальцем по моим губам.
Я очень люблю детей. Я любила своего ребёнка, но кто-то решил отнять у меня всё.
Отстраняюсь от Карлоса, разрывая контакт, и смотрю, как малыши разворачивают свои подарки. Я могу это сделать; делала вещи более болезненные, чем это.
Решительно направляюсь к группе, вздыхаю, а затем приседаю, чтобы стать примерно одного роста с самым маленьким.
— Привет, — говорю я, заставляя себя улыбнуться.
Мальчик бросает на меня невинный взгляд, который я когда-то так любила и улыбается в ответ.
— Ты кто? — спрашивает тоненький голосок.
— Твоя новая подруга. Как тебя зовут?
Ребёнок поднимает взгляд, и в этот момент я понимаю, что Карлос стоит позади меня. Мальчик смотрит на него, как бы спрашивая разрешения.
— Меня зовут Виктор, а тебя? — невинно спрашивает он.
— Меня зовут Валентина, приятно познакомиться с тобой, Виктор. Сколько тебе лет?
Он разворачивает подарок и, обнаружив, что получил игрушечную машинку на радиоуправлении, восклицает:
— Вот это да! Спасибо, Карлос, она классная!
Карлос опускается на колени и обнимает мальчика.
— Будь умницей, иначе в следующий раз никаких подарков. Грасия рассказала, что ты натворил на кухне на прошлой неделе.
Малец посмотрел на него взглядом того, кто хочет сказать: «Да ладно, я никогда не смогу сделать что-то подобное».
Я смотрю на ребёнка — он воплощение силы. Спустя долгое время меня разбирает радостный, почти освобождающий смех.
— Ему всего семь, но он настоящее торнадо, — бормочет Карлос, поворачиваясь ко мне.
Согласно киваю и продолжаю наблюдать, как Виктор разбирается со своей новой игрушкой.
— Пойдём, я хочу показать тебе территорию, — произносит Карлос, вставая и протягивая мне руку.
Без долгих раздумий я принимаю её, почти как якорь, за который нужно держаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что для тебя значит это место? — спрашиваю я, когда мы заходим внутрь.
— Всё, — отвечает он без колебаний.
Так вот для чего нужны деньги? Для финансирования пансионата? Должна ли я верить этому абсурду, с его слов? Я знаю, кто есть настоящий Карлос Гардоса, и он не тот, в кого сейчас пытается заставить меня поверить. У него нет сердца, он никогда не сможет понять, что значит любить или желать кому-то добра.
— Три года назад место не было таким красивым, но со временем я постарался сделать его уютным, где дети могли бы спокойно расти.
Я с интересом слушаю, пока он показывает мне здание. Здесь есть библиотека, большая игровая комната, кинозал и несколько комнат, похожих на учебные классы. Экскурсия продолжается на втором этаже.
— Остальные в основном спальни. В ближайшем времени я собираюсь увеличить размер здания вдвое, чтобы разместить больше детей, — всем этим Карлос делится со мной с неподдельным энтузиазмом.
— То, что ты сделал, замечательно. Могу спросить, почему ты выбрал… Короче, детей, — неловко говорю я. Потрясённая, я не могу сосредоточиться, как должна. Последняя информация дестабилизировала меня, потому как я сама — кусочек головоломки, которому нет места в общей картине, которую создала о нём.
— Я выбрал детей, потому что они невинны и не должны платить за ошибки взрослых. Хочу подарить им детство, что-то прекрасное, чтобы они помнили, когда вырастут.
Его тон спокоен, но взгляд на долю секунды кажется тоскливым. Карлос пожимает плечами и принимает холодное выражение лица, которое носит всегда.
«Тогда почему заплатил мой ребёнок?»
— Мне нужно кое-что обсудить с Грасией, подожди меня в саду, — внезапно произносит он, оставляя меня у входа и поворачивая назад.
Воспользовавшись минутным одиночеством, я оглядываюсь вокруг и замечаю, с какой заботой и вниманием построен этот пансионат. Не ожидала встретить ничего подобного и никогда бы не подумала, что это дело рук Гардоса.
«Не могу, правда, не могу в это поверить».
Карлос дал понять, что помимо него в этом проекте участвует Касандра и другие люди, личности которых мне необходимо выяснить как можно скорее. Оказавшись в саду, я иду вокруг здания, но, когда дохожу до задней части, замираю. У железной двери стоят два мужчины с «Виллы Фалько». Они так увлечены разговором, что не замечают моего присутствия.
Что они здесь делают? Лучше бы повернуть назад, но любопытство берёт верх.
Я продолжаю оглядываться по сторонам и замечаю вторую грунтовую дорогу, ограждённую ещё одними воротами, за которыми наблюдают несколько камер.
Что за ними может быть? Что бы это ни было, оно должно быть важным, иначе зачем такие предосторожности?
— Ангел.
Подскочив, я вскрикиваю и поворачиваюсь лицом к Карлосу.
«Но разве он не должен был разговаривать с Грасией?»
— Любопытно?
— Я прогуливалась и заметила твоих людей, — отвечаю, подходя к нему.
Он пристально смотрит на меня.
— Ты сегодня какая-то не такая, тебя что-то беспокоит.
Я вскидываю бровь.
— Что-то? Я бы сказала, скорее кто-то. Например, ты.
Неспешно провожу руками по его шее, приблизив лицо на расстояние дыхания от лица Карлоса.
— Я не должен тебя расстраивать в отличие от остальных; ты должна лишь возбуждаться, как только увидишь меня, — насмешливо улыбается он. Затем Карлос снова становится серьёзным и продолжает. — Вместо этого, ты смотришь на меня как-то странно, и я не могу понять почему, — заключает, глядя на мои губы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я наклоняю голову в сторону и кокетливо хлопаю ресницами.
— Тебе хорошо известно, какое влияние ты оказываешь на меня. Физическое притяжение между нами неоспоримо. Возможно, однако, ты не понимаешь, что в отличие от женщин, к которым привык, я рассуждаю, наблюдаю и решаю чего хочу.