Кадок. Возможно, но я не уверен. Сначала погрузилась корма, после чего корабль перевернулся. Было совершенно темно.
Вопрос. А видели ли вы черные дыры в корпусе?
Кодак. Это было невозможно увидеть.
Вопрос. Вы были на вахте?
Кодак. Да, я нес вахту в помещении контроля машинного отделения, но я не видел ничего необычного.
Вопрос. Вы смотрели на мониторы?
Кадок. Да, я увидел воду. Я не заметил, когда она прорвалась туда. Вода достигла уровня крыш легковых автомобилей.
Вопрос. Не заметили ли вы, что въездная рампа была взорвана?
Кодак. Этого я не заметил. Я находился в контрольном посту машинного отделения и спрашивал себя: не следует ли нам отправиться наверх вместе со всеми? Мы вышли из помещения контрольного отделения через водонепроницаемую переборку, которая была не заперта, поскольку в машинном отделении еще оставались люди…»
Целенаправленные вопросы о «черных дырах», а также о наблюдении признаков того, что носовая рампа могла быть разрушена взрывом, позволяют сделать вывод о том, что комиссия уже на самом раннем этапе расследования гибели парома «Эстония» знала о доказанных впоследствии фактах взрывов в носовой части парома.
К большому удивлению шведских и финских членов комиссии, эстонский председательствующий Анди Мейстер резко прервал допрос свидетеля, обосновывая это тем, что его ждет самолет, и покинул зал заседаний вместе со свидетелями.
И это при том, что самолет, принадлежащий эстонской береговой охране, мог ждать Анди Мейстера еще как угодно долго. Такое поведение эстонского министра вызвало заметное замешательство среди шведов и финнов, а шведская газета Зуешка Dagbladet на следующий день, то есть 30.09.1994 года, сообщила:
«Работой комиссии управляют политические спекуляции.
Эстонский министр был объявлен виновником срыва важного опроса спасенных с парома «Эстония».
Эстонский председатель комиссии JAIC министр транспорта Эстонии Анди Мейстер замечен в политических манипуляциях, которые уже нанесли вред работе комиссии. Под давлением обстоятельств, обусловленных предстоящими выборами в Эстонии, он сорвал опрос свидетелей на заседании комиссии в Турку. Совершив это, Мейстер, который не имеет никакого опыта по расследованию дел, связанных с большим материальным уроном, показал, что он совершенно непригоден для руководства такой работой, сказал нам неназванный член комиссии.
Как шведские, так и финские члены комиссии приведены в замешательство внезапным прекращением опроса свидетелей эстонским председательствующим комиссии. Между тем комиссия выбрала для опроса трех членов команды парома, которых она посчитала наиболее важными свидетелями. Их опрос дал ценную информацию. Для комиссии было очень важно продолжить опрос этих свидетелей, не стесняя себя временными рамками. По этой причине поведение эстонского министра вызывает по крайней мере недоумение, сказал один из шведских членов комиссии. Грубо и бесцеремонно он дал нам понять, что опрос закончен, а посему он может спокойно отправиться к ожидающему его самолету».
В более позднем интервью, которое дал мне Анди Мейстер, он сознался, что «…это было не лучшим решением — назначить его председателем комиссии!» В своей книге «Неоконченный вахтенный журнал» он не упоминает ни о чем подобном, а, напротив, со страницы на страницу делает попытки обелить себя, мотивы своего поведения и действий. Во время нашей беседы в Таллине он сказал мне, что его книга «написана главным образом для людей его страны», у которых накопилось огромное количество вопросов, на которые он и попытался дать ответ.
После того как я прочитала эту книгу, я задала ему вопрос: «Господин Мейстер, почему вы с вашими добрыми намерениями и будучи председателем комиссии JAIC не набрались решимости и не потребовали объяснений от финнов, от шведов и прежде всего от ваших соотечественников, заседавших в этой комиссии?»
Он ответил мне, что и сам иногда задает себе этот вопрос.
А когда в мае 2001 года я снова попросила его дать мне интервью, он в разговоре со мной по телефону отказал, откровенно пояснив: «Я хочу забыть об этом деле и пожить еще хотя бы десять лет спокойно. Однако моя жизнь находится в руках некоторых шведских бюрократов. По этой причине я и не могу и не хочу ничего говорить об этом».
В сущности, однако, Мейстер играл лишь подчиненную роль, поскольку власть, которая определяет пути и цели этого расследования, имеют в этой комиссии другие[24]. И эта власть, что очевидно, находится в Швеции, поскольку страна несла большую часть расходов на работу комиссии, а кроме того, шведы, как это у них принято, играли свою роль по правилам.
Олоф Форссберг работал в шведском министерстве обороны, являясь человеком хорошо знакомым с методами работы спецслужб, сумевшим разрешить для правительства не одно загадочное дело. Бёрье Стенстрём, всего лишь технический инспектор, также хорошо поднаторел в этом жанре. Это именно он выбросил обратно в море поднятый водолазами болт атлантического запорного устройства, одно из главных вещественных доказательств в расследовании причины гибели «Эстонии». После чего водолазам удалось с трудом снова найти болт и поднять на поверхность, о чем Стенстрём, мило улыбаясь, рассказывал мне в интервью, которое дал мне весной 1995 года.
А несколько позже появился еще и Йохан Фран-сон, бесцветный юрист, который со временем сумел стать для правительства Швеции незаменимым человеком и которому стали приписывать большую осведомленность в деле «Эстонии», хотя он не имел никакого технического и делового опыта. И несмотря на то что в состав комиссии Франсон не входил, он оказывался компетентен во всем, чем только не обрастало дело «Эстонии».
Даже финнам Кари Летоле, тоже юристу и правительственному чиновнику, и Туомо Карпинену, инженеру, который ранее никогда не участвовал в расследовании подобных катастроф, принадлежали более авторитетные позиции в расследовании, чем Анди Мейстеру, эстонскому министру транспорта.
Шведские и финские члены комиссии собрались в Турку еще раз, но без эстонцев, и утвердили правила для дальнейшей работы комиссии. При этом сразу же стало ясно, что решающее слово впредь будет за шведами.
В частности, согласно протоколу[25], была определена область расследования и его процедура:
1. Общие вопросы организации операции: Швеция и Эстония; груз: Швеция и Эстония; список пассажиров: Финляндия; операция по оказанию помощи бедствующим на море: Финляндия, но Швеция должна заслушать команды спасательных вертолетов; погода: Эстония, однако каждая страна в отдельности также предоставляет сообщения о погоде своих национальных метеослужб.
2. Для передачи важной информации будет налажено прямое сообщение по факсу между Финляндией и Швецией.
3. Следующая встреча членов комиссии должна состояться в Хельсинки после обнаружения затонувшего парома, о чем должно быть предварительно сообщено.
4. Каждая страна ведет свой отдельный протокол.
5. Оговорено, что имеют место опасения эстонского правительства, связанные с отношениями между НАТО и Россией при поисках и исследовании затонувшего парома.
6. В самых общих чертах обрисовываются отношения со средствами массовой информации.
7. Деятельность по ведению протоколов и архивации документов распределяется между странами — участницами комиссии.
8. Решено, что шведские члены комиссии должны на следующий день посетить судоходную компанию N & Т и наряду с прочим потребовать от нее план размещения ее судов в портах.
9. Со стороны Финляндии в работе комиссии должен принять участие Карпинен.
10. Хеймо Ивонен делает сообщение о состоянии воздушных служб спасения в Финляндии. Шведская часть комиссии должна проинформировать спасательные службы Швеции о том, что комиссия имеет вопросы к ним и центру ее контроля (Хеймо Ивонен имеет хорошие контакты в Эстонии: Калле Педак. — Авт). Бсрье Стенсгрём указал на значение опроса капитанов паромов «Силья Европа» и «Мариэлла», а также старшего механика Маргуса Треу.