когда не знала, кем он приходился Картеру. И давай посмотрим правде в глаза, если бы ты знала это с самого начала, ты бы…
— Не извращалась по поводу его сына, пока он сидел там?
Она улыбнулась.
— Он не возражал. Ты их всех покорила, Ри. Я же видела. Они наслаждались временем, проведенным с тобой.
Я покачала головой.
— Я больше никогда не смогу посмотреть им в глаза.
Брук насмехалась.
— С тобой все будет в порядке.
— Не будет. Если мне все-таки придется однажды посмотреть им в лицо, я, наверное, сделаю еще какую-нибудь глупость, и они сбегут от меня, крича о том, каким несчастным случаем, я оказалась.
Всю свою жизнь, я говорила, прежде чем подумать. И большую часть времени, это возвращалось мне, чтобы укусить меня за задницу.
Я пыталась обуздать этот дефект в себе, но в большинстве случаев не могла. Я винила в этом свою маму. Она была такой же. Хотя, именно это, папа любил в ней больше всего.
— Ты восхитительна такая, какая ты есть, — сказала Брук.
Закатив глаза, я пробормотала:
— Спасибо, что так считаешь.
— Я не единственная, или в противном случае, Картер сбежал бы сразу после того, как ты заговорила о голой йоге, или, когда ты угрожала, что тебя стошнит на твоих учеников. — Она засмеялась. — Я до сих пор не могу поверить, что ты это сказала. Но это также доказывает мою правоту. Тебя многие обожают. Твои ученики любят твои занятия. Мне многие говорили, что это единственный класс, который они любят посещать каждую неделю.
Только потому, что я была спокойнее, чем большинство других учителей. Когда я училась в школе, и даже в колледже, не было ни одного учителя, который бы развлекал класс. Я же твердо верила, что если студенты наслаждаются своими уроками, то они узнают гораздо больше.
— У меня просто славные дети.
Она застонала.
— Ты слишком давишь на себя, и это начинает меня беспокоить, женщина. Повторяй за мной: «Я потрясающая». — Она ждала. Когда вместо ответа я сделала глоток кофе, она пнула меня под столом. — Повторяй.
— Я потрясающая, — пробормотала я.
Брук вздохнула.
— Сойдет. Но однажды ты осознаешь, что это правда.
— Ты моя лучшая подруга, ты должна говорить мне такие вещи.
Она фыркнула.
— Это потому, что я твоя лучшая подруга, и верю в это, в противном случае я бы не стала дружить с тобой.
Зазвонил телефон Брук. Она посмотрела вниз на экран, а затем покраснела, но не подняла его со стола.
— Кто это был? — спросила я.
Она помахала рукой на телефон, прежде чем взять свой кофе.
— Никто.
— Брук?
— Риган?
Подошла официантка, она принесла наш заказ: яйца Бенедикт для меня и черничные блинчики для Брук.
Пока она отвлеклась, заказывая нам обеим еще по чашке кофе, я протянула руку и схватила ее телефон.
Я спрятала его под стол и разблокировала.
Мои глаза расширились.
— Дастин сказал спасибо за тот день? — почти закричала я.
Брук поморщилась, и послала официантке извиняющуюся улыбку.
— Я только что забрала ее с психиатрической лечебницы. Парой у нее случаются подобные вспышки.
Официантка перевела свой взгляд на меня, затем снова на Брук. Она кивнула, как будто один только взгляд на меня, заставил ее поверить Брук. Я не выглядела, как сумасшедшая… правда ведь? Я осмотрела свою одежду. Я не увидела никакой радуги, но на мне была моя «Я ставлю ноль на Лису» футболка.
Неважно.
Меня не должно волновать, что она думает.
— Я-я принесу ваш кофе.
— Спасибо. — Улыбнулась Брук. Потом она повернулась ко мне, нахмурившись. — Отдай мой телефон.
— Что ты мне не договариваешь, Брук Бейкер? — уставилась я на нее.
— Телефон, — потребовала она, протянув руку.
— Что происходит между тобой и Дастином, и почему ты мне не сказала?
Она засопела.
— Ничего не происходит.
— Чушь. — Я размахивала ее телефоном. — Спасибо за тот день?
— Это ерунда. Клянусь.
— Брук, мы все друг другу рассказываем.
Она вздохнула, откинувшись на спинку стула.
— Ладно. Но мне стыдно, поэтому я ничего не говорила тебе.
Я подарила ей ободряющую улыбку.
— Это не может быть хуже всего того, что сделала я.
Она засмеялась.
— Ну ладно, нет.
После очередного глотка кофе, она начала:
— В среду вечером мы с Дастином столкнулись на улице. Мы поговорили о простых вещах, и я спросила, что он делает следующим вечером, надеясь, что это приведет к тому, что он пригласит меня на свидание. — Она съежилась. — Он сказал, что оказался в затруднительном положении. У него было запланировано, какое-то мероприятие, на которое он должен был прийти с парой, но даже если бы и была пара, он не был уверен, что сможет пойти, потому, что у него были другие обязательства. Я сказала, что могу помочь ему.
— С его парой?
— Ну, да. Но, очевидно, мы толком ничего не обсудили, так как он торопился. Поэтому он сказал мне, что моя помощь будет бесценной, и дал мне свой адрес. — Она взяла свой нож и вилку и набросилась на блинчики. — Мы не обменялись номерами, так что я не была уверена, что это за событие, и так, как оно было средь бела дня…
— Вот почему ты взяла больничный в четверг?
Она кивнула.
— Я выбрала простое черное платье. Пришла к нему домой, он пригласил меня зайти, а потом… в гостиной, в его чертовски фантастическом доме, он познакомил меня с Бенджи, его шестилетним сыном.
Я вздохнула, моя рука взлетела к моему рту, чтобы прикрыть его.
— Нет. — Пробормотала я после этого.
— Да. — Кивнула она, грустно улыбаясь. — Помощь, в которой он нуждался, заключалась в том, чтобы посидеть с Бенджи, пока он будет отсутствовать. Вскоре после этого пришла его пара, и она была ошеломительная. Даже я пригласила бы ее на свидание.
Они ушли, а я почувствовала себя опустошенной.
— Ох, милая.
Она пожала плечами.
— Лучшим во всем этом был Бенджи. Он милый и веселый малыш. Мы наслаждались компанией друг друга. Настолько, что, когда они вернулись, улыбаясь и прикасаясь к друг другу, я предложила Дастину помощь в будущем, если она будет связана с Бенджи.
Я поморщилась.
— Наверное, это было тяжело.
— Так и есть, но потом это прошло. — Она набила полный рот своими блинчиками. Я видела напряжение в ее теле, и знала, что она опустошена из-за того, что Дастин использовал ее в качестве няни.
— Да пошел он, — сказала я, когда вернулась официантка.
Брук рассмеялась.
— Еще одна вспышка.
Официантка подарила Брук сочувствующую улыбку, поставила наши чашки и быстро ушла.
— Серьезно, Брук. Пошел он, раз не