— Хорошо, — говорю, — я уже иду. Рустам, — делаю паузу. — Каримович.
Он зыркает на меня. А я разворачиваюсь и, опустив голову, иду к воротам, которые тут же открываются. Следом въезжает машина Рустама.
Захожу в дом и собираюсь пойти в свою комнату. Наверное, поплакать.
— Куда?! — раздается сзади. — Мы не поговорили.
Моя жизнь похожа на ад. Убеждаюсь в этом еще раз.
Останавливаюсь, но не оборачиваюсь.
Рустам подходит и мне кажется, я спиной ощущаю гнев, исходящий от его тела.
— Что ты делала с Артуром? — раздается над самым ухом.
— Пила кофе, — спокойно говорю я, хотя внутри все сворачивается в клубок страха и ожидания чего-то опасного.
— Я разрешал?
Я готова взорваться. Какого черта?!
Оборачиваюсь. Он стоит совсем близко. Так близко, что я даже делаю шаг назад. Чтобы быть подальше. Но он шагает на меня.
— Разрешал?
— А я должна и на это спрашивать разрешение? — злюсь я.
— Должна! На все должна!
— Почему это? — усмехаюсь я. Меня начинает веселить его раздражение. Вижу, что он не справляется с ним. И не знаю, почему, но мне это нравится.
Но он не отвечает. Толкает меня к стене и нависает надо мной.
— Ты! — и замолкает, не найдя нужных слов. — Ты!
— Поцелуй меня, — прошу, глядя ему в глаза, и сама поражаюсь своей смелости. Но кто-то из нас двоих должен разорвать этот круг. Это невыносимо.
Он сразу меняется в лице и смотрит на меня уже удивленно.
— Поцелуй меня, — повторяю я.
— Я не могу. Ты же знаешь, — произносит он охрипшим голосом, а рука уже обнимает меня за талию.
И там, где он касается меня, все горит. Посылает импульсы в остальные части тела. Низ живота приятно сводит. Господи, я так хочу, чтобы он прикоснулся ко мне, что, если этого не произойдет, я просто умру. Возненавижу его за это. Ударю в спину, если он сейчас опять отвернется от меня.
Но Рустам стоит и смотрит мне в глаза. Рука стискивает меня и пальцы впиваются в ткань блузки.
— Настя, я обещал, — произносит он, а сам наклоняется ближе к моему лицу. Втягивает воздух, не сводя с меня глаз. — Я не могу.
— Или не хочешь? — не сдаюсь я.
Взгляд тут же меняется. Опасный блеск прожигает насквозь. Скользит по моему лицу, соединяя невидимыми линиями глаза, губы.
— Ты не чувствуешь, КАК я хочу? — спрашивает опять зло и прижимается ко мне бедрами.
И да, я чувствую, КАК он меня хочет. Я знаю, что это такое твердое и горячее упирается в меня.
Мне нравится доводить его. Видеть, что я не безразлична ему, как бы он не старался доказать мне обратное. Кладу руки ему на плечи и провожу ногтями по загривку.
Он хватает за запястья и прижимает руки к стене над головой. Смотрит так, что внутри все сжимается, хочется свести ноги, а мурашки предательски выдают меня.
Удерживая мои руки одной рукой, проводит указательным пальцем второй руки по моим скулам. Довольно улыбается, замечая, как дрожит мое тело от его прикосновений.
— Пытаешься играть со мной? Не боишься? — спрашивает тихо.
Упрямо смотрю на него — пусть читает мой ответ во взгляде.
— Не пожалеешь? — все еще ждет ответа от меня. — Играть будем по моим правилам, милая. Только по моим.
И впивается в меня губами. Сильно. До боли. Но боли приятной. От ощущения, что я, наконец, получила то, что так долго ждала, у меня вырывается стон.
Рустам отпускает мои руки и хватает за затылок. Тянет за волосы и отрывается от губ.
Смотрит хищным взглядом.
— Что же ты делаешь? — шепчет в губы. — Я не смогу остановиться. Не смогу…
Глава 33. Рустам
Мои руки опять сжимают это хрупкое и такое податливое сейчас тело. Мне кажется кровь закипает и несется по венам с космической скоростью. К одному месту.
У меня стоит. Стоит так, что еще немного и член порвет и боксеры, и брюки. Стоит с того самого момента, когда я приблизился к Насте. Даже не коснулся ее, а лишь вдохнул ее аромат.
Я не знаю, как она делает это. Я готов плюнуть на все обещания, предать кого угодно, лишь бы трахнуть ее. Отыметь так, чтобы встать не могла. А потом еще.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она даже не догадывается, в каких позах я представлял ее, каждый раз встречаясь с ней на кухне или в холле. А она как будто нарочно смотрела на меня холодным взглядом и старалась уколоть своими словами.
Но только больше разжигала во мне возбуждение. И мне приходилось идти в душ и дрочить там. С того момента, как Настя переехала ко мне, это стало для меня обычным явлением. Я, наверное, не спускал столько в потоки воды со времен юности, когда возбуждался на картинки для взрослых.
Я хотел ее. Настю. Дочь Михаила. Хотел так, как давно никого не хотел.
Женщины давно перестали удивлять меня. У всех у них все одинаково и их предназначение понятно. И я был в этом уверен. Еще недавно. Но не теперь.
Я чувствовал, что напряжение возрастает. Еще немного и произойдет взрыв. В собственном доме мне стало трудно дышать. Меня как будто бил разряд, каждый раз когда я встречался с Настей.
Но я крепился. Я не должен так поступать с Михаилом. Во имя его памяти. Не должен.
И я и сейчас бы стерпел. Прижал бы ее к себе. Только коснулся. И отпустил. Ушел. Не оборачиваясь, чтобы не сорваться.
Но она все сломала.
Своим невинным взглядом и такой порочной просьбой.
— Поцелуй меня, — шепчет она.
И я знаю: стоит мне коснуться ее губ, я не смогу остановиться. И я повторяю это, скорее, для себя, чем для нее. Но ее это не пугает. Я вижу, что она тоже хочет. Сжимает бедра и трется о мой стояк.
Просовывает руки под пиджак и обнимает.
И я опять целую ее. Впиваюсь в эти мягкие, по-детски сладкие губы, которые податливо раскрываются и впускают меня. И я сразу же проталкиваю язык. Вспоминаю ее вкус.
Провожу языком по губам и прикусываю нижнюю губу, тяну ее и слышу сладкий стон.
Хочу ее. Как можно скорее. Я трахну ее прямо здесь. У входной двери. Потому что просто не дойду до кровати.
Отрываюсь от Насти и кладу ладонь на вырез в блузке и резко, одним движением рву ее. Пуговицы падают на пол, а Настя ойкает и испуганно смотрит на меня.
Да, девочка, я возьму тебя так, как хочу.
Так, как мечтал, глядя, как ты нагибаешься, чтобы завязать шнурки на кроссовках, или слушая, как ты рассказываешь про любимый клубничный йогурт.
Просовываю руку ей за спину и расстегиваю лифчик. Также резко сдираю его и сразу же обеими руками обхватываю грудь.
Молодая, упругая, с уже торчащими сосками, она мягко перекатывается в моих ладонях. Беру пальцами соски и тяну, заставляя Настю выгнуться навстречу.
Отпускаю и наклоняюсь, чтобы уже языком пройтись по ним. Всосать их по очереди и услышать протяжный стон.
— Рус… — шепчет Настя, закидывая голову.
Одной рукой расстегиваю ее джинсы и просовываю в них руку. И чуть не кончаю о того, как там уже горячо и влажно. Девочка возбудилась. Неужели тоже так хочет меня? Не играет в эти свои детские игры?
Средним пальцем провожу между складок и наблюдаю за реакцией.
Настя закрывает глаза, закусывает губу и головой упирается мне в плечо. Протяжно и громко стонет.
Не могу больше терпеть. Мне надо засунуть в нее как можно скорее. Остальное — потом. Теперь она в моей власти и я сделаю с ней все, что рисовала моя грязная фантазия.
От мыслей член приятно дергается.
Опускаюсь на колени и дергаю вниз джинсы. Следом — трусики.
Опять перед глазами ее розовая девочка. Гладенькая, поблескивающая, с уже торчащим из складок клитором. Быстро встаю и расстегиваю ремень, замок.
Настя проводит рукой по боксерам и член сразу же реагирует, наливаясь еще больше. Она поддевает резинку и тут хотя бы одна здравая мысль приходит в голову.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Презервативы, — хриплю я, — наверху.
Приподнимаю Настю за попу и хочу нести ее наверх, в спальню. Но тут она произносит:
— Не надо презервативы. Я на таблетках…
Ставлю ее на пол и удивленно смотрю. И возбуждение сменяется гневом.