Читать интересную книгу ТАЙНА ИППОКРЕНЫ - Роман Белоусов

Надо ли говорить, что подлинные похождения героев своих очерков, написанных обычно от их имени, Дефо щедро приукрашивал собственной фантазией.

Но вот что примечательно и о чем нельзя не сказать. Очерки Дефо о преступниках его времени послужили материалом для последующей литературы. В самом деле, вслед за Дефо к образу Джонатана Уайлда обращается Генри Фильдинг и создает о нем знаменитый роман; несколько позже Вальтер Скотт, увлеченный образом вольного горца Роб Роя, делает его героем лучшей своей книги, а садиста Гау, превратив в капитана Кливленда, — персонажем другого романа. К образу Джона Эйвери обратится Чарлз Джонсон в комедии «Пират-счастливчик», а история Джека Шепперда, рассказанная Дефо, послужит основой для множества мелодраматических поделок. В течение более ста лет образ лондонского вора будет кочевать по сцене и книжным страницам. От первых сценических вариантов, поставленных спустя две недели после казни Джека, до 1840 года, когда огромный успех выпадет на долю У. X. Эйнсворта за роман «Джек Шепперд». С этого момента начнется повальное увлечение образом «ньюгейтского героя». В бесчисленных книжонках, рассчитанных на читателей, тяготеющих к описанию насилия, его станут изображать тупым и жестоким убийцей, кровожадным монстром. Он превратится в кумира уголовников и будет влиять, как признаются некоторые из них, на их похождения и «подвиги». Дойдет, наконец, до того, что власти, обеспокоенные ростом преступности и насилия, запретят ставить пьесы и издавать книги, где упоминается имя Джека Шепперда.

И все же заслуга Дефо не в том, что он первым обратится к сюжетам, которые впоследствии используют и другие писатели. Его приоритет в мировой литературе отнюдь не в этом. Если говорить о том, в чем Дефо оказался впереди века, то следует прежде всего сказать: он был первым, кто начал писать правдиво и просто («моя судьба — писать Правду») и, обладая даром «обстоятельного вымысла», умел заставить поверить в его достоверность. Дефо был зачинателем современного реалистического романа. В его книгах литературоведы находят черты социально-бытового романа и исторического, а также криминального и приключенческого, романа-дневника. Первым писатель обратился к теме тяжелого сиротского детства, открыл и исследовал мир отверженных; наконец, Дефо был первым профессиональным английским писателем.

Кажется, перечисленного достаточно, чтобы занять место в ряду великих. И все же славу, увы, посмертную, писателю Дефо принесли не эти достоинства, а созданные им герои: Робинзон Крузо, Молль Флендерс, Джек Полковник, Роксана… Они, единственные, не оставили его в последний трудный час. Собственные дети давно разлетелись из гнезда. Сыновья торгуют в Сити, дочери замужем. И только дети его воображения — герои книг — не бросили старика Дефо, когда судьба нанесла ему роковой удар. Больного и немощного она снова заставила покинуть уютный дом, бежать, скрываться. И как когда-то, в минувшие дни, Дефо неожиданно для всех укрылся в так хорошо ему знакомых трущобах Лондона.

Причина его нового и последнего в жизни бегства и сегодня не совсем ясна. Предполагают, что он вынужден был спасаться от «гнусного, вероломного и презренного врага», иначе говоря, все от тех же ненавистных кредиторов. Оказаться в преклонном возрасте отцу семейства в тюрьме — большего позора и страха он не мог себе представить. Дефо впал в панику. В полубезумном состоянии оставил дом. Ему мерещилось, что преследователи напали на его след. И он прятался на Ньюгейт-стрит, потом недалеко от Гринвича, наконец осел в двух шагах от Граб-стрит, в квартале, где родился. Нелюдимо бродил в сумерках по знакомым с детства лабиринтам улочек, переулков, проходных дворов, опасливо озираясь, словно один из тех преступников, о которых так часто раньше писал. Даже с родными он сообщался письменно, запрещая навещать его. Некоторые в этом поведении видели результат разыгравшегося больного воображения. Поговаривали, что старик Дефо лишился рассудка, стал жертвой навязчивых галлюцинаций.

Он же, подводя в те дни итог, вынужден был с горечью признать, что ему не удалось «совершить на парусах, подгоняемых попутным ветром, опасное жизненное странствие и безбурно пристать к небесной пристани». Далеко не усладительной оказалась прогулка по пестрому полю жизни. Бегства, преследования, тюрьма, прочие всяческие неудачи и только редкие минуты счастья и торжества, когда в муках и радости появлялись на свет его герои. Они одни остались верными. В окружении своих детей, порожденных его могучей фантазией, Дефо умирал. Больное, гаснущее сознание рисовало странную картину. Ему казалось — у постели, скорбно преклонив колено, сложив молитвенно ладони, он видит несчастную Молль Флендерс; рядом со свечой в руке малыш Джек; сзади него — внушительная фигура Робинзона, познавшего, как и он сам, «и кару неба, и гнев людской»; а это — в кружевах и кринолине — гордая и жестокая Роксана, она опирается на крепкую руку капитана Сингльтона. Прощайте, друзья!

Он умер в конце апреля 1731 года. Сердобольная миссис Брокс — хозяйка дома на Ропмакерс-эли, где Дефо прятался, — похоронила его на свои собственные деньги. В приходскую книгу малограмотный могильщик внес запись о смерти «мистера Дюбо», последовавшей от летаргии. Великий писатель тихо скончался в полной безвестности. Газеты посвятили ему короткие некрологи, большей частью издевательского свойства, в самом «лестном» из которых его удостоили назвать «одним из величайших граждан республики Граб-стрит».

На могилу Дефо положили белую надгробную плиту. С годами она заросла, и казалось, что и память о Даниеле Дефо — вольном гражданине города Лондона — покрылась травой забвения.

Прошло более ста лет. И Время, суда которого так опасался писатель, отступило перед великими его творениями. Когда журнал «Крисчен уорлд» в 1870 году обратился к «мальчикам и девочкам Англии» с просьбой присылать деньги на сооружение гранитного памятника на могиле Дефо (старую плиту расколола молния), тысячи почитателей, в том числе и взрослых, откликнулись на этот призыв. В присутствии потомков великого писателя состоялось открытие гранитного монумента, на котором было высечено: «В память автора «Робинзона Крузо». В то время Дефо был известен главным образом как создатель только одной этой великой книги. Но шли годы, и человечество продолжало открывать писателя. Двести лет спустя после смерти Дефо его соотечественница Вирджиния Вулф писала: «На любом памятнике, достойном называться памятником, вместе с именем Дефо должны быть выгравированы имена Молль Флендерс и Роксаны. Они относятся к небольшому числу английских романов, которые следует назвать бесспорно великими». Сегодня мы можем продолжить этот список и добавить к нему и другие сочинения Даниеля Дефо — писателя, переспорившего Время.

КАК ВАШЕ НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ, МАНОН ЛЕСКО?

Роману Прево по его поэтической и психологической верности суждено бессмертие.

В. Белинский

Холодным ноябрьским утром господин аббат Прево отправился обедать к монахам в монастырь Сен-Николя д'Арси. Возвращался он после полудня, отяжелевший от трапезы и утомленный дорогой. Он шел пешком, один, через лес Шантийи, шел прихрамывая, левая нога его распухла, он тяжело дышал, кроме того, ломило в костях, а главное, видимо, страдал, как мы бы теперь сказали, от высокого кровяного давления.

Осенний ветер яростно раскачивал черные стволы деревьев, рвал одежду, так что приходилось то и дело запахивать полы плаща и придерживать шляпу. Однако, несмотря на недуги и непогоду, аббат был доволен. Утром ему удалось ускользнуть от своего стража — «милой вдовы», хозяйки дома в Сен-Фирмене, где он жил, и одновременно бывшей у него чем-то вроде экономки, а также домашним тираном, запиравшим двери и прятавшим одежду, чтобы помешать ему, больному, отлучаться.

На развилке, где находилось распятие, называемое Куртейльским крестом, аббат в который раз остановился передохнуть. И вдруг рухнул, уткнувшись в подножие каменного креста. Он упал замертво перед святым распятием, словно торопясь в последнюю минуту испросить у господа запоздалого прощения за грехи свои. Так по крайней мере могли воспринять его смерть у придорожного креста, усмотрев в этом знак божий, крестьяне, возвращавшиеся с поля и подобравшие умершего. Впрочем, тогда же родилась легенда о том, что аббат в тот момент был еще жив. И когда тело отнесли в деревню, в дом кюре, где на другой день врач начал производить вскрытие, из груди мертвеца будто бы вырвался чудовищный крик, от которого все похолодели. Врач, как и остальные, охваченный ужасом, окаменел подле «трупа». В тот же момент аббат Прево на этот раз в самом деле испустил дух. Это случилось в пятницу, 25 ноября 1763 года. А еще через пару дней его похоронили в том самом монастыре, у бенедиктинцев, где он в последний раз вкусил пищи господней.