— А вот и друзья из “маски-шоу”, - констатирует Косарев. — Ты не против, если я не пойду с ними здороваться?
— Оставайся, я сам разберусь. — Торможу рядом с автобусом и проверяю оружие. "Беретта" на месте, как и стилет. Мало мне одного пистолета, не отказался бы от ещё одной пушки. Открываю дверь и, подняв руки вверх, шагаю в сторону псевдотуристического транспорта.
— Ворошилов, какого черта ты тут делаешь? — слышу голос из далекого прошлого. Бугай в бронике и каске выходит вперед, опустив руки на АК. — Здесь секретная операция МВД.
— Правда, что ли? — улыбаюсь вполне искренне своему корешу по первой военной кампании. Свисток дослужился до отряда ментовского. И в то время как я ушел в ФСБ, он отправился в Росгвардию. — Вот не думал, что приедешь именно ты.
— Мы были неподалеку, поэтому после вызова оказались в этом месте. Но ты так и не ответил, что сам здесь делаешь.
— Эти ублюдки похитили мою девчонку, — полуправда, но лишь касающаяся нашего с Васей статуса. — И это я попросил Дона позвать подмогу, когда узнал, чем они тут занимаются.
— Тогда ты с нами? Но не лезь под пули в случае чего, Мамба.
— Договорились, Свисток.
— Эй! Мои ребята зовут меня капитан Свиридов.
— Да как скажешь, — хлопаю по плечу Макса и оборачиваюсь к его отряду. Десять человек, экипированных так, словно на войне, в "брониках" и с оружием наперевес. — Главное, с девчонкой аккуратнее.
— Мы вперед, ты за нами, прикрываешь и подчищаешь, в случае чего.
— Заметано.
Бойцы СОБРа двигаются, как тени вдоль забора, до ближайшего поста охраны. “Пуф. Пуф” — оружие с глушителем — и два трупа в будке. Мне не жаль. Если всё правда, то надо ещё посмотреть, скольких людей они здесь убили или поспособствовали убийству. Перебежка до здания, где горит свет, а я задерживаюсь возле автомобиля, проткнув все четыре колеса ножом.
“Не уйдешь, сука!” — плюю прямо на капот и следую туда, где скрылись бойцы отряда. Успеваю, если можно так сказать, под шапочный разбор. Трое человек лежат в наручниках, ещё полдюжины застрелены. Осматриваюсь вокруг и тут замечаю её на операционном столе.
— Бл*дь! — тут же устремляюсь к девушке, и выдыхаю лишь тогда, когда замечаю только порез на спине. Прижимаю марлю к порезу и приклеиваю её пластырем, а после заворачиваю девушку в какую-то тряпку. — Капитан, я отвезу её в больницу, можете не благодарить и не упоминать меня в рапорте.
— Вали отсюда, Ворошилов, пока не приехали следаки.
Подхватываю девушку на руки и несу к выходу, прислушиваясь к её неровному дыханию.
— Всё будет хорошо, милая, потерпи, — крепче прижимаю рыжую к себе. Ладонью чувствую теплую влагу, которая пропитывает ткань, и, обернувшись, замечаю, что уже оставляю кровавый след. — Потерпи немного, — от моей хватки Вася стонет, видимо, наркотик перестает действовать. Ещё быстрее шагаю, потому успеваю заметить невысокого мужчину, юркнувшего в сторону забора. Возвращаться, чтобы предупредить “Свистка”, нет ни времени, ни желания, и если они не совсем идиоты, то оставили снаружи патруль. Но выходит всё иначе. Визг тормозов и глухой удар с кряканьем, а после — голос Косаря:
— Шевелись, Мамба, я не хочу задерживаться в этом скопище ментов дольше положенного.
— Помоги мне, вместо того чтобы умничать, — крепче обхватываю Василису, и когда Лёха открывает дверь, укладываю девушку на заднем сиденье. И, не раздумывая ни минуты, сажусь туда же, устраивая её на коленях, прижимая пусть и пропитанную алой жидкостью ткань, но хоть так перекрывая ток крови. Главное успеть, чтобы Вася не потеряла слишком много. — Гони давай в ближайшую больницу, где ей смогут помочь. — Прижимаюсь щекой к рыжим волосам и прикрываю глаза, уговаривая и себя, и её потерпеть.
— Что случилось там?
— Уродов почти всех перестреляли СОБРовцы, но те уже успели сделать надрез Ваське.
Машина всего за каких-то пятнадцать минут доезжает до медпункта, где на спину девушке накладывают швы и, взяв с меня расписку, что я отвезу её в клинику, отпускают. Так я и делаю, прижимая к себе Васю, потерявшую сознание. Косарь доезжает до Химок, и только там отпускаю её в приемном отделении городской клинической больницы. С выпиской скорой из Новосходненеского района нас принимают достаточно быстро. Василису перекладывают на носилки и увозят в соседний корпус, а я остаюсь стоять в коридоре, весь выпачканный кровью девушки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Эй, парень, сходи в туалет, хоть руки помой, а то распугаешь здесь всех. Выглядишь, как после взрыва в метро.
— Огромный типун тебе на язык, Косарь. Звони своей Танюше, сообщи, где мы, а я и правда пойду, умоюсь и постараюсь очистить одежду, сколько смогу.
Через полтора часа нам всем сообщают, что девушку перевели в послеоперационную палату и можно будет навестить её. Внутрь входит Таня, я же остаюсь за дверью, через стекло всматриваясь в бледное и, кажется, безжизненное лицо рыжей птички, которой сегодня едва не срезали крылья во всех смыслах этого слова. Вот ресницы цвета солнца вздрагивают, и Васька открывает глаза. Таня что-то бормочет, но в этот момент Косарь открывает дверь и достаточно бесцеремонно входит в палату, со своим обычным апломбом сообщая всё, что я сделал сегодня. Не знаю, что сказать, расстались мы ужасно, но всё это было словно в прошлой жизни. Жизни, которая разделилась на две части моментом, когда я увидел девушку лежащей и неподвижной на столе с разрезанной спиной.
— Мы оставим вас, — Косарев тянет Татьяну из палаты, и я занимаю её стул. По-прежнему молчу, молчит и Вася. Тишина словно сгущается вокруг нас, и, наконец, меня прорывает:
— Чем ты думала, садясь к нему в машину? — прикусить бы себе язык, но слова уже произнесены.
— Я решила, что это такси, — хрипло проговаривает девушка и тянет руку ко мне, перевернув ладонью вверх. Жест беззащитности, жест доверия, и я сжимаю её пальцы обоими руками, крепко, но не до боли. Хватит с неё и так боли. — Спасибо, Саша, — одинокая слеза собирается в уголке голубого глаза и медленно скатывается по бледной девичьей щеке. — Спасибо.
Двигаюсь на эмоциях, абсолютно перестав соображать. Подняв задницу со стула, я наклоняюсь над Васей и, обхватив лицо девушки ладонями, губами ловлю ещё одну слезу, а после рта её касаюсь своим. Почти невесомо, но оттого словно ещё более трепетно. Василиса делает судорожный вдох и прижимает свои губы теснее к моим. Считаю до пяти и отодвигаюсь, стараясь не слишком волновать и без того потрепанную нервную систему рыжей птички.
— Тебе нужно отдыхать, — сажусь обратно на стул.
— Ты останешься со мной? — просьба в словах и мольба в глазах.
— Да, хотя больше тебе ничто не угрожает. Всю эту богадельню накрыли гвардейцы. А коротышку сбил Косарь, когда мы уезжали оттуда.
— А Николай… — вижу, как страх поселяется в голубых глазах, и подавшись вперед, вновь сжимаю её ладонь.
— Если не словил пулю, то уже точно скручен и доставлен в СИЗО. Уехать он сто процентов не смог оттуда, я оставил ему сюрприз… — замечаю, как мелко задрожал подбородок девушки, и снова оказываюсь рядом, не спуская глаз с её лица. — Он ответит за всё, что сделал с тобой. Не только сегодня, но и десять лет назад тоже. Уж я об этом позабочусь.
Глава 13
С того страшного дня минула уже неделя. Большую часть этого времени я провожу в больнице, а сегодня меня выписывают и отправляют на домашнее лечение, предупредив, что нитки на шве сами собой рассосутся через десять дней. Саша, всё это время приезжавший каждый день в больницу, самолично теперь забирает меня в квартиру. На кресле-каталке вывозит на улицу и помогает сесть на заднее сиденье своего внедорожника. Тянется и пристегивает ремнем, чем вызывает у меня слабый стон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Прости, но лучше сзади, хотя, если ремень давит, можем отстегнуть его.
— Ты похож на наседку, — чуть кривлю губы в улыбке и стараюсь разрядить напряжение между нами после того поцелуя в палате. — Но мне нравится, — тут же добавляю, заметив, как мужчина поджал губы.