10
Многоэтажные дома и витрины бутиков остались позади, редкие здания плавно сменились лесным пейзажем. Толстячок молчал, крепко обнимая серебристый кейс, а я вжималась в сиденье и боялась дышать. Какой-то он странный. Ни слова не сказал, как сели в салон. Даже имени не спросил. Интересно, куда он меня везет? Плохо, что уже начинает темнеть. Почему-то, когда наступает темнота, я чувствую необъяснимую опасность. Мозг как будто подает сигнал: не теряй бдительность, иначе попадешь в беду. Ох, надеюсь, Ворон меня не бросит, едет следом. А если нет? Может, он решил от меня избавиться. Способ оригинальный, никто ни в чем не заподозрит, не обвинит. Возможно, эти двое уже знают, кто я и что мне нужно, и я, как овца, еду на заклание…
От таких мыслей пробрала дрожь. Укуталась в полушубок посильнее, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. Но тишина лишь усиливала напряжение, а неизвестность выворачивала душу. Решившись, я наконец спросила:
— Куда мы едем?
— Хватит дурой прикидываться! — внезапно отрезал мужчина. — Думаешь, я не знаю, что ты подстроила эту встречу?
— Что? Вы о чем?
Толстяк оторвал ладонь от своего драгоценного кейса и положил ее на мое плечо.
— Твои дорогие шмотки тебя выдали. Никакая ты не провинциальная дурочка, какой пытаешься казаться. Обычная шлюха. Красивая, правда, но лживая. Специально меня подкараулила, чтобы побольше денег слупить? Не переживай, не обижу, если хорошо себя покажешь, только не надо строить из себя деревенскую овцу.
Не знаю, надо мне радоваться или нет его словам. Ведь он не знает, что на самом деле я охочусь не за ним, а за чемоданчиком, но с другой стороны, напрягало, что мы едем черт знает куда. Я боялась представить, чем все это кончится. Теперь мне казалось, что стащить кейс проще, чем сбежать. Учитывая, что этого борова охраняет такой здоровенный амбал, а у меня с собой нет оружия. Ничего такого, что могло бы защитить… Только слово Ворона.
Я уже представила, как мы приедем в частный загородный дом, что там будет куча камер и высокий забор. Возможно, еще парочка громадных телохранителей. Меня никто не спасет. Этот дядечка закроет дверь своей комнаты и будет делать со мной, что захочет, я буду кричать, но никто не услышит и, тем более, не придет на помощь. А потом он убьет меня, как свидетельницу, ведь я увижу, куда он спрятал свой кейс, выбросит тело в лес, и никто меня не найдет.
Надо ли говорить, что я примерзла к сиденью от страха?
Еще как назло, свернули на проселочную дорогу, где машин почти не было. И чем дальше мы отъезжали от города, тем сильнее выпрыгивало у меня сердце. Наверное, старый хрыч уловил мое состояние, потому что постоянно неприятно усмехался. Хотелось снять каблуки и ударить его прямо по наглой физиономии. Но я, конечно же, сдержалась.
Минут через пять он вдруг сказал:
— Виталик, остановись-ка.
— Что-то случилось, Виктор Владимирович? — настороженно спросил «шкаф».
— Ссать хочу.
Он вышел из машины, оставив чемоданчик рядом со мной. Я посмотрела толстячку в спину, потом перевела взгляд на кейс, потом опять на толстяка и опять на кейс… В голове вспыхнула безумная идея. С самого начала проигрышная. Но мной руководил страх, он подчинял себе все эмоции, брал под контроль разум. Толком не осознавая, что творю, я стянула с себя полушубок со словами:
— Что-то жарко…
И незаметно прикрыла им кейс. Потом улыбнулась телохранителю в зеркале:
— Можно я тоже… ну это…
— Иди, — хохотнул тот.
Я вышла из салона с полушубком, в который завернула заветный «чемоданчик». Спина напряглась до предела. Мне казалось, амбал сверлит меня взглядом и начинает подозревать, что кейс у меня. Хотелось сразу же броситься наутек, но большущие каблуки не позволяли двигаться быстро. Кое-как доковыляв до ближайших деревьев, я спряталась за одним из них и начала напряженно думать. Что делать дальше? Бежать по лесу? Или где-то затаиться, подождать, пока они уедут, а потом стянуть ненавистный парик и остановить попутку? Ага, так они и уедут! Бросить какую-то девку — раз плюнуть, выругались бы и двинулись дальше, а вот кейс с крупной сумой упустит только дурак…
Не успела додумать мысль, как за спиной раздались знакомые голоса.
— Сбежала шлюха! Стащила бабки и флешку! Все стырила, гадина!
— Давай бегом в лес, ловить будем! Далеко не уйдет!
— Я прострелю этой суке мозги! — зло выплюнул толстяк, и шаги стали приближаться. А у меня сердце загрохотало как бешеное. Стянув тяжелые каблуки, бросилась вперед, куда глаза глядят. Идиотка! Я загнала себя в ловушку! Они же все равно найдут меня. И даже сумерки не спасут и не спрячут!
Я бежала что есть сил, с трудом разбирая дорогу, царапаясь о ветки и спотыкаясь. В конце концов ноги подогнулись, и я рухнула прямо на землю. А где-то совсем близко раздались глухие хлопки. Кто-то стрелял.
Октябрьская прохлада сделала свое дело: конечности окоченели. Нет, не так. Скорее, заледенели, потому что я не чувствовала ни рук, ни ног, а пальцы не слушались. Не знаю, как только удерживали кейс. Он лежал на земле, подо мной, а я — рядом с какими-то кустами, и просто умирала от ужаса. Шаги приблизились, а вместе с ними и голоса.
— Черт, показалось, — сказал телохранитель. — Упустили сучку!
— Нет, она где-то здесь.
Толстячок остановился совсем близко от меня, нас отделяли только густые ветки. Я максимально прижалась лицом к земле, надеясь, что он меня не заметит, а сердце билось как оголтелое и было готово выскочить из груди. Билось так сильно, что мне казалось, мои преследователи слышат этот стук и сейчас найдут меня.
— Сука, стащила кейс, как будто знала, что там лежит!
— Думаешь, ее подослали?
— Может быть.
Хрустнула ветка, и я зажмурила глаза. По телу прошла волна панического страха, меня начало ни на шутку лихорадить. Я уже видела, как этот жирный боров раздвигает кусты и находит меня… Поднимает за волосы, приставляет к горлу пистолет и стреляет… Мне казалось, я даже чувствую на губах солоноватый привкус крови…
— Борзый