потом расправится с моим сыном. А кто твой преемник?
— Рафик, — ответил Хасан.
— Но он не хочет эту работу.
— Однако он ее получит, — мрачно сказал Хасан.
— Он знает?
— Да. Мы это уже обсуждали.
Рашид задумчиво кивнул и грустно улыбнулся:
— Теперь, мой друг, когда ты добился своего, постарайся быть счастливым.
Хасан тяжело вздохнул и подошел к окну. Он увидел, как Леона и Самир гоняются друг за другом по воде на гидроциклах.
— Победа бывает безрадостной, — пробормотал он в конце концов. — Потому что я сомневаюсь, что Леона останется со мной.
Молчание Рашида заставило Хасана повернуть голову. Выражение лица Рашида говорило само за себя.
— Ты тоже не веришь, что она останется? — хрипло сказал Хасан.
— Мы с Эви обсуждали это, — признался Рашид. — Когда-то мы с Эви были на вашем с Леоной месте.
Хасан внезапно громко ахнул. Он увидел, как Леону перебросило через переднюю часть гидроцикла и она ушла под воду.
Выскочив на палубу, он прыгнул на гидроцикл и понесся к Леоне. За ним следом рванул и Рафик. Все замерли, когда Хасан прыгнул с движущегося гидроцикла в темно-синюю воду. Он увидел, что лодыжка и запястье Леоны запутались в рыболовной сети.
Подплыв к ней, он увидел панику в ее глазах — она уже приготовилась умирать. Хасан освободил ее ногу и руку и быстро потащил Леону вверх.
Бледный и ошеломленный, он жадно хватал ртом воздух. Леона рыдала и кашляла, стараясь отдышаться. Испуганные Рафик и Самир помогли Хасану уложить ее в лодку, которую он повел не к яхте, а вывел в Красное море.
Позже, когда Леона лежала в лодке на куче полотенец и дрожала всем телом, Хасан тихо произнес:
— Знаешь, сегодня впервые с детства мне захотелось плакать. Ты понятия не имеешь, что ты со мной делаешь. Иногда мне кажется, что тебе наплевать на меня.
— Это был несчастный случай, — хрипло прошептала она.
— Как и пробежка по трапу, с которого ты свалилась! Какая разница, случайность это или не случайность?
Присев, она завернулась в полотенце.
— Ты меня слушаешь? — проворчал он.
— Нет, — ответила она. — Где мы?
— В глуши, где я могу орать и плакать. И где я могу послать всех к черту! — не унимался он. — Мне надоело, что в мою жизнь вмешиваются другие люди. Мне надоело играть в глупые политические игры. И мне осточертело смотреть, как ты совершаешь безумные поступки только потому, что сердишься на меня!
— Хасан…
— Что? — в ярости рявкнул он, и его темные глаза сверкнули.
— Со мной все в порядке, — тихо ответила она.
Он набросился на нее, как свирепый волк, заставив покачиваться крохотную лодку. Казалось, ему наплевать, что они снова окажутся в воде.
— Ты была под водой четыре минуты! — выпалил он, напряженно целуя ее.
— Я притягиваю несчастья, — напомнила она ему. — В первый раз, когда мы встретились, я споткнулась о чью-то ногу и приземлилась тебе на колени.
— Нет, — ответил он. — Тогда я сделал все, чтобы ты села мне на колени.
Она нахмурилась, и он поморщился. Он не признавался ей в этом раньше.
— Я наблюдал за тобой весь вечер, думая, как мне познакомиться с тобой, не проявляя чрезмерного рвения. Мне помог Бог, когда ты споткнулась прямо передо мной.
Леона тихо рассмеялась, в ее глазах стояли слезы.
— Я нарочно споткнулась перед тобой, — призналась она. — Кто-то сказал, что ты богатый арабский шейх, и я решила тебя подцепить.
— Лгунья, — пробормотал он.
— Может быть. — Она улыбнулась.
— Не оставляй меня никогда, — попросил Хасан.
Леона вздохнула, запустив пальцы в его влажные волосы. У нее перехватило дыхание а на сердце стало тяжелее.
— Я боюсь, что однажды ты передумаешь и захочешь большего, — произнесла она. — И с чем я останусь?
— Итан Хейс влюблен в тебя, — сказал он.
— При чем тут это? — Она нахмурилась. — И нет, он не влюблен.
— Ты боишься, что я брошу тебя. Ну а я боюсь, что однажды ты встретишь нормального человека, вроде Итана, и решишь, что он предложит тебе больше, чем предлагаю я.
— Ты шутишь, — протянула она.
— Нет. — Он выпрямился и рассеянно потянул длинными пальцами канат по бокам лодки. — Не надо чувствовать себя обязанной чем-то жертвовать ради меня. Я предлагаю тебе помимо множества личных ограничений лишь политические игры, которые бывают довольно неприятными. Тебе приходится отказаться от благополучия и привычного круга общения.
— Мне нравилось большинство наших друзей в Рахмане, — возразила она и накрыла голову полотенцем, потому что солнце палило. — Тех, кто мне не нравился, ты тоже не особенно любишь, и мы встречались с ними только на официальных мероприятиях.
— Сейчас мы с ними застряли на яхте, — заметил Хасан.
— Почему мы разговариваем в этой маленькой лодке посреди Красного моря? — устало спросила она.
— А где еще? — Он пожал плечами. — В нашей каюте, где есть удобная кровать, которая отвлекает нас от того, что нужно сказать?
— Ты снова меня похитил, — печально пробормотала она.
— Ты моя. Нельзя похитить то, что уже мне принадлежит.
— Какой ты высокомерный! — Она вздохнула.
— Любовь к тебе — высокомерие? — спросил он.
Леона только покачала головой и вытерла краем полотенца мокрое лицо. Ее пальцы дрожали, она по-прежнему старалась выровнять дыхание.
— Вчера вечером ты обещал мне развод, — сказала она.
— Сегодня я забираю свои слова обратно.
Она протянула к нему руку:
— Ты можешь это снять?
На ее запястье висел небольшой кусок рыболовной сети, которая докрасна натерла ее нежную кожу.
— Прости за то, что я сказал тебе вчера, — тихо произнес он. — Дети — драгоценный дар, как и любовь. — Хасан принялся снимать сеть с ее руки. — Очень немногим людям посчастливилось иметь и то и другое. Большинство из них получают только детей. Если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрал любовь.
— Но ты — арабский шейх, и ты обязан родить наследника. И в данном случае решаешь не ты.
— Если мы поймем, что хотим детей, они у нас будут. ЭКО, усыновление… Но только если дети будут нам нужны. В противном случае пусть Рафик поработает ради своей страны, — подытожил Хасан и равнодушно пожал плечами.
— Он бы свирепо уставился на тебя, если бы услышал, что ты сейчас говоришь. — Леона улыбнулась.
— Он аль-Кадим, хотя предпочитает верить, что это не так.
— Он наполовину француз.
— А я на четверть испанец и на четверть — аль-Кадим, — сообщил он ей. — Ты наполовину неукротимый кельт. Ни ты, ни я не можем похвастаться чистотой крови.
— Хорошо, я останусь, — пробормотала она.
Хмурясь, он взволнованно посмотрел на нее темными глазами.
— Ты останешься со мной и больше не будешь спорить? — уточнил он.