Читать интересную книгу Орлеан - Юрий Арабов

Но дознавателю это было и не нужно. Он прошел в кладовую, находившуюся в конце коридора, зажег засиженную мухами лампочку и обнаружил к удивлению своему то, что искал, — деревянное кресло с резными ножками кустарной хрущевской работы, которое не успел сжечь в печке вдохновенный тесть. Обтерев ножки носовым платком, Неволин вынес кресло на себе и хотел было прошмыгнуть как мышь на двор со своим неудобным грузом, но был застигнут врасплох трескучим виниловым голосом гениального родственника.

— Ну как?.. — Тесть стоял перед гипсом, подобно Вучетичу, горделиво накладывая последний мазок и прищурив острый глаз с лохматой, как щетка, бровью.

— Хорошо, — ответил Василий Карлович. — Только я хочу вас спросить… Почему вы лепите одних субтильных блондинов?

— Это же гипс, — ответил тесть, подумав. — Как я брюнетов-то буду лепить?

— Но можно же их покрасить, — не признал Неволин своей оплошности. — Измазать голову гуталином. Впрочем, я не специалист…

— Но ведь похож-то как… Похож! — сказал тесть с гордостью.

— Весьма, — согласился дознаватель. — Однако есть одна тонкость. Это посмертная маска, ведь так?

— Ну?.. — выдохнул тесть, не подозревая засады.

— Тогда почему вы слепили ее с открытыми глазами?

Это был удар ниже пояса. Тесть с удивлением приблизился к голове и понял, что она смотрит васильковыми своими глазами в самую душу.

Василий Карлович тем временем уже был по пути на двор и за своей спиной услышал зубовный скрежет. Потом что-то рухнуло и раскололось. Это скульптор, по-видимому, свел счеты со своим неудачным творением.

— Теперь на бензоколонку, — приказал Неволин напарнику. — Туда, где стройка.

«Уазик» выехал из частного сектора, поднялся на гору и через центр закозлил на противоположный конец Орлеана, минуя пирамидальные тополя, трепещущий красный кумач, оставшийся здесь еще со Дня независимости, салон красоты «Ворожея», местный рынок, уже закрытый и пустой, супермаркет «Экономыч» с кучкой нетрезвых граждан у входа и длинные ряды выкрашенных в цвета радуги пятиэтажек, вокруг которых были разбиты цветочные клумбы.

Затем пошли пустыри. Горизонт справа встал с коленей, обозначая трассу Славгород — Орлеан. Впереди показалась знакомая Навалочная, а за ней — долгострой трехзвездочной гостиницы среднего масштаба.

«Уазик» остановился у дырявого забора. Неволин вынес на своих плечах деревянное кресло. Переступил поверженный забор и начал осматриваться, примериваясь и прикидывая в уме, куда это кресло можно поставить. Впереди он увидел бетономешалку, из жерла которой вываливался на землю жидкий бетон.

— За мной! — сказал Неволин. — И не противоречь! — на всякий случай предупредил он.

Напарник-милиционер пожал плечами, так как не собирался прекословить и вообще был не в духе: он чувствовал, что пельмени «Русский хит», наложенные в тарелку у него дома, испаряют свое тепло в потолок, превращаясь в слипшуюся твердую массу, которую потом придется долго и нудно резать ножом.

Василий Карлович прошел к бетонной площадке и со всего маха впечатал в нее свое заповедное кресло с резными ножками.

— Ты че, обкурился? — кинулся на него с лопатой добрый таджик.

— Я обкурился, а ты лажанулся, — ласково ответил ему дознаватель, показывая свое удостоверение. — И если не замолчишь, то я тебя в двадцать четыре часа выставлю за пределы РФ.

— Да нет… Не кричи, начальник. Я буду тихо сидеть, — ретировался таджик, с опаской поглядев на деревянное кресло, ножки которого уже прихватил бетон.

— Товарищи таджики! Здесь мы производим следственный эксперимент, — торжественно объявил Неволин пустой стройке. — Не скрывайтесь и не прячьтесь от меня. Каждый из вас получит то, что заслуживает в соответствии с УПК РФ. А кресло это будет стоять столько, сколько надо правоохранительным органам. Спасибо вам за внимание. Пошли, — бросил он своему напарнику и, когда они удалились с территории стройки, доверительно шепнул ему: — Ты хоть что-нибудь понял?

— Понял, — сказал на всякий случай милиционер. — Но прошу уточнить оперативную задачу.

— Твоя задача следить и наблюдать, кто сядет в кресло. Это очень важно. Особенно, если появится какой-нибудь пришлый, внешне неприметный человек из колена Данова.

— Из какого колена?.. — переспросил на всякий случай напарник, запоминая все, как есть.

— Ну это уже моя головная боль. Я сам раскушу его колено. А твое дело — докладывать руководству, кто сядет в тени смоковницы… Да не нуди ты! — приободрил его Василий Карлович. — Я тебе сменщика дам. Вдвоем вы справитесь и осилите.

Главное дело состоялось, и теперь можно было слегка передохнуть.

3

Неволин вошел в деревянные двери со стеклянным глазком, на которых висела неприметная табличка с надписью «Оздоровительный клуб „Амазонки“. Отдых VIP-класса. Дешево». Настроение у дознавателя было так себе, душа походила на стекло, захватанное жирными пальцами, ум перестал мыслить апориями, а подсознание подло шептало, что самое неприятное еще впереди.

Навстречу бросился расторопный человек восточного вида в тренировочном костюме стиля ОПГ представительского класса:

— Приветствуем вас, гражданин начальник. Чего желаете?

— Желаю дешево, — сказал Василий Карлович, припоминая табличку на двери.

— Так у нас все дешево. Только люди для нас дороги.

— В каком смысле?

— Дорого обходятся, — неопределенно сказал восточный человек.

— А жизнь… Жизнь твоя тебе дорога? — с пытливым интересом осведомился дознаватель.

— Не знаю, — искренно ответил встречающий. — Какая может быть жизнь, если вы ко мне пришли?

— Тогда двести граммов водки, — распорядился Неволин. — И валокордина.

— В сауну?

— В стакан. И сюда неси, дурак!

— А закусочки?

— Не надо, — выдохнул Василий Карлович. — Ничего уже не надо. Я мыслить буду и соображать про себя и других.

Он посмотрел мутным взглядом на чучело усатого тигра, стоящее в предбаннике. Нос у хищника был боксерский и как будто перебитый. Неволин вдруг вспомнил, что точно такой же широкий боксерский нос был у осужденного когда-то Павлючика. Но в это время человек в тренировочном костюме поднес ему фужер прозрачной «Гжелки», в который влил пузырек сердечного лекарства, запрещенного в ряде стран Европы, и дознаватель, чтобы прервать в себе поток неконструктивных мыслей, опрокинул бурду в себя. Ему показалось, что он проглотил кочергу.

— Кто сегодня на массаже? Карен работает?

— Сегодня работает Сурен, — сказал человек в тренировочном костюме.

— А кто такой Сурен?

— Метание молота смотрите?

— Никогда.

— Вот он бывший мастер по метанию молота, — объяснил хозяин.

— Значит так. Вызови мне Карена, а Сурена мне не нужно. Если человек метает молот, то от него ждать нечего. В сауну поставь бильярд…

— И амазонок?

— Никаких амазонок, — отрубил дознаватель. — Мне нужно подумать. Собраться с мыслями… У меня вот здесь, — он показал на свою голову, — вращаются миллиарды планет.

Прошел вперед, открыв первую попавшуюся дверь. Перед ним старуха, согнувшись в три погибели, прочищала унитаз резиновым вантузом.

— Не сюда, не сюда… — И человек в тренировочном костюме направил его в проход рядом.

— Я забыл, как тебя зовут. Ты кто? — спросил его Неволин в неудовольствии.

— Я — Армен.

— Вали отсюда, Армен, — посоветовал ему дознаватель.

Отдал ему зачем-то слегка подмокший пиджак и вошел в сауну.

…Он гонял шары кием, гонял долго, упорно, и ни один из них не попадал в лузу.

Шары трещали, соприкасаясь друг с другом, били себе лбы, разлетались в стороны и падали на пол. А он лупил снова и снова. Царапая зеленое сукно. Плюя на пол в угрюмой досаде. С правой руки и с левой. С подкрутом, наискосок и впрямую. И все напрасно, все мимо, и все в молоко…

На левом плече Неволина был выдавлен священный знак «Ом», на правом — православный крест с косой перекладиной у основания, на внутренней стороне локтя сверкали две короткие черные молнии, а между пальцами левой руки синело лаконичное слово «Вася». Низ торса он обвязал махровым полотенцем, а сам торс был поджарым, как у обладателя черного пояса или давно пьющего человека.

В сауне висел горячий туман. Плафон под потолком горел тускло и отдавал зеленым. Комната, похожая на шкатулку, выгоняла из тела остатки жира. Несмотря на то, что ни один шар не попал в лузу, Василий Карлович становился с каждой минутой духовно сильнее.

Тихонько открылась дверь. Дознаватель увидел на пороге туманную фигуру и понял, что это, по-видимому, массажист, которого он вызвал к себе в сауну.

— Карен?.. — спросил он, напрягая зрение и силясь различить через пар черты лица.