потому что то, что происходит прямо сейчас, является единственным и определяющим.
Это не счастье, скорее – спокойствие, но в таких обстоятельствах не требуется ничего другого.
– Я люблю тебя, – прошептала Пенелопа и поцеловала Юлиана в щёку.
Он никогда не слышал от неё таких слов, но в этот момент верил беспрекословно. Увы, он не сказал ей того же самого, но этого уже не требовалось. Юлиан знал, что куда важнее всех слов поступок, который он совершил – переборол себя и свои принципы ради чего-то большего.
– Тебе не помешало бы подстричься, – улыбнулась Пенелопа и погладила спустившуюся со лба прядь волос Юлиана.
– Не уходи от разговора, Пенелопа, – убрал прядь назад Юлиан. – Почему ты прогоняла меня?
По счастливому стечению обстоятельств, несмотря на воскресный день, родителей Пенелопы дома не оказалось. То ли они были на каком-то приёме, то ли на каком-то мероприятии, то ли и вовсе в гостях – не имело значения. Юлиан задал этот вопрос Пенелопе, но не вслушивался в её слова, потому что имел значение лишь голос, которым он наслаждался.
– Для того, чтобы ты не уходил, – ответила Пенелопа. – Я хотела, чтобы ты закончил свою миссию и разрушил последние ворота перед своей целью.
– Драма, – усмехнулся Юлиан. – Прямо как в сопливых фильмах. Никогда не думал, что когда-то окажусь персонажем одного из них.
– Увы, Ромео из тебя никакой.
Они сидели за столом в гостиной и пили кофе, который приготовила Пенелопа. Юлиан не мог врать себе – кофе был далеко не самым лучшим в его жизни. Но имело ли это хоть какое-то значение сейчас?
– Я всегда это знал, – сказал Юлиан и свободной рукой сжал руку Пенелопы. – Чем ты занималась всё это время, что меня не было?
– Ты мог сколько угодно раз написать или позвонить мне и спросить. Первые две недели я сидела у окна и ждала, что ты подойдёшь к порогу моего дома. Потом написала тебе письмо и долго плакала, но уже не у окна. А потом… Потом я внушила себе, что придумала тебя и начала жить дальше.
– Ты изменилась.
– Мы все изменились после тех событий. Как ты проводил своё время?
Юлиан поставил чашку на стол. Он не хотел, чтобы в первую же встречу они говорили об этом.
– Уныло и угнетённо, Пенелопа. Мне было настолько плохо, что я не хочу вспоминать об этом.
– Прости, что бью в твою ранимую душу, Юлиан. Я всё понимаю. Будь я какой-нибудь рыжей стервой, никогда не дала бы тебе забыть того проступка, но я не такая. Если мы снова здесь, рядом друг с другом, мы должны оставить всё в прошлом.
– Представить, что ничего не было, – кивнул Юлиан и укусил пончик.
Он был очень голоден.
– Ничего и не было. Знаю, в кино и книгах принято страдать и бороться за своё счастье. Но зачем, если мы и без этого рядом?
– Достаточно борьбы. Я так усердно боролся за правду этой осенью, что она едва не выжгла во мне всё.
– Что же заставило тебя вернуться, Юлиан? Столь неожиданно – безо всяких предупреждений? Тогда, когда о тебе уже стали забывать?
– После того, как Лиам Тейлор передал мне аметист, я наконец-то решился прочесть твоё письмо. Твой голос звучал в моей голове будто наяву. Я чувствовал твоё присутствие за моим плечом, но не мог к тебе прикоснуться. Это словно дало мне пощёчину и разбудило от зимней спячки.
Пенелопа молчала, переваривая это. Юлиан заметил, что ей приятно, и она отводит глаза, сдерживая улыбку. Её губы временами начинали открываться, но на половине пути слова останавливались и отказывались выходить наружу.
– Я вижу, ты голоден, – перевела она тему. – Могу приготовить что-нибудь.
Юлиан не отказался бы от большого и сочного стейка, но совесть не позволила настаивать на этом.
– Не надо, Пенелопа. Мне достаточно того, что я вижу тебя. Как там Йохан и Хелен? Виделась с инспектором Глесоном? А что сталось с Теодором?
– Так много вопросов, – ответила Пенелопа. – Йохан сдал сессию на «отлично» и записался в кружок по боевым единоборствам. Хелен три месяца провела в поисках парня и не могла думать об учёбе. Увы, все попытки закончились крахом. Инспектор Глесон после восстановления наконец-то зажил спокойно. Надеюсь, он счастлив. Теодор, насколько знаю, находится в приюте у Старших Сестёр и постигает азы среднего образования. Возможно, ему даже разрешат получить школьный аттестат.
– Похоже, всё это время вы жили как нормальные студенты. Без всяких заговоров, убийств, похищений и возвращений из ада. Честно, я рад за вас.
– Да, без тебя город наконец-то зажил спокойно, – улыбнулась Пенелопа.
– Выходит, всё дело было во мне?
– В тебе и только в тебе, Юлиан! Как только я увидела тебя, сразу поняла, что моя спокойная и мирная жизнь закончена.
– А сейчас у тебя есть такое ощущение?
Пенелопа засмеялась и поднялась из-за стола. Юлиан искренне надеялся, что она отправилась за чем-то съестным.
– А кто сказал, что я не хотела как раз этого? – сказала она. – Думаю, мне именно этого и не хватало.
– Выходит, ты не против ещё раз побегать от вервольфов?
– С тобой – да.
Пенелопа взяла полотенце в руки и открыла духовку. В этот момент Юлиан понял, что его желание наконец-то сбылось. Он ощутил запах запечённой курицы.
– Тут вроде осталось что-то, – сказала Пенелопа и обернулась в сторону стола.
Она ожидала увидеть Юлиана там, а не прямо перед собой, но была не против.
Он обнял Пенелопу и произнёс на ухо:
– Прости меня ещё раз.
Ответить он Пенелопе не дал, потому что страстно впился в её губы. Пара застыла в неистовом поцелуе.
Ещё три месяца назад Пенелопа ни за что не стала бы целоваться с кем-то в своей гостиной, потому что опасалась внезапного появления родителей. Но сегодня был не тот случай. То ли Юлиан так влиял на неё, то ли она сама изменилась, то ли встреча попросту затуманила её мозги, но факт остался фактом.
Камин весело потрескивал, пахло холодной курицей и горячим кофе, а губы юных людей так и не решались отцепиться друг от друга. В этот день – впервые за долгое время, всё наконец-то было хорошо.
Поцелуй не перерос в нечто большее. Юлиан и не настаивал на этом, но первая встреча после долгого расставания, в ходе которой он еле-еле смог реабилитировать себя в глазах Пенелопы, была и без того не самым худшим моментом.
Однако поцелуй – юношеский и невинный, казался Юлианом большим, чем он мог заслужить.
Он провёл у