с коллегами тщательно разматываем. Вот я и подумал, что вы своим взаимодействием с данным пациентом прольете свет на некоторые темные пятна его прошлого, что благоприятно поспособствует и нашему медицинскому исследованию.
— Теперь я все понимаю, мистер Говард, но ничего не обещаю, я планирую выбрать лишь нескольких из представленных, тех, кто мне покажется наиболее интересным для написания моей книги, — сразу предупредил я.
— Конечно, Джереми, я не настаиваю, я лишь даю пояснения на счет сделанного мной лично выбора, а окончательное решение все равно будет за вами.
— Ну тогда продолжим, профессор, — понимающе кивнул я.
— Продолжим, — профессор достал уже шестое за сегодня досье, открыл папку и начал зачитывать, конфиденциальную для посторонних людей, информацию.
Я же сидел в кресле, поглощая остатки остывшего пуэра, мне было уже откровенно скучно, мои мысли уже плохо фиксировались на словах профессора, они уносились куда-то прочь из этого места, в какие-то далекие и забытые пространства, расположившиеся где-то за темным и дремучим лесом. Я шел по этому лесу, аккуратно ступая по тропинке, которую было безумно страшно потерять, но лес, к счастью, быстро закончился, и передо мной возникли две огромные башни. Я же, не долго думая вошел в одну из них, но там ничего не оказалось, поэтому я ринулся во вторую башню, но она была заперта, я начал дергать ручку, но дверь не поддавалась, тогда я начал тянуть еще сильнее, но результата все равно не было. Во время моей очередной попытки, дверь вдруг внезапно зашипела и засветилась, а на ее поверхности стала проявляться какая-то неразборчивая надпись, но приглядевшись я все же смог разобрать слова, которые гласили: «Доступ на четвертый этаж ограничен».
— Что думаете на этот счет, Джереми? Только представьте себе, он трижды пытался свести счеты с жизнью, но у него ничего не вышло, он настолько потерял интерес ко всему, что его окружает, что теперь просто сидит в палате, полностью равнодушный ко всему происходящему. Да, удивительный случай, когда теряешь не только интерес к жизни, но и к смерти в том числе, — обращенные ко мне слова профессора быстро привели меня в чувство.
— Да, мистер Говард, это действительно необычно, прошу прощения, я что-то прослушал, почему он хотел покончить с собой? — произнес я, собираясь с мыслями.
— Старику не столь важна была причина, чтобы наложить на себя руки, сколько сам процесс. Он вбил себе в голову, что там, за гранью его жизни скрывается что-то действительно стоящее, нечто более важное, чем его здешнее существование, поэтому он хотел поскорее заглянуть туда, правда это оказалось не праздное любопытство, а серьезное психическое отклонение, остро проявившееся во время возрастного кризиса. Только представьте себе, жил себе человек спокойно, а потом с наступлением пятидесятилетнего возраста — бац! И решил покончить с собой. Действительно удивительный случай, хотя и не редкость, никакой возраст не защищен он эмоциональных вспышек, последствия от которых могут быть весьма плачевными.
— Получается, что если бы не его попытка суицида, то вы бы никогда не узнали о том, что он чем-то болен?
— Конечно, Джереми! Вы даже не представляете сколько людей с нарушениями психики живет среди нас, вы же, как врач, прекрасно понимаете, что здоровых людей практически не бывает, чуть ли не у каждого можно найти то или иное заболевание, связанное с неправильным питанием, вредными привычками или тяжелой наследственностью. В нашей области все тоже самое, только здесь свою роль играет стресс, вредные вещества, генетические нарушения, а порой и какие-нибудь совсем необъяснимые явления. Пока необъяснимые.
— Да, понимаю, профессор, ведь далеко не каждый спешит обращаться к врачам, имея для этого свои веские причины, а когда дело доходит до критической точки, то врачи, зачастую, бывают уже бессильны. Я хорошо знаком с этим, часто приходится наблюдать за людьми, которые сами осознанно похоронили себя, абсолютно пренебрежительно относясь к своему здоровью. И если в моей сфере это явление более чем популярно, то страшно представить, что творится у вас.
— Да, Джереми, одно дело пойти к врачу с жалобой на головную боль, кашель или проблемы с сердцем, а другое дело прийти к врачу с такими проблемами, как необъяснимая агрессия, бесконтрольные приступы паники, галлюцинации и прочее. Никто не хочет связывать себя с чем-то сумасшедшим и безумным, поэтому всячески сторонятся таких учреждений как наше. А ведь они не уйдут от того, что скрывается в них. Они не смогут обмануть себя, если ты хоть на мгновение задумался о собственном сумасшествии, то будь смелым, сделай решительный шаг, ведь это первое, что тебе необходимо — приди сюда и скажи о том, что творится в твоей голове, и поверь, тебя никто не оставит в беде. Но люди… люди предпочитают жить в самообмане.
— Да, с этим сложно не согласиться, коллега, все это действительно печально, но увы, мы не в силах повлиять на все человечество, поэтому будем делать лишь то, что мы способны делать, а это уже не мало.
— Слова настоящего профессионала! — радостно похвалил профессор.
— Спасибо профессор, хотя до вас мне, конечно, еще далеко, опыта маловато, — рассмеялся я.
— Ну это не столь важно, главное мозги, чтобы они на месте были, — в ответ рассмеялся мистер Блэк.
— Ещё и работали должным образом, — поддержал я.
Мы с профессором Говардом Блэком немного разрядили обстановку смехом и шутками, после которых было легче взаимодействовать и фокусироваться на новой информации, ведь это была та самая, столь необходимая, перезагрузка. Да и мистер Говард Блэк был весьма эрудированным и смышленым человеком, беседовать с ним было действительно интересно.
— Ну что же, Джереми, у нас остался последний пациент, досье на которого я вам сейчас и зачитаю, — профессор положил перед собой личное дело оставшегося кандидата.
— Я готов, профессор, — я поудобнее расположился в кресле.
— Итак, мистер Роб Джефферсон, тридцать два года, родом из Детройта. Его диагноз — шизофрения. Основными симптомами являются регулярно посещающие его галлюцинации. Ему часто мерещатся какие-то призраки, мертвецы, тени, вампиры и прочая нечисть. Но он не только видит их, но еще и пытается убедить окружающих в том, что его видения реальны. Сам он не агрессивен, наоборот, он вполне весел и общителен, особенно если начать его расспрашивать о том, что он видит, а этим он начинает охотно делиться. Помимо галлюцинаций ему присущ параноидальный бред, ему все время мерещится, что его кто-то преследует, что за ним кто-то ведет тайную охоту. Поэтому, несмотря на всю свою внешнюю коммуникабельность, внутри он очень зажат и напряжен. А попал он сюда после того, как его мать позвонила в