ногу и потирает шею.
— Я спал с ней, — он делает глубокий вдох. — Почему это так трудно? — бормочет он в пол, прежде чем его глаза встречаются с моими. — Я спал с ней неделю назад.
Это тоже я уже узнала из менее чем приличного признания Кэнди.
— Ладно.
Это все, что я могу сказать? Ладно?
— Я не приглашал ее сюда. Я не заинтересован в ней. — Его глаза изучают мое лицо в течение нескольких безмолвных секунд.
— Джона, ты не должен объяснять…
— Есть кое-что еще.
Он делает шаг ко мне.
Я втягиваю большое количество воздуха через нос и выдыхаю через рот.
Смогу ли я выдержать что-то еще?
Я киваю.
— Я не могу перестать думать о тебе.
Да, с этим я могу справиться.
Мои щеки болят, пока я борюсь с застенчивой улыбкой.
— Хорошо.
Он делает еще один шаг в мою сторону.
— Ты отличаешься от всех, кого я когда-либо встречал.
Мое дыхание останавливается, сердце колотится, и что-то начинает раскрываться и трепетать в груди.
— Хорошо.
— Я хочу быть с тобой.
Это действительно, черт побери, происходит?
— Хорошо.
Он преодолевает последние дюймы между нами. Его руки оборачиваются вокруг моей талии и сцепляются в замок на пояснице, вынуждая меня положить руки на его обнаженную грудь. Тепло от его кожи разжигает в моих ладонях огонь, который бежит по позвоночнику, пробуждая мои чувства. Спокойное дыхание, ритмичное биение его сердца — все ускоряется. Моя грудь, которую прикрывает лишь бикини, трется о его грудную клетку. Трение заставляет меня дрожать в его объятиях.
Он скользит руками вверх по моей спине, двигая пальцами по моей коже. Мурашки бегают по моему телу. Светлая улыбка освещает его лицо, на мой ответ на его прикосновение. Его глаза закрываются. Он кладет руки по обе стороны от моей шеи, потирая мою челюсть медленными прикосновениями пальцев. Я смотрю в изумлении, пока его глаза путешествуют от моих глаз к губам, прежде чем они опускаются в сторону шеи.
— Я хотел сделать это с самого первого дня, когда увидел тебя.
Наклонившись вперед, он подносит свои губы всего лишь на расстоянии дыхания от моих. Я наклоняюсь и закрываю глаза, ожидая почувствовать тепло его рта. Он использует свою хватку, чтобы опустить мой подбородок и поцеловать меня в лоб. Я вздыхаю и таю от нежности его прикосновения.
Очень нежно он проводит носом по линии роста волос к моему уху.
— М-м-м, ты так хорошо пахнешь.
Мои пальцы сгибаются на его груди от звука его хриплого голоса. Повторная дрожь проносится по моему телу. Тепло наполняет мой организм. Я приветствую каждое новое ощущение, каждую хрупкую эмоцию, которые проходят через меня.
Он сжимает в кулак мои волосы и наклоняет мою голову. Мягкое тепло его губ касается мочки уха, затем шеи, скользя поцелуем к плечу.
Он задерживается там, облизывает и покусывает зубами. Грубая щетина его подбородка на моей правой ключице электризует мое тело. Я прижимаю ноющую грудь к нему, пока мои кости плавятся под его прикосновениями. Его твердое, сильное тело принимает мой вес, и стон вырывается из моего горла.
Я ощущаю его улыбку на своей коже.
— Тебе нравится это, детка?
Он назвал меня деткой!
Я благодарна за то, что он не может видеть мои глаза, которые широко открыты от шока.
Шелковистая влага от его поцелуев на моей шее, заставляет мои веки закрыться.
— Сладкая, я знал, что ты будешь именно такой. — Его дыхание щекочет мою кожу.
Что-то извивается глубоко внутри, на грани разрушения.
— Джона…
Мой разум пытается обработать все, что я хочу от него прямо сейчас. Его губы на мне, вес его тела, его руки…
Он оставляет последний поцелуй на моей шее и поднимает голову. Мои веки, неожиданно отяжелевшие, сражаются за то, чтобы оставаться открытыми. Мое тело дрожит от чувственной потребности, которую я никогда не испытывала раньше. А наши губы еще даже не соприкасались.
— Я хочу остаться с тобой внутри, — шепчет он с томной, сексуальной улыбкой.
— Хорошо.
— Отправь Еву домой. Ты остаешься сегодня со мной.
Его предложение гасит огонь, который бушует в моем теле.
— Ты хочешь провести со мной ночь?
Подкрадывается паника.
Уголки его губ изгибаются.
— Да, ты можешь позаимствовать что-то, в чем будешь спать.
Я стараюсь думать логически о причине, почему я не могу провести здесь ночь, но когда его руки пробегают вверх-вниз по моей спине, трудно сосредоточиться. Как я могу сказать нет? Когда Джона Слейд просит остаться с ним на ночь, то ответ всегда «да». Это есть в женском справочнике. Если кто-то говорит «нет», то ее членство отменяется, верно? Если нет, то должно быть так.
— Хорошо.
Уголки его губ подергиваются.
— Рэйвен, ты должна сказать мне что-то, кроме хорошо.
Он только что просто признался в своих чувствах ко мне и попросил остаться с ним на ночь, и он хочет что-то кроме «хорошо»?
Мой мозг перегружен, не говоря о других частях тела, которые только что впервые проснулись… ну, за все время. Может, даже произойти короткое замыкание, если он прикоснется где-нибудь своим умелым ртом. Я смеюсь в душе, при мысли об огромном опыте Джоны с женщинами по сравнению с полным отсутствием моего опыта с мужчинами.
Ох, нет.
— Я не могу заняться с тобой сексом.
Я выпаливаю слова, и слишком поздно прикрываю рот рукой.
Я идиотка.
Его глаза загораются, в глазах танцуют смешинки, что делает мой идиотизм полностью стоящим того.
— Все в порядке. Я не прошу тебя остаться для того, чтобы заняться с тобой сексом. — Он поднимает одну бровь и демонстрирует одну ямочку. — Мы можем просто целоваться?
Жар взрывается на моих щеках и устремляется к шее. Я зарываюсь лицом в его грудь, чтобы скрыть свое смущение.
— Хорошо.
Он запрокидывает голову и смеется, удерживая меня рядом. Мгновенно его прикосновение успокаивает мои нервы, и мои легкие могут полностью вдохнуть. Его теплая кожа пахнет кокосовым кремом от загара, смешанным с привычным мужским ароматом. Я расслабляюсь в его объятиях.
— Джона?
— Хм-м-м?
— Ты тоже мне нравишься.
Он отклоняется назад, чтобы увидеть мое лицо, и решительность вспыхивает в его глазах. Он наклоняется ко мне, и зная, что будет после, я приподнимаюсь на носочки.
Наши губы впервые нежно соприкасаются. Я задавалась вопросом, на что это было бы похоже, поцеловать Джону, и даже в моей лучшей фантазии не было так хорошо.
Его полные губы припадают к моим. Медленным движением языка он заставляет меня открыться для него. Что началось с поддразнивания, превращается в настойчивое желание, когда