«Но как же револьвер? Револьвер Виктора…»
Еще несколько шагов, и Конор решил призвать на помощь все свое благоразумие.
«Я только выгляну из-за следующего поворота и уйду. Никакого риска».
Это было не совсем так, тем не менее Конор двинулся дальше, по-прежнему ощупывая пол руками, прижимаясь к стене и полу, держась в глубокой тени. В конце концов он медленно высунул голову из-за последнего поворота лестницы.
Бонвилан опережал его шагов на десять — двенадцать; фонарь стоял у его ног, отбрасывая вверх острые треугольники света. Лицо маршала приобрело демонический вид, но все дело было в том, под каким углом падал на него свет. Несомненно.
Внезапно Бонвилан повернул голову в направлении Конора, и мальчик с трудом поборол инстинктивное желание вскочить и убежать. Разглядеть его, окутанного тьмой, было невозможно. Он замер, затаив дыхание, а потом внезапно осознал, что движение маршала было связано с желанием не бросить взгляд в сторону лестницы, а придвинуть ухо ближе к стене. Он прислушивался к чему-то. Или скорее к кому-то. И еще одна деталь: в левой руке он сжимал что-то темное. Свет мигнул чуть под другим углом, и Конор внезапно понял, что это кирпич, который маршал вынул из стены и теперь стоял, подслушивая разговор в королевских апартаментах.
Звук голосов достигал лестницы, и благодаря акустике орудийной башни Конор узнал их, как, несомненно, и Бонвилан.
«Голос короля. И Виктора. Значит, маршал шпионит за королем».
Закрыв глаза и напрягая слух, Конор пытался разобрать смысл слов, а ведь на самом деле ему следовало сделать одно — немедленно рвануть с места со всей скоростью своих молодых ног. И не куда-нибудь, а к отцу.
В королевских апартаментах Виктор Вигни расположился у камина в одном из кресел в стиле Людовика XV. Парадная дверь распахнулась, и вошел король, неся поднос с двумя высокими стаканами охлажденного пива, один из которых с большой помпой и поклонами предложил Виктору.
— Фантастика! — сказал Виктор, сделав большой глоток. — Холоднее, чем задница полярного медведя. Надо полагать, холодильник работает на славу.
Николас сел и отпил из своего стакана.
— Превосходно, хотя аммиак — вещь довольно опасная. Немцам нужно подыскать новый газ.
— Не сомневаюсь, так и произойдет. — Виктор стер пенные усы. — Прогресс, что ни говори.
— Представляешь себе все выгоды надежной заморозки?
— Вы имеете в виду помимо холодного пива? — пошутил Виктор.
Николас принялся расхаживать по комнате. Тема прогресса никогда не оставляла его равнодушным.
— Мы сможем торговать с Соединенными Штатами. Получать свежие продукты. И экспортировать тоже.
— Алмазы не нуждаются в заморозке, — сострил Виктор.
— Я имею в виду другие вещи. Мы сможем замораживать сельскохозяйственную продукцию в огромном пакгаузе и потреблять ее в межсезонье. Земляника и лососина круглый год.
Виктор внезапно посерьезнел:
— Мой дорогой друг, у вас есть рыба покрупнее, о которой следует тревожиться.
— Что тебе известно? — спросил Николас и снова сел.
Виктор вздохнул.
— Все скверно, как вы и опасались, и даже хуже. Мой человек на Малом Соленом рассказывает, что Бонвилан загоняет пленников до смерти. Насколько известно моему осведомителю, вина многих заключенных — всего лишь бродяжничество. Пока мы не можем доказать этого, но, по моим подсчетам, по крайней мере половина алмазов исчезает между копями и казначейством.
— Проклятье! — воскликнул король и швырнул свой стакан в камин. — Да, Бонвилан — вот наша головная боль. Погибель для Соленых островов. Он рассматривает острова как свое личное имущество. Я должен избавиться от него.
Виктор кивнул на камин.
— Прекрасное начало. Хрусталь в камине… Это, конечно, напугает маршала до смерти.
Мгновение глаза короля полыхали, но потом он взял себя в руки и поглядел на камин, возможно, сожалея о потере холодного пива.
— Как долго мы вместе, Виктор?
— Если я отвечу, за этим последует речь?
— Ох, я выпил слишком мало пива!
Виктор смягчился:
— Двадцать лет, Ник. Летали на аэростатах на каждой выставке в благословенных Соединенных Штатах, а теперь вот здесь, в этом прекрасном замке.
— Сколько времени! И чего мы достигли? Виктор, мы можем помочь здешним людям. Не просто несколько шиллингов беднякам… по-настоящему помочь. Сделать так, чтобы жизнь навсегда стала лучше. Машины — вот решение проблемы. Мы можем создать их. Посмотри на юного Конора Брокхарта. Ты когда-нибудь встречал такой ум?
— Это понятно, — с оттенком гордости ответил Виктор. — И Изабелла тоже понимает.
Николас улыбнулся.
— Бедный Конор!
— Думаю, бедный Конор понятия не имеет, через какие обручи Изабелла заставит его прыгать.
Хорошее настроение быстро покинуло короля.
— Будь он проклят! Я имею в виду Бонвилана. Он тиран. Король я или нет? Я избавлюсь от него.
— Будь осторожен, Николас. На стороне сэра Хьюго его армия. Деклан Брокхарт единственный, кто может поколебать их влияние.
Люди прислушиваются к нему. Нужно как-нибудь пригласить его принять участие в нашем разговоре.
— Согласен. Сегодня вечером. Я не могу больше ждать ни дня. Еще месяц не закончится, как Бонвилан окажется в тюрьме. Больше ждать нельзя. Из-за этого человека острова оказались в ловушке средневековья. Его гвардейцы — кровожадные головорезы, а его правосудие ужасно и нацелено лишь на собственные интересы. Спустя семьсот лет союз между семьями Трюдо и Бонвиланов подходит к концу.
— Пью за это, — сказал Виктор и допил свое пиво.
Бонвилан вошел в служебную дверь уверенными, неторопливыми шагами, держа в вытянутой руке пистолет. Не было никакой напыщенной злодейской преамбулы; для этого сэр Хьюго слишком часто оказывался в ситуации жизни или смерти. Он позволил себе одно-единственное высказывание.
— Виктор Вигни, вы убили короля.
Француз и монарх среагировали мгновенно, не тратя время на протесты или мольбы. В глазах Бонвилана светилось убийство, никаких сомнений. Виктор метнулся через комнату, чтобы закрыть телом друга; правая рука Николаса скользнула к револьверу «смит-вессон», который он всегда носил у бедра, в американском стиле.
Виктор, как более молодой, почти достиг своей цели; однако сколь ни быстр человек, пистолет быстрее. Бонвилан выстрелил, и пуля прошла между указательным и большим пальцами француза; это слегка отклонило ее, но не настолько, чтобы спасти короля. Николас рухнул в кресло и погиб еще до того, как «смит-вессон» выпал из его рук.