Под действие ограничения попали считанные банки. В целом по системе среди юридических лиц большую часть средств составляли вклады до востребования, а среди населения — срочные депозиты. В итоге банки получали баланс по видам ресурсов. Например, на 1 августа 2004 года население держало на срочных депозитах 77,6 % денег, предприятия — 38,8 %, а в целом по системе — 59,6 %.
Еще весной, когда угроза инфляции стала более очевидной, пришлось применить самый жесткий из методов борьбы с избыточной ликвидностью — повышение резервных требований. Этот инструмент чрезвычайно эффективен. Банки обязаны в качестве страховки держать на своих корреспондентских счетах в НБУ некое минимальное количество гривны, рассчитать которое очень легко — оно составляет определенный процент от собранных депозитов. Благодаря простоте инструмент действует почти безотказно и издавна используется всеми центробанками мира для борьбы с инфляцией.
Ужесточение порядка резервирования на протяжении 2004 года происходило постепенно. Начали с наличных в кассах, которые традиционно включались в расчет резервов. С 9 марта НБУ разрешил учреждениям учитывать в составе резервов только 15 % гривны в кассах вместо 40 %. Также вместо 25 % позволялось включать в резервы лишь 10 % наличной валюты. Уже с 10 июля, согласно постановлению НБУ № 257, остатки денег в кассах банков были полностью изъяты из расчета обязательных резервов. Это дало прирост резервов на 1 млрд. грн. примерно до 5,6 млрд.
Наблюдался еще один эффект от исключения наличных из расчета резервов. В начале августа остатки в кассах банков сократились с 5,7 до 4,8 млрд. грн. Однако даже это не помогло НБУ достичь главной задачи — уменьшить объем наличных у населения и бизнеса (агрегат М0). Можно было исключить наличность из формулы, но не получалось столь же эффективно изъять ее из оборота. В основном — из-за значительного теневого сектора в экономике страны.
К тому же, правительство нередко подталкивало экономику к переходу на наличные операции. Например, в апреле 2004 года резко, на 1,8 млрд. грн. против 0,7–0,8 млрд. в предыдущие месяцы, вырос объем гривны за пределами банков (агрегат М0). 1 млрд. грн. превратился в наличные, когда правительство пообещало ввести НДС-счета. Через них Кабмин собирался централизованно проводить все потоки, связанные с уплатой и возмещением налога на добавленную стоимость. Опасаясь, что сломаются традиционные теневые схемы, а стоимость кредитов резко вырастет, некоторые предприятия резко увеличили импортные закупки, чтобы создать страховой запас товаров на время адаптации к новым условиям работы. Остальные компании и предприниматели предпочли нарастить объем наличных в обороте. Косвенно это подтверждало гипотезу о том, что в случае запуска НДС-счетов бизнес собирался возвращаться к использованию бартера, векселей, зачетных схем и наличных расчетов.
Нацбанк изначально был против этой идеи. Тем не менее, мы ее обсуждали. По этому поводу у нас состоялось несколько заседаний. Банки были за, реальный сектор — против, мы думали. Нужно было посчитать, сколько денег осядет на казначейских счетах, сколько — в банковской системе, а также какой ресурс «вымоется» у предприятий. Реальных цифр, конечно же, ни у кого не было. Кое-как мы посчитали и увидели, что ситуация получалась относительно сбалансированной. Учитывая, что НДС-счета должны были ударить по нелегальным операциям с налогом, решили, что нужно вводить. Было издано совместное постановление Кабмина и НБУ, подписанное мной и Януковичем. Выступая на заседании правительства, я обратился к премьеру: «Виктор Федорович, НБУ подписывает постановление с одним условием. Через месяц мы вместе проведем мониторинг ситуации, которая сложится в результате введения этой процедуры».
Мы уже смирились с мыслью, что счета будут введены. Уже начали готовить банки, но тут правительство изменило свое мнение. Его засыпали протестами предприятия, политики заявили, что Кабмин плохой. Кроме того, идею не одобрил Президент. И правительство отказалось от введения НДС-счетов. Кстати, зря. Нужно было попробовать, чтобы поставить точку. Сделай мы так тогда, сегодня не возвращались бы к данной теме.
Ужесточение правил резервирования заключалось не только в исключении наличных из состава резервов. С июля начало работать новое правило. 60 дней в квартал банки обязаны были держать на корсчетах в НБУ некий процент от резервов — конкретную величину утверждал регулятор. С момента принятия такого решения Нацбанк потребовал ежедневно формировать минимум 60 % резервов, а с 23 августа — 70 %. Эти шаги хотя и не увеличили резервы, но сделали работу межбанка более сглаженной, исключив внезапные ценовые всплески. А заодно и научили учреждения более грамотно планировать свои платежные календари.
Первое время были банки, которые недостаточно серьезно восприняли наше требование о ежедневном резервировании. В первый же месяц после введения правила нарушителей оказалось 35, из которых трое не выполняли требование системати-чески. Чтобы их дисциплинировать, 30 августа НБУ разослал письмо, в котором пригрозил при нарушении нормы о ежедневном резервировании заставлять банки формировать резервы на отдельном блок-счете. Это был убийственный аргумент, потому что наказанное учреждение автоматически теряло бы доступ к большей части своих денег. В том же письме регулятор напомнил, что нарушители нормативов резервирования не имеют права открывать новые филиалы и отделения. Письмо подействовало на всех, излечив банки от ненужного скептицизма в отношении НБУ.
Следующий этап ужесточения резервных требований пришелся на сентябрь. Из-за социальных выплат должен был вырасти объем наличных у населения. 18 августа Национальный банк принял постановление № 397, которым с октября установил единые нормативы формирования обязательных резервов. Для всех срочных депозитов был установлен уровень отчислений на уровне 7 %, для вкладов до востребования — 8 %.
Лишь благодаря изменению правил расчета банкам с октября пришлось формировать резервы, большие примерно на миллиард гривен. В отдельные дни прирост резервов достигал 40 % по сравнению с уровнем до введения единых нормативов. В октябре средний остаток на корсчетах составлял 8,9 млрд. грн., из них резервы — 6,8 млрд. Для сравнения, еще в сентябре это соотношение равнялось 9,3 и 5,8 млрд. грн. соответственно.
Помимо антиинфляционного эффекта существовала еще одна причина пойти на введение единых нормативов расчета резервов: банки откровенно манипулировали отчетностью. До октября 2004 года нормативы обязательных резервов были дифференцированы в зависимости от срочности,
валют и категории вкладчика. По краткосрочным вкладам юрлиц в гривне банки резервировали 6 %, в инвалюте — 10 %, физлиц — 2 % и 10 % соответственно. По долгосрочным вкладам нормативы были такими: для юрлиц и физлиц в нацвалюте — 0 %, юрлиц и физлиц в инвалюте — 8 %. Ставки резервирования по другим привлеченным средствам составляли: в нацвалюте — 8 %, инвалюте — 12 %. Регулятор сам подсказывал банкам, что нужно сделать для уменьшения отчислений. Например, некоторые вклады они относили к категории долгосрочных, занижая сумму резервов. После ввода единых нормативов такая возможность исчезла. Подтвердилась народная мудрость: чем проще правило, тем сложнее его нарушить.
НБУ старался активизировать усилия банков по аккумулированию наличных. Например, мы призывали популяризировать программы безналичных расчетов с использованием платежных карточек. В сентябре НБУ провел опрос будущих получателей социальных выплат правительства. Исследование показало, что на карточных счетах осядет минимум 10 % надбавки к пенсиям. В связи с этим регулятор порекомендовал банкам активизировать пенсионные программы. Нужно признать, что реакции на наши призывы не последовало.
По поручению Николая Азарова я подготовил проект большого постановления по Ощадбанку. Этот документ должен был подписать он, но идеология принадлежала НБУ Мы хотели на базе Национальной системы массовых электронных платежей (карточная система Нацбанка) создать платежную карточку украинского гражданина с расширенными функциями — начиная зачислением зарплаты и заканчивая оплатой налогов, коммунальных платежей, проезда в транспорте. Все это хотели наложить на систему Ощадбанка, который имел самую большую сеть отделений.
Если бы удалось сделать эту карточку социальной, под единой системой кодов, это позволило бы завести на нее всю систему льгот. Начали бы с бюджетного сектора — госслужащих, пенсионеров и льготников. Это дало бы покрытие около 15 млн. граждан. В идеале мы хотели аккумулировать на этих картах наличность и подтолкнуть население к активному использованию безналичных расчетов. В масштабах страны это дало бы тотальное упрощение учета доходов и расходов населения, а также использования льгот и субсидий.