Посещение бала было ошибкой: ничего, кроме расстройства, он не принес. Здесь, вдали от веселья, ей было легче не думать о том, что лучшая пора ее жизни уже проходит. Мадлен никогда не станет частью этого блистательного общества, изысканного и богатого.
Да и не хотела она, по правде сказать. И не завидовала она кокетливым юным леди с их роскошными, дорогими платьями и модными прическами.
Но все же, будь она среди них, Хэвиленд смотрел бы на нее иначе. Если бы у нее было элегантное платье и она могла бы позволить себе современную прическу…
«Сейчас же прекрати», — строго отчитала себя Мадлен. Бесполезно горевать о своих стесненных обстоятельствах.
Так же бесполезно мечтать о собственных детях, потому что она не приемлет замужества без любви. А найти мужа, любящего и любимого, в сложившихся обстоятельствах ей представлялось слишком уж маловероятным.
— Я знаю, маман, если бы да кабы во рту выросли грибы… обойдусь как-нибудь и без грибов.
— Так вот где вы прячетесь.
Мадлен вздрогнула, услышав низкий голос Хэвиленда. Вскочив на ноги, она быстро обернулась к нему, невольно ахнув от восхищения.
Глядя на его высокую мускулистую фигуру, воплощение мужественности, Мадлен подумала, что с появлением этого человека классная комната сразу стала казаться меньше. В руке он держал лампу и в ее золотистом свете выглядел невероятно притягательно. Белоснежный галстук так удачно контрастировал со смуглой кожей и волосами цвета воронова крыла.
Он оглядел комнату и снова остановил взгляд своих прекрасных синих глаз на Мадлен.
— Вы с кем-то разговаривали?
Она вспыхнула. Ей не хотелось бы, чтобы кто-то знал, что она разговаривает с умершей матерью.
— Я иногда думаю вслух, — промолвила девушка, найдя своей привычке приемлемое объяснение.
Его, казалось, удовлетворил такой ответ. По крайней мере, он прекратил расспросы. Оставив свою лампу на столе рядом с ее свечой, Хэвиленд подошел ближе.
Мадлен взглянула на него, и у нее перехватило дыхание.
— Вы подвели меня, мисс Эллис. Я просил вас спасти меня от цепких девиц на выданье, а вы покинули беднягу на произвол судьбы.
Это было сказано несерьезным, шутливым тоном. Но она не смогла ответить так же, от его близости ее остроумие улетучилось.
— Вы не производили впечатление нуждающегося в помощи, — наконец выдавила Мадлен.
— Но я нуждался, — сказал Рейн, кивая головой в сторону парт. — Детская? Любопытное вы выбрали место, чтобы спрятаться.
Его случайное замечание кольнуло ее. Возможно, потому, что оно слишком близко подбиралось к ее потаенным мечтам.
— Я не прячусь.
— Да? А почему тогда вы здесь? Потому, что ваш наряд не соответствует последней моде? — спросил граф, оценивающе рассматривая ее лиловое платье. — Вы выглядите прекрасно, как по мне.
Дыхание Мадлен сбилось от его пристального взгляда, но она заставила себя ответить.
— Я уже говорила вам, что не люблю балов.
— И я. Вообще не люблю мишуру и притворство высшего света. Вся эта легкомысленная праздность как пир во время чумы. Меня всегда поражало, насколько бомонд безразличен к той кровавой бойне, что происходит всего лишь по другую сторону Английского канала.
Мадлен испытала прилив сочувствия Хэвиленду, на чью долю выпало так много войны и смертей.
— Да и я не привыкла к праздности.
— Конечно. Но вы не прислуга в этом доме, мисс Эллис. Вы гость, и это дает вам право развлекаться этим вечером.
— Да, я знаю.
Он ничего не сказал, продолжая изучать ее взглядом, как будто пытаясь увидеть что-то сокровенное.
Время шло, и Мадлен начала чувствовать себя неуютно. Интересно, думала она, как он ее нашел? Да ведь он же профессиональный шпион!
— А почему вы здесь, милорд? Вы должны ухаживать за своей будущей невестой.
Он театрально поморщился.
— Вот надо было вам напоминать!
— Но вы сами говорили, что используете этот бал для поисков невесты.
— Я полагал, что заслужил передышку. Но вы исчезли прежде, чем я смог пригласить вас на вальс.
Этого она не ожидала.
— Вы хотели пригласить меня на вальс?
— Почему вас это удивляет? Вы намного более интересный партнер, чем те вертихвостки, с которыми я танцевал.
Она смущенно глядела на него.
— Я не танцую вальс, милорд.
На его лице отобразилось любопытство.
— Почему нет?
— Не умею.
— Это серьезный пробел в вашем образовании.
Замечание графа задело ее.
— Безусловно, но когда бы я могла научиться? Я работала компаньонкой, когда вальс пришел с континента, и у меня не было возможности нанять учителя танцев.
И, смягчая тон, чтобы не быть такой сварливой, Мадлен добавила, улыбнувшись:
— К тому же леди Тэлвин считала вальс вульгарным проявлением гедонизма.
Хэвиленд посмотрел на нее чуть исподлобья.
— Вы могли бы поиграть в вист. Там, в двух комнатах поставлены карточные столы для тех, кто не желает танцевать.
Девушка покачала головой.
— Это не очень уместно. Я отличный игрок в вист.
Он недоверчиво улыбнулся.
— Правда?
— Я не хвастаюсь. Мы с леди Тэлвин много играли на воображаемые деньги, и она очень злилась, когда я поддавалась. Если я буду играть здесь, то, без сомнения, обыграю гостей леди Дэнверс, а это было бы неблагодарностью по отношению к ней.
— Пожалуй, вы правы. Тогда, если вы не можете играть в карты, позвольте мне научить вас вальсу.
— Здесь? — спросила она, вздрогнув.
— А почему нет? Слушайте, даже музыка есть.
Нежные звуки вальса действительно доносились сквозь открытое окно.
— Давайте, — негромко сказал Хэвиленд. — Я вам сейчас покажу.
Ее сердце бешено забилось, когда Рейн шагнул к ней вплотную. А когда он коснулся ее рук, затянутых в перчатки, она внутренне сжалась, будто боясь его прикосновений.
Она, конечно, боялась не графа. Мадлен молча молилась, позволяя ему положить ее правую руку на свое плечо, а левую — сжать большой ладонью. Она боялась своей реакции.
Ее обескураживало воздействие, которое Хэвиленд оказывал на нее. Ему достаточно было едва коснуться ее, и она сразу же лишилась самообладания. Девушка ощутила жар, исходящий от его тела, когда он положил ладонь ей на талию и придвинул ближе к себе.
Но вместо того чтобы учить ее па, он оставался неподвижен. Рейн просто стоял, обняв ее и пристально глядя в глаза.
Мадлен ждала, не в силах шелохнуться, а сердце заходилось у нее в груди. Она словно утонула в его сапфировых глазах. Его такое близкое физическое присутствие сминало ее чувства, а тело окутывалось его теплом.