Читать интересную книгу Возвращение к любви - Георге Георгиу

— А если они не хотят продавать свою продукцию? — возразил Мога. — Выбивать, что ли, дно в бочках? Кто же это сможет сделать?!

— Нужно ликвидировать «систему ведер», — предложил Лянка.

— Это ты сейчас требуешь ликвидировать «несунов», а, когда у нас будут полторы тысячи гектаров, что будем делать? Будем увеличивать число «ведер», иначе новый год застанет нас с неубранным виноградом! Дайте мне сначала технику, технику, товарищи! — настойчиво повторял Мога. — Чтобы уборка винограда обходилась нам не в сто рублей, а, скажем, в десять. И чтобы у нас было где хранить виноград до весны…

— Пусть ее дает Кырнич, он же занимается техникой! — в изнеможении говорил Лянка. Он вынужден был признаться самому себе, что в отношении «рабочих рук» и Мога, и Назар правы. Но Михаил был уверен, что, пока он подымет эти тысячу пятьсот гектаров, появится и необходимая техника. Но и этот аргумент не поколебал Могу.

В конце концов Лянка вынужден был отступить.

«Но от саженцев я не откажусь!» — говорил себе Лянка. В этом он будет так же тверд, как Мога, так же, как он, настойчив и докажет свое.

Мога, прищурившись, словно ему в глаза попал табачный дым, глядел на Лянку.

— Послушай, Михаил. У меня создалось впечатление, будто у тебя в мозгу, как на мраморной доске, высечены два слова: «Мога — консерватор». Что пожимаешь плечами? Слава богу, уже восемь лет мы хлебаем с тобой из одной миски. Скажи-ка мне откровенно, не как председателю, а как своему другу: существует ли в сельском хозяйстве что-нибудь новое, проверенное опытом и подтвержденное наукой, что бы председатель Мога не применил у себя в колхозе? Не мы ли первые в районе внедрили новую технологию по выращиванию виноградников? Не вогнали ли именно мы более миллиона рублей в наши фермы? Легко было нам тогда? Кое-кто глядел на меня как на врага: к чему коровам такие роскошные условия? Чем тратить такие деньги на коров, не лучше ли увеличить плату людям, которые ухаживают за ними? А сейчас работники фермы ходят в белых халатах, стоят да посвистывают, глядя, как транспортер везет корма и сам поровну делит каждой корове, механизмы убирают навоз, доильные машины доят коров и прямо по трубам отправляют молоко в холодильники… Красиво, не так ли? И к тому же плата за труд тоже возросла… не говоря уже о другом!..

— Да кто же это отрицает? — удивился Лянка. — Не понимаю тебя!

«Мне хочется, чтобы ты не просто понял, а посмотрел намного шире, увидел соотношение всех проблем… Потому что скоро я уеду, и, может, ты останешься на моем месте…» — думал Мога.

— Я знаю, что у тебя болит, — с жаром продолжал Мога. — И мне это нравится. Я же не уговариваю тебя отказаться от своих планов. Но везде нужен расчет. Неужели ты хочешь, чтобы мы дошли до узкой специализации, в которую втянулись наши колхозники? Они забили свои дворы и приусадебные участки одной виноградной лозой, а за каждым помидором бегают в колхозный ларек. А если не находят их там или товар оказывается несвежим, поднимают шум. А что им стоило посадить у себя и картошку, и перец, и синенькие, две-три грядки лука? Куда там! Раньше они отговаривались тем, что нет, мол, воды, нечем поливать грядки, а теперь вода у них под самым носом… В каждом дворе… Вопрос нужно рассматривать шире! — заключил Мога, словно подводя черту под всем сказанным ранее.

— Послушай, — загорелся и Лянка. — Все вопросы, даже специализацию колхоза, в последней инстанции решаешь ты. Ты же председатель… Я не буду заниматься этим вместо тебя…

— Не забывай, что ты к тому же мой заместитель, — улыбнулся Мога.

— Хорошо. Но послушай: новая технология позволит нам сэкономить массу плодородной земли. На одном гектаре, в траншеях с удобрениями, можно вырастить столько же саженцев, как на пяти гектарах земли. Раз — в мою пользу. Значительно сокращается число рабочих рук, которые мы сможем использовать в другом месте, — два. И наконец, намного возрастает процент саженцев наивысшего качества. Ну, как поставлен вопрос?

— А как бы на это посмотрел Михаил Лянка, если бы он был председателем? — в свою очередь спросил Мога, сверля его испытующим взором.

— Зачем спрашиваешь? Ты же не вышел на пенсию!

— Предположим, вышел…

Мога был рад, что разговор принял такой оборот. И теперь медля с ответом, хотел окольным путем подойти к главному — своему отъезду, который на время должен был отодвинуть все остальные вопросы.

«Надо сказать ему, чего тянуть», — решил Мога. Но странно, поймал себя на том, что не находит подходящих слов. Мешало неожиданное чувство виноватой нежности: вот, перекладывает на еще молодые плечи Лянки непомерно тяжелую ношу и оставляет его с ней…

14

Мога повернулся на стуле и посмотрел исподлобья на вошедшего. Это был высокий смуглый мужчина с живыми глазами, в черном суконном пальто с барашковым воротником. Зоотехник Нику Оня, заведующий фермой.

— Что случилось? — спросил Мога.

— Я шел с фермы, увидел свет в окне и решил зайти спросить… — он умолк, виновато опустил глаза. — Народ говорил, что…

— Что говорит народ, я узнаю завтра на ферме, — прервал его Мога. «Григоре уже раззвонил повсюду», — с досадой подумал он.

Это означало, что Оня должен уйти, но зоотехник не спешил.

— У Тудоры Цанга с первого отпуск…

— И кто ей не дает уйти в отпуск? — спросил Мога.

— Никто… Она не хочет ехать в дом отдыха. Просит меня занести ее в список тех, кто едет в Москву на выставку.

— Слушай, Нику, неужели ты сам не можешь решить такой вопрос? — вмешался Михаил, продолжая думать о последних словах Моги. Он чувствовал, что здесь что-то кроется, что на этот раз Мога затеял разговор не только для того, чтобы еще раз подтвердить свою позицию.

— Ясно тебе? — улыбнулся Мога Оне. — Ты извини, но у нас важное дело… Так вот, Михаил… — решился наконец Мога.

Но тут снова открылась дверь. Мога резко встал из-за стола с намерением запереть дверь, чтобы его никто больше не беспокоил. Но, увидев вошедшего, так и остался у стола.

Это был мош Ион Прикоп, первый председатель колхоза в Стэнкуце. Его уважали не только за то, кем он был когда-то, но и за его человечность и честность его широкой души. Мога тоже уважал его, любил беседовать с ним.

— Очень рад, мош Ион, что не забываете нас, — сказал Мога. — Пожалуйста, садитесь…

Старик пригладил усы и голубыми глазами испытующе посмотрел на Могу.

— Вот прочитал я в газете, что ты намерен навестить меня, и подумал, что у тебя много забот… и сказал себе, не лучше ли пойти мне к тебе самому. Я давно уже не выходил в село…

— Помните, мош Ион, в январе побывал у нас один газетчик? Он осматривал больницу и беседовал с вами.

— Да, да… — утвердительно кивнул головой старик.

— Я обещал, что, когда вы выйдете из больницы, я зайду к вам, и мы выпьем по стаканчику вина. Газетчик написал об этом, чтобы все узнали, как я забочусь о людях, — с иронией продолжал Мога. — А я-то… Знал бы этот газетчик, что вышло как раз наоборот — вы сами пришли к председателю поглядеть, как у него дела идут!..

— Все так, Максим Дмитриевич, — снова кивнул старик. — Поэтому я и пришел. Что-то не укладывается у меня в голове: в газете пишут, что ты председатель колхоза, а люди говорят другое. После обеда пришел ко мне Черлат, бригадир с табачной, потом пришел механик из гаража, Штефан, за ним товарищ Оня, даже недотепа Мирча и тот пришел ко мне… И спрашивают меня — и один, и второй, и третий: «Вы слышали, что товарищ Мога уходит от нас?»

Мога и глазом не моргнул. Лянка впился в него: Мога уезжает из Стэнкуцы? Что еще за выдумки?

Но не спросил ничего.

Молчал и Мога. Напряженность Лянки передалась и ему.

— Это правда, мош Ион, — после небольшой паузы сказал он. — Уезжаю. — Он нахмурился, будто произнес какое-то фальшивое слово. — Назначен генеральным директором аграрно-промышленного объединения «Пояна»!..

— Уезжаешь, не спросясь у людей? — удивился мош Ион.

— Я представлю свой отчет на общем собрании.

— А если народ не отпустит?

— Я не солнце на небе, чтоб без меня не могли обойтись!

— Да, это верно. Предположим, мы отпустим тебя. Видно, и там в тебе нуждаются… Правда, если бы министры хорошенечко поискали, то нашли бы кого-нибудь другого. Или слишком хорошо поискали!.. Выходит, так! Да, я уже говорил, может случиться, что мы отпустим тебя. Кого же оставишь на своем месте? Разве сердце твое позволит, чтоб остался кто-то вроде Мирчи?..

Они беседовали между собой, мош Ион, бывший председатель, и Мога, который скоро станет бывшим, рассуждали, как два разумных хозяина, взвешивая каждое свое слово. А Лянка словно и не существовал, ни один из них не обратился к нему. Он сидел как каменный, слова долетали до него откуда-то издалека, а мозг регистрировал их с бесстрастностью магнитофонной ленты. Мога говорил сдержанно, беседовать со стариком ему было легче, чем говорить с Лянкой наедине, хотя в действительности все его слова были обращены к Лянке.