Появляется невеста, скрытая вуалью, в сопровождении родственницы жениха. Суженые садятся на низкие скамеечки перед священным огнем. И тогда раздался треск первого ореха. Его разбил родственник жениха. Священник повязал шнурком палец невесты, вручил ей цветы арековой пальмы и фрукты. И она передала их жениху. Это значит, что отныне молодая переходит в лоно новой семьи. И храм огласился треском второго кокосового ореха.
Жених вручает невесте малиновое сари, она удаляется. Гостей угощают шафрановым рисом. Вернулась невеста — падает вуаль, и цепочка, подарок жениха, уже обвила смуглую шею. Молодые обмениваются гирляндами из цветов жасмина. И тогда слышен треск третьего ореха...
Пряное дыхание
Я долго стоял рядом с малайцем, желая стать свидетелем его удачи: вдруг найдет слепой орех с магическим камнем? Но легковейный ветерок донес пряный Дух. В нескольких шагах тамил в желтой батиковой рубашке, голова его обмотана полотенцем. Гибкими движениями он размешивал специи, подносил оранжевую массу к носу, вдыхал, слегка покачивал головой и снова продолжал манипуляции.
— Кари, мадрасский вариант,— бодро сказал тамил. В щелкающих звуках его голоса, в загадочной улыбке, которая скользила по лицу, был призыв прикоснуться к тайне.
Кто-то сравнил хороший кари с шуткой. Пряной, острой и всегда уместной. Эта приправа состоит из бесконечного числа специй, сами названия которых воскрешают эпоху Великих географических открытий. Индийский кари известен несколько тысячелетий. Само слово на тамильском значит «соус». У каждого кари свой вкус, вид, цвет. Только дилетанты думают, что если есть специи — красный стручковый перец, куркумовый корень, кардамон, мускатный орех (ядро и наружные его покровы— это разные специи), черный перец, корица, тамаринд, шафран, тмин,— то, стоит их смешать, получится порошок кари. Вовсе нет. Даже цвет разный — янтарный и буйно-красный, оранжевый и желтый, кари для рыбы и кари для курицы.
Тамил был приветлив, разговорчив и откровенен. Он перечислил составные части своего мадрасского кари. Сообщил и лечебные свойства специй. Кардамон, например, обладает антисептическими свойствами, имбирь — ветрогонными, куркума незаменима против укусов пиявок, листья тамаринда, оказывается, способствуют чистоте голоса.
Тамил был откровенен, но до той черты, где начинались профессиональные секреты.
Таков Сингапур. Можно годами посещать маленькую чайную, и хозяин давно уже вместо обычного стакана с поклоном подносит чашку, расписанную драконами. Но если гость спросит о рецепте чая, ответ будет скупым и прохладным: все дело в дозе.
Тамил не был исключением.
— Все дело в дозе, сэр,— обнажил он ослепительные зубы, и его влажные глаза на миг стали лукавыми.— Все дело в дозе... Зайдите в вегетарианский ресторан , здесь, за углом. Они покупают мой кари. Там вы попробуете овощи на банановом листе, но только обязательно ешьте руками. Сначала вдыхаете аромат кари, потом слышите пищу, мягкий тон бананового листа, потом запоминаете взглядом, осязаете пальцами, ртом, языком. Ничего постороннего не должно быть. Тогда вы почувствуете вкус, ощутите гармонию.
Он так и сказал — гармонию — и продолжил свое колдовство.
Индийская мелодия
Рынок расцветал и уже ошеломлял бурей красок, запахов — кислых, сладких, острых,— как и подобает восточному базару, тем более что расположен он в районе, который зовут здесь «маленькой Индией».
Долгие годы люди, приезжающие в Сингапур в поисках капризной удачи, смотрели на город как на временное пристанище. Только бы скопить немного денег, послать близким, а потом вернуться на родину. Если не вернуться, то думать о ней как о самом желанном. Теперь времена другие. Большинство жителей республики родилось в Сингапуре, и молодое поколение все чаще называет себя сингапурцами.
Жилищная программа, которую осуществляет партия народного действия, способствует сближению разных этнических групп. И хотя далеко еще не изжиты центробежные тенденции в обществе, признаки преодоления общинной обособленности ощущаешь именно в новых кварталах.
Нация только складывается из пестрого смешения языков, обычаев, традиций, мироощущений. Плавильный котел — это тоже один из ярлыков, которыми наградили Сингапур.
Сплав разных культур — процесс, понятно, долгий. И звучит в разных уголках острова то одна, то другая мелодия громче других. На Серангуне, хоть и здесь отчетливо видны вкрапления других культур, ведущая мелодия — индийская.
Древние греческие философы называли тропический пояс опаленным и на картах писали: «Область необитаема вследствие чрезмерного жара». И хотя позднее предрассудок этот развеялся и было доказано, что понятия «тропический» и «жаркий» не всегда совпадают, в такие минуты вспоминаешь греков.
Текут потоки людей. Очертания теряются. В мареве люди растекаются по переулкам, снова возникают.
Подхваченный потоком, медленно иду по горбатым улочкам и переулкам.
Зной и шарканье сандалий обрызганных солнцем людей.
И вдруг возник негромкий звук. То ли плач, то ли смех. Потом он сменился хриплым клекотом и пресекся. Еще мгновение — и взорвались пронзительные трели. Подхватили оборвавшийся звук. Звучал многоголосый хор. И — снова тишина. Опять отдельные трели, словно журчанье ручья.
Завернул за угол. На зеленой поляне ажурное дерево «пожар леса» роняет цветы. Красный медленный дождь падает на клетки с птицами. Клетки на металлических крюках подвешены к ветвям, стоят в траве.
Люди смотрят с балконов дома напротив, прогуливаются среди клеток; вечно спешащие мотоциклисты, гроза сингапурских магистралей, вынырнув из переулка, смиряют свой пыл, гасят скорость. Только шелест падающих цветов и обрывки неспешной беседы тех, кто сидит за столиками. Все настроены на тишину, столь драгоценную в этом городе. (Сингапур занимает второе место в мире по уровню шума, уступая лишь Гонконгу.) Здесь царили птицы в клетках...
...Еще одна из сингапурских загадок: тропики, почти экватор, а птиц мало. В саду дома, где мы жили, пела по утрам золотая иволга. Изысканные, утонченные звуки, напоминающие флейту. Шуршала листвой еще одна — безголосая и невидимая птица,— вот, пожалуй, и все.
В птичьем парке, что раскинулся на склоне холма, среди промышленных предприятий, собраны птицы со всего света, даже южноамериканские пингвины живут в кондиционированной обители и дают потомство. Но это скорее аттракцион.
Куда делись местные птицы?
Сингапур, пожалуй, ярчайший пример всестороннего вмешательства человека в природу. Чтобы утолить земельную жажду, рубили джунгли под плантации перца. Срывали холмы, засыпали грунтом болота — появлялись промышленные предприятия. Мангровые заросли уступали причалам порта. Исчезают болота — пропадают болотные птицы. А вот скворцы приспособились. Давно они оттачивали свои клювы и теперь достают пищу в щелях домов. Один ученый вычислил, что скоро появится в предместьях синица, жившая прежде в манграх. Она должна изменить свои привычки. Главные пути миграции птиц в этом районе идут вдоль восточного и западного побережий Малаккского полуострова, минуя Сингапур. И перспектива превращения его в каменные джунгли ни жителей, ни ученых никак не устраивает. Во время очередной кампании могли строго наказать за то, что кто-то повредил дерево — обитель для птиц. Нельзя копать или цементировать землю в радиусе двух метров от ствола, чтобы не задохнулось дерево от отсутствия воды и воздуха.
Если местная комиссия установит, что деревья сада хорошо видны со стороны дороги, а изгородь не мешает прохожим любоваться ими, можно добиться снижения подоходного налога.
В ноябре установлен день, когда 50 тысяч саженцев появляются на сингапурской земле. Среди них любимые птицами «джамбу лаут» с широкими листьями, дающее хорошую тень «тембусу» — статное симметричное дерево с могучей кроной и ароматными кремовыми цветами.
Зов шармы
— ...Господин Тан опять повысил цену на кузнечиков...
— ...Самая целебная роса в пять утра...
— ...Какой диагноз? Острый сердечный приступ...
До меня долетали обрывки фраз людей, сидевших за столиками и неспешно вкушавших пахучий черный кофе. Невысокий человек в бордовой рубашке встал из-за кофейного столика и направился ко мне.
— Интересуетесь нашими питомцами?"— Ироничный прищур глаз, легкая полуулыбка.— Видите эту маленькую бежевую птичку с серыми полосками? Мербок, из породы голубиных. Обидеть ее — преступление. Она приносит счастье. Однажды в старом малайском кампонге случился страшный пожар. Все дома сгорели, а один, на крыше которого поселился мербок, остался. Мне по душе эта история. Ужасно, когда предрассудок губит живое. Знаете, почему в нашей округе давно истребили всех воробьев? Считалось, что они приносят болезни в дом. До сих пор это суеверие живо, к сожалению.