До начала сентября существовало законодательное ограничение: обменный пункт не мог продать наличной валюты больше, чем купил в тот же день. В условиях повышенного спроса на доллары эта норма могла лишь навредить. Поэтому еще 3 сентября НБУ внес изменения в правила обмена наличной валюты. В постановлении № 421 значилось, что банки имеют право продавать СКВ через кассы и обменные пункты в пределах, установленных регулятором. Поскольку в том же документе не были обозначены никакие пределы, учреждения просто получили право продавать валюты больше, чем купили в тот же день.
Постановление № 421 появилось очень кстати, хотя разрабатывалось еще до начала кризиса. Документ стал одним из многих, которые принимались с целью обойти требования об обязательной регистрации в Минюсте.
Дело в том, что если решение НБУ касалось всей банковской системы, обязательным было получение визы Минюста о его соответствии действующему законодательству. С точки зрения права, это была хорошая норма, но на практике этот процесс занимал слишком много времени. Также существовала вероятность, что юристы заблокируют инициативу НБУ За время рассмотрения постановления могло случиться все что угодно, и об оперативном управлении рынком речь уже бы не шла. Поэтому я был ярым противником того, чтобы постановления Нацбанка проходили экспертизу в Минюсте.
Судите сами: НБУ — независимый орган, не имеющий отношения к исполнительной власти, а Минюст подконтролен правительству. Он обязан регистрировать наши решения постфактум, а не решать, вступят они в силу или нет. Кто такой Минюст, чтобы разбираться, правильное ли решение о резервировании принял Нацбанк? Разве они разбираются в монетарной политике или в надзоре? Пусть регистрируют наше решение, а потом делают его правовую экспертизу. Если найдут нарушение, пускай идут в суд и отменяют, но мы не можем ждать.
К слову, у нас в свое время были огромные проблемы именно из-за Минюста. Когда Нацбанк повысил норматив адекватности капитала с 8 % до 10 %, Леонид Черновецкий — тогда глава Киевского банковского союза — блокировал постановление именно через Минюст. Удивительно, однако Минюст диктовал нам, какой должна быть адекватность капитала в банковской системе. Лишь через суд и личные отношения с министром Лавриновичем удалось пробить заслон, который они построили Нацбанку. К сожалению, этот неправильный подход действует и сейчас.
Таким образом, мы решили обойти требования законодательства. Правление НБУ зарегистрировало в Минюсте рамочные постановления, определяющие принципы работы. В этих документах делалась оговорка, что конкретные величины, границы и лимиты устанавливаются отдельным решением, которое не требуют регистрации в Минюсте. На примере постановления № 421 мы в любой день могли ввести пределы, в рамках которых банки и обменные пункты обязаны менять валюту.
Сигнальная ревальвация проводилась по двум направлениям — укрепление официального курса и снижение цены продажи валюты на межбанке. Официальный курс в начале сентября составлял 5,3114 грн./долл. К концу месяца НБУ снизил его до отметки 5,3077. По итогам октября — уже до 5,3065. А к концу года курс опустился до 5,3054 грн./долл. Население получало сигнал, что национальная денежная единица становится надежнее. Это помогало в борьбе с инфляцией.
Ревальвация проводилась в строгом соответствии с формулой, разработанной в 2004 году и утвержденной отдельным постановлением о курсовой политике. До его принятия в вопросе образования курса царил хаос. Правление смотрело на колебания мировых рынков, анализировало цены на межбанке, вынимало из дилинговых систем дополнительную информацию и на основании этого утверждало некий коридор, который предлагало на утверждение Совету НБУ
Новое правление решило пресечь подобную практику. Вместе с тогда еще исполняющим обязанности директора департамента валютного регулирования Николаем Мельничуком мы создали специальное постановление, посвященное формированию курса. В этом документе задолго до того как все стали говорить о корзине валют, использовалось некое подобие корзины. Была сложная формула, которая, естественно, не подлежала публикации. С ее помощью вычислялся коридор, в пределах которого мог колебаться официальный курс. В 2004 году формула подсказывала правлению НБУ что необходима ревальвация. Укрепление гривны частично компенсировало бы негативные последствия от огромного положительного сальдо текущего счета платежного баланса.
Однако нужна была ревальвация и другого рода. Банки покупают у НБУ валюту не по официальному курсу, а по курсу интервенций. Чтобы доллар стал дешевле в обменных пунктах, нужно было укреплять как раз его. С 5,3242 грн. на начало сентября курс интервенций снизился до 5,32 грн. к концу месяца. Это означало снижение себестоимости американской валюты примерно с 5,41 до 5,4 грн. Однако уменьшение даже на одну десятую было ревальвацией, и этот факт влиял на сознание людей.
Произошло это так. Каждый приобретенный на межбанке доллар обходился банкам в 5,41 грн. По 5,324 грн. банки покупали валюту у НБУ еще 1,5 % составлял сбор в Пенсионный фонд, который многие не платили, и еще максимум 0,1 % нужно было отдать за ввоз наличного доллара из-за рубежа. Процесс проходил по такой схеме: за гривны покупались безналичные доллары, потом за небольшую комиссию они обменивались на наличные у какого-то зарубежного банка. Итогом операции становится прилет в Украину самолета с деньгами и продажа валюты населению. Регулятор собирался помочь банкам, ревальвируя гривну, чтобы себестоимость долларов снизилась. После того как цена интервенций упала, по той же формуле вместо 5,41 на выходе стало получаться уже 5,4 грн./долл.
Поступления с межбанка не были единственным каналом приобретения наличных долларов. Обменные пункты и кассы скупали валюту у населения, отдавая за нее максимум 5,35-5,37 грн. Таким образом, средняя — с учетом межбанка — себестоимость долларов для банков была гарантированно меньше 5,39 грн./долл. Поэтому регулятор рассчитывал, что в обменных пунктах и кассах появится достаточно валюты по цене не выше 5,4 грн./долл. Примерно в то же время я пообещал, что НБУ не допустит роста наличного курса выше 5,38. Достичь такого ориентира было реально, если бы банки снизили цену закупки долларов в обменных пунктах.
Мы надеялись, что банки самостоятельно насытят рынок валютой и собьют цены. Однако это были лишь мечты. Получив возможность неограниченно продавать валюту, банки стали зарабатывать на начавшемся ажиотаже. Они почувствовали, что спрос на валюту растет, и специально толкали курс вверх. Банки устраивали картельные сговоры, чтобы устроить легкий дефицит валюты, дополнительно повысив и спрос, и цены на доллары. Более того, они несколько раз в день меняли цены продажи долларов, подогревая страхи населения. Ближе к ночи курс покупки обычно резко падал, а продажи — вырастал.
Руководитель каждого учреждения думал, что в масштабах страны его злоупотребления не будут заметны. Банки думали только о прибыли. Какое-то время я надеялся, что нам удастся их образумить. НБУ разослал несколько телеграмм, в которых сообщил, что выставляемые учреждениями цены на продажу долларов не соответствуют реальному состоянию рынка.
Тут же поднялась ненужная шумиха в прессе. С подачи банков газеты писали, что НБУ вмешивается в работу рынка. Еще какое-то время наши работники звонили в отдельные банки с просьбами не завышать курсы. Однако наши слова вызывали лишь безмолвное сопротивление. Поэтому 21 сентября, сразу же после моей встречи с премьер-министром, НБУ перешел к более жестким действиям. Мы распространили заявление «Ситуация на наличном рынке не вызывает беспокойства НБУ». В нем регулятор призвал население повременить с покупкой валюты и предсказал, что через неделю курс продажи валюты снизится. Пакет документов уже был в работе.
КОРИДОР И НАЛИЧНЫЕ ИНТЕРВЕНЦИИ
Наша команда решила действовать методом кнута и пряника. В качестве кнута использовали зарекомендовавший себя механизм курсового коридора, а также регулярные проверки касс банков и обменных пунктов. Пряником стала централизованная продажа наличных долларов.
К концу сентября стало очевидно, что уговоры не действуют. За последнюю неделю месяца «усилиями» банков население купило уже на 78,3 млн. долл. больше, чем продало. С каждым днем тенденция продолжала усиливаться. Первая волна кризиса — сентябрьская — не была сбита, и уже приближалась вторая, более мощная. Она пришлась на октябрь.
Выступая перед журналистами в начале октября, я рассказал, что Нацбанк заготовил чрезвычайно серьезное решение, которое исключительно рыночными методами не то что снизит, а обвалит курс наличного доллара. Я пообещал, что положительные результаты будут видны уже через неделю. В качестве одной из мер, «предположил» я, можно применить предельный курс продажи валюты.