Читать интересную книгу Банковская тайна времен Оранжевой революции - Арсений Яценюк

Национальный банк осенью 2004 года сделал основной акцент на борьбе с излишним ростом монетарной базы. Деньги буквально наводнили страну. На фоне сверхдоходов экспортеров примерно с середины лета сторонники обоих кандидатов в Президенты — Виктора Януковича и Виктора Ющенко — стали заводить в страну капитал для финансирования выборов. Полагаю, это были сотни миллионов долларов.

Как известно, в Украине лишь формально курс гривны считается плавающим. Реально существовала и до сих пор сохраняется жесткая привязка цены национальной валюты к доллару. Гарантом стабильности курса выступает Национальный банк. В случае если предложение безналичной валюты превышает спрос на нее, регулятор проводит интервенцию и выкупает избыточные объемы по установленной им цене. И наоборот, если спрос выше предложения, НБУ продает доллары из резервов. Таким способом удерживается необходимый курс.

Первые девять месяцев Национальный банк работал согласно первому сценарию. Чтобы сохранить курсовую стабильность, с января по сентябрь регулятор выкупил валюты на 32,5 млрд. грн. Особенно много пришлось приобрести с мая по август — почти 3,2 млрд. долл. В банковскую систему поступило почти 17 млрд. грн. Эту огромную сумму нужно было обезвредить, иначе она могла перерасти в инфляцию спроса. Когда денег больше, чем предлагаемых товаров и услуг, цены растут.

Какое-то время Нацбанку помогало правительство. Поступающие в Украину деньги в течение восьми с половиной месяцев частично уходили на счета Госказначейства в НБУ, и таким образом изымались из оборота. К концу августа Кабмин накопил 18,9 млрд. грн. — более 30 % годовых доходов бюджета. С сентября начался обратный процесс: эти деньги стали выливаться обратно в экономику, провоцируя инфляцию.

Правительство помогло Нацбанку также выпуском своих облигаций. За первые восемь месяцев 2004 года Министерство финансов провело 101 аукцион, во время которых с помощью ОВГЗ были обезврежены почти 2 млрд. грн. Впрочем, стерилизация через выпуск бумаг Минфина была иллюзорной. С одной стороны, государство собирало деньги, с другой — постепенно выбрасывало их на обслуживание и погашение старых долгов.

НБУ досталась вся остальная работа. Нам пришлось думать, как связать те деньги, которые оседали на счетах коммерческих банков. За первые девять месяцев обязательства кредитных учреждений выросли на 36 %. В том числе вклады населения увеличились с 32,5 до 44,9 млрд. грн., остатки на счетах предприятий и организаций — с 27,5 до 42,8 млрд. грн. Интенсивно росли остатки на валютных и гривневых депозитах.

Получив в свое распоряжение огромные объемы денег, банки с января по сентябрь увеличили активы на 34 %. Кредитный портфель вырос на 36 %, с 66,2 до 87,1 млрд. грн. Опережающими темпами выдавались долгосрочные займы — на срок более года. За год их доля в совокупном портфеле банков увеличилась с 45 % до 54,2 %.

Безусловно, реальный кредитный рост меньше заявленного. Например, сильно искажали общую статистику займы, которые в конце каждого квартала брали страховые компании. Каждые три месяца им нужно было сдавать отчетность, и поэтому на несколько дней четыре раза в год резервы формировались за счет кредитов. Не менее сильные искажения вносили так называемые технические кредиты. Это своеобразный инструмент обхода ограничений на покупку безналичной валюты. Что-бы избежать тщательной проверки документов, компания получала в банке кредит и этими деньгами оплачивала импорт товаров. После этого она получала легальное право купить безналичную валюту на межбанке — для погашения долга перед банком. Нам с директором департамента монетарной политики Натальей Гребеник приходилось делать хитрые вычисления, чтобы определить «чистый» прирост активов. Именно этот показатель был для нас ориентиром в проведении монетарной политики — нельзя было принимать системные решения на основе данных по выдаче однодневных ссуд.

И все же кредитный рост был значительным. Дошло до того, что в начале лета Наталья Гребеник попросила Гендепартамент надзора проверить устойчивость банков, которые наращивали выдачу займов особенно быстро. Она справедливо считала, что такие темпы могли дестабилизировать всю систему. Вдобавок в 2003–2004 годах МВФ и Всемирный банк наперебой твердили о «перегреве» украинской экономики и необходимости урезать кредитование, чтобы избежать коллапса в реальном секторе и взрыва инфляции. В их словах была доля истины, поэтому еще с лета Национальный банк начал «откачивать» с рынка избыток гривны через выпуск депозитных сертификатов. Приходилось даже смириться с тем, что НБУ должен был выплачивать по сертификатам большие проценты, недополучая прибыль.

Ближе к осени ситуация усугубилась. Нацбанк, как и вся страна, узнал о предстоящих социальных выплатах. Понимая, что процесс уже не остановить, НБУ поставил себе задачу заставить Минфин хотя бы делиться информацией о периодичности выплат. Мы пытались решить давнюю проблему — заставить Минфин составлять платежный календарь, чтобы бюджетные выплаты были более равномерными на протяжении месяца.

16 августа был подписан совместный приказ Минфина, Госказначейства и Нацбанка о координации действий, по которому правительство обещало предоставить НБУ подробный график предстоящих платежей. Конечно же, документ не заработал. Минфин так и не дал Нацбанку роспись расходов. О разумном планировании бюджетных выплат речь не идет до сих пор. Как и несколько лет назад, в начале месяца Минфин заливает банковскую систему большим количеством гривны, а в конце стягивает на единый казначейский счет столько денег, что процентные ставки на ресурсном рынке рвутся вверх.

Из-за отсутствия информации Нацбанку пришлось рассчитывать только на себя. Оценив поступления на спецсчета от приватизации, мы поняли, что нужно срочно увеличивать прогнозные макроэкономические показатели, заложенные в Основах денежно-кредитной политики. Правление пересчитало монетарные агрегаты до конца года и подало свои предложения на рассмотрение Совета НБУ Эти оценки учитывали и уже произошедший наплыв денег, и будущие социальные выплаты правительства.

Правлению НБУ очень повезло. У нас никогда не было конфронтации с Советом. Мы готовили предложения, они их просматривали, иногда корректировали, а затем утверждали. Впрочем, это не говорит о том, что в Совете НБУ сидели дилетанты, которые не могли контролировать действия правления. Напротив, прежний состав Совета был очень профессиональным. Там работали практические банкиры. Возможно, они не понимали общей картины и не вполне четко представляли себе, что такое монетарная власть. Разговор о текущем счете платежного баланса их не очень увлекал. Зато с ними было интересно дискутировать. Сергей Буряк, Игорь Юшко, Федор Шпиг, Валерий Хорошковский — все эти люди знали банковский бизнес и макроэкономику на практике. Они пережили не один кризис и умели критически смотреть на процессы.

Один раз на заседание Совета даже пришла Юлия Тимошенко. Тогда ее пытались исключить за непосещения. Тимошенко слушала нас с интересом, потому что заседания были своеобразным политическим шоу. Например, тогда, Петр Порошенко представлял оппозицию. Хотя в целом присутствующие вели себя более пристойно, чем в парламенте. Если говорили, что страна развалится, то добавляли, что не сразу. Инфляция будет большая, но не самая высокая. Например, по инициативе Анатолия Гальчинского было блокировано предложение Сергея Тигипко о досрочном погашении кредитов МВФ. Несмотря на то, что правление НБУ было тогда иного мнения, время доказало мудрость Галь-чинского. Если бы Украина досрочно вернула долг МВФ, осенью 2004 года пришлось бы идти на девальвацию гривны.

Поначалу у меня не складывались отношения с Гальчинским. Когда Сергей Тигипко представил меня Совету как кандидата на пост первого заместителя, Анатолий Степанович устроил мне экзамен на профессиональную пригодность. Он посадил меня перед собой и очень аккуратно и тонко задавал мне вопросы, общая суть которых выражалась фразой: «Кто ты такой и что здесь делаешь?» Гальчинский тогда любил носить очки с затемненными стеклами, что еще больше напускало тумана. Кроме него вставляли свои «пять копеек» и другие члены Совета. Из десяти или пятнадцати вопросов, помню, я неправильно ответил только на один, который касался активных операций банков.

Как ни странно, меня утвердили. Уже когда мы разошлись, я стоял на лестнице, потому что нужно было поблагодарить Гальчинского. При этом внутри я боролся с собой. Мне казалось, что он меня не воспринимает всерьез. Однако позже я изменил свое мнение — между нами сложились самые теплые отношения.

В сентябре 2004 года Совет НБУ утвердил предложенные правлением изменения в Основы денежнокредитной политики на 2004 год. Все прогнозные показатели были увеличены: монетарная база — с 26–32 % до 51–56 %, денежная масса — с 32–39 % до 53–59 %. Это был адекватный шаг, потому что за первые восемь месяцев плановые показатели были почти выполнены, и НБУ могли сделать крайним, обвинив в накачивании экономики деньгами сверх меры. Монетарная база за тот период выросла на 32 %, с 40,1 до 52,9 млрд. грн. Денежная масса — на 27,8 %, с 95 до 121,4 млрд. грн.