Женщина то и дело норовила заглянуть ему в глаза, ища одобрения каждому шагу.
От былой уверенности в себе, наблюдаемой мною в ресторане, и след простыл, сейчас передо мной была испуганная тетенька только-только получившая водительские права и в первую же поездку впечатавшаяся в новый соседский седан.
— Андрюша, как поживаешь? — с места в карьер начал добрый дяденька. Предположительно Копылов. Вряд ли кто-то кроме него мог навести ужас на личико Лизаветы, судя по разговору услышанному мною в ресторане.
— Лучше всех, только никто не завидует, Илья Юрьевич, — тон в тон ответил Андрей.
— Решил почтить старого друга? — спросил Копылов, с любопытством ожидая ответа Берга.
— Ничей век не бесконечен, — философски ответил мой спутник, уходя от прямого ответа.
— Чей-то и вовсе сокращается по чужой милости.
— Все в руках Господа нашего, — со смиренным видом ответил Берг. Я даже развернулась, чтобы внимательнее посмотреть на него. Что-то до этого не замечала в нем особой набожности. А тут и до чтения молитв рукой подать.
Андрей был серьезен.
Почти.
В уголках глаз заметила смешинки, которые он мастерски прятал изо всех сил, силясь не заржать. Что его смешило? Лиза, висящая на Копылове или поднятая тема, оставалось загадкой.
А Андрей Павлович еще тот тролль. Не меньше восьмидесятого уровня.
Копылов странно на него посмотрел. Пожевал губы, не зная что сказать.
Тут совсем некстати в разговор двух мужчин влезла Лиза.
— Илюша, у меня ножки замерзли, может пойдем, в машине посидим?
— Хочешь, я тебе их отрежу? Тогда и мерзнуть будет нечему, — на полном серьезе спросил Копылов, недовольный тем, что его отвлекли.
— Ильюша, ну что ты? Скажешь тоже. Я же пошутила.
— А я нет, — повел плечами добренький дяденька.
Я совершенно бы не удивилась, расскажи мне кто-нибудь, что Копылов в детстве надувал лягушек через трубочки, а затем запускал их бомбочками в сторону товарищей.
Жуткий мужчина. Хотя с виду милейшей души человек.
Только таких подлецов я спинным мозгом чувствовала.
Был один в моей жизни. Подобный Копылову. Гаденыш первого сорта.
Они даже чем-то похожи между собой. Видимо образ жизни, мысли накладывают отпечаток на внешность.
А замечательные девушки (ибо я все замечаю), типа меня, его считывают.
— Не буду вас задерживать. Нам пора. Покойного уже выносят из катафалка.
Невдалеке наметилось небольшое столпотворение среди гостей, прибывших на похороны.
Глава 29
— Еще бы брильянтами украсили, — пробурчала себе под нос, когда увидела роскошный гроб покойника, выполненный из красного дерева, украшенный гравюрой, золотой инкрустацией, резными элементами.
Для меня всегда являлось тайной за семью печатями стремление людей с большим достатком подчеркнуть свое богатство даже в столь скорбный момент.
На мой взгляд, покойнику уже все равно в каком гробу его закопают. Будет ли гроб сколочен из необработанных досок или же отлит из золота для умершего роли не играет. Все равно тело превратится в прах.
— Не существуй вероятность того, что из-за брюликов Поклонского выкопают этой же ночью, то так и было бы, — парировал Андрей Павлович, накрывая мою руку своей. — А заливать бетоном такую красоту, как это сделали родственники Майкла Джексона, не решились.
На руках элитный гроб вытащили из катафалка и водрузили на плечи.
— Это друзья покойного? — спросила я вглядываясь в лица несущих тело мужчин.
Все были как на подбор. Высокие. Широкоплечие. В черных костюмах и белых рубашках. Чем-то схожие между собой. С одинаково угрюмыми лицами и тяжелыми взглядами.
— У Поклонского друзей не было. Одни только враги. А это его бодигарды.
— Боди чего? — не расслышала.
— Телохранители.
— Красавцы. Все они как на подбор, а в гробу том Черномор, — сыронизировала в стихах, вспомнив известную детскую сказку.
Не часто в прошлом я попадала на похороны. Тем более на столь помпезные. В отдалении от вырытой могилы я заметила автоматчиков. Почетный караул или охрана мероприятия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Куда я попала? Героев страны хоронят и то с меньшей помпой.
— Тебе такого типа мужчины нравятся? — спросил Андрей, глядя на бодигардов Поклонского, двигавшихся нога в ногу. Роботы, а не люди.
— Боже упаси. Ночью столкнешься в темном коридоре — испугаешься, — отмахнулась, продолжая наблюдать за похоронной процессией. — Каждый из них похож на шкаф. Высокий. Здоровый. И говорящий. Жуть.
Берг на мое высказывание только фыркнул.
Вокруг вырытой могилы столпились провожающие в последний путь. На всех лицах читалась неприкрытая скорбь. Складывалось впечатление, что присутствующие гости долгими часами тренировали выражение лиц. Не дай Бог, чтобы кто-то не подумал, что скорбь на лицах не настоящая.
— А кто тут главный или близкий родственник? Кто будет толкать слезную речь? — спросила, видя как водружают гроб на тумбы под стать гробу.
— Копылов. Он надеется занять место Поклонского, — ответил Берг, внимательно смотря на присутствующих. — А близких родственников у покойного нет.
— А это не так? — любопытство не позволило не задать вопрос.
— В любой момент может поменяться расклад, — меланхолично заметил Андрей.
— Например, после появления сведений о появлении наследника у умершего? — сделала предположение.
Не просто же так меня держали взаперти, а до этого осеменяли, словно племенную кобылу.
— Много будешь болтать, закрою в комнате на девять месяцев, — спокойным тоном произнес мужчина.
Отчего-то после этой фразы по позвоночнику пополз липкий слизень страха.
Вот мог Берг сказать так, чтобы даже не особо грозя, выбить всякое желание говорить.
Я прикусила язычок, не желая, чтобы необдуманные слова сорвались с него и попали в уши Андрея.
«Терпи, Марина. Еще не время. Терпи», — уговаривала себя.
— Нам нужно подойти поближе, — поведал мне Андрей.
— Надо, так надо, — согласилась.
Мы обогнули несколько групп людей и вплотную приблизились к гробу.
Первое, что заметила, был нос покойного. Большой. Крупный. Благородный.
— А он ничего, — прокомментировала увиденное, когда стало видно лицо мужчины.
Волевое. Целеустремленное. Чем-то напоминающее царей из последней царствующей династии.
— Поклонский даже после смерти кадрит девчонок, — недовольным тоном заметил Берг.
— Ага, а еще с посторонней помощью их беременеет, — поддержала заданную тему.
— Кажется, кое-кто этому безумно рад, — я услышала, как скрипнули зубы Андрея Павловича, или мне показалось?
Мы тихо переругивались, подходя вплотную к гробу и вставая в одну линию с Розановым.
Илья Юрьевич стоял в голове покойника. Один. Как перст.
Лиза куда-то подевалась.
Промелькнула крамольная мысль, что Копылов выполнил свою угрозу и отрезал Лизе ноги.
Ужаснулась. Но почему-то не загрустила. Видимо, не настолько привязалась к женщине. Хотя, по идее должна была сочувствовать ей.
Глава 30
— Покойся с миром, уважаемый Максим Ростиславович. Нам будет не хватать тебя. Вечная тебе память! — пока Копылов говорил, чуть не прослезилась. Настолько проникновенно звучали его слова.
Из длинной речи Ильи Юрьевича я поняла, что умерший был чудеснейший человек. Помогал переводить старушек через дорогу. Не обижал кошечек. К собачкам относился с почтением. Любил ближнего. Был кроток, как агнец. Чтил папу и маму, улетевших на небеса некоторое время назад. Подавал пример молодежи. Со всех сторон являлся положительным человеком. Теперь же всему населению мира будет не хватать столь чудеснейшего раба Божьего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})