она действительно не поняла смысла того, что я пыталась донести до нее, пытаясь перевести на латынь непереводимые русские слова.
— Что вы родом из Рима и слишком чтите его законы и устои, именно поэтому так и не смогли стать частью жизни Лоренцо и Флоренции, в целом. В семейной жизни следует идти на уступки и жить той жизнью, которой живет выбранный вашей родней супруг, и только в этом случае вы можете хоть на минуту быть уверенной, что вы хоть что-то значите для него, кроме того, что рожаете ему детей, — я смотрела на Лоренцо, который то и дело переводил на меня взгляд.
— Тогда, с такой позицией к жизни, вам будет просто перестроиться, — она смотрела на меня пристально, видимо, мне все же удалось наступить на ее больную мозоль, от чего мне было ее совершенно не жалко.
— После Риарио я не хочу перестраиваться. Именно он сделал меня такой, какая я есть, и, сомневаюсь, что это может кому-то понравится. Я не думаю, что следует продолжать эту бесполезную полемику о семейной жизни, сеньора, ведь это все равно ни к чему не приведет.
Я отвернулась от нее и пыталась найти взглядом Вианео. В гостиной стало тихо под звук открываемой двери, через которую в комнату зашел мужчина в длинных черных одеяниях с тростью. Долгополый, как называли лекарей в Италии этого времени. Он, не обращая ни на кого внимания, прошел прямо к Лоренцо и, слегка склонив голову, обратился к нему.
— Ваши опасения подтвердились. Черная смерть снова, как сто лет назад ступила на землю Флоренции. Более тысячи зараженных и уже около сотни смертей на граничащих с Миланом землях. Мы установили заграждения и поставили людей, чтобы никого не впускать и не выпускать в огороженную территорию. Но я не могу быть уверен, что мор не двинется дальше вглубь флорентийской республики.
Я закрыла глаза. Только этого сейчас не хватало. Но я не помню глобальной вспышки чумы во Флоренции в этот период. Но уже все меняется, так почему бы и чуме не прибыть немного раньше.
Сквозь перешептывающуюся толпу, я протиснулась практически вплотную к Лоренцо, возле которого что-то обсуждал с долгополым на повышенных тонах Вианео.
Я окликнула лекаря несколько раз, но, видимо, он был настолько увлечен своим диалогом с оппонентом «ничего не смыслившим в медицине», поэтому не обратил на меня внимания. Мне пришлось довольно грубо взять Вианео за воротник его своеобразного тонкого плаща и немного потянуть на себя, чтобы тот отвлекся. Это было важно, поэтому я так бесцеремонно поступила со своим лекарем. Наконец, он обратил, на меня внимание, раздраженно поворачиваясь в мою сторону, но сразу же успокоился, узнав меня в том, кто так бесцеремонно прервал беседу.
— Мне надо с тобой поговорить, — я взяла его за плечо и потащила в сторону своей комнаты. Он выглядел слегка обескураженным, но вопросов никаких не задавал.
Войдя в комнату, я закрыла двери и указала на стул, показывая тем самым, что разговор будет довольно длинный и непростой.
— Что случилось, сеньора? — задал он первым вопрос, от которого я отмахнулась, садясь напротив него.
— Чем вы лечите чуму? — спросила я его, пристально глядя тому в глаза.
— Лечения нет. Есть гипотезы и предположения, но мне не известно ни одного средства, которое было бы точно эффективно перед этим проклятием, — он развел руки в сторону, словно извиняясь за свое невежество.
— Хорошо, тогда у меня есть некая теория, знание, провидение, называй это чем угодно, но я думаю, что мы можем попытаться сделать то, что теоретически может помочь, — я не знала, как рассказать ему об основах микробиологии, инфекционных болезней и элементарной антибиотикотерапии, чтобы меня не заперли в комнате с мягкими стенами и не сожгли на костре.
— Но…
— Вианео, пожалуйста, у тебя есть свои секреты, у меня свои. А если мор идет из Милана, то буквально через несколько недель накроет нас с головой, нам просто необходимо лекарство, а от подопытных у тебя просто отбоя не будет. Поэтому выслушай меня, а потом выскажешь все, что думаешь обо мне и моих глупых теориях, хорошо? — он сосредоточенно кивнул. Я, если честно, смутно помнила, что именно собой представляет пенициллин, но надеялась на остаточные знания, которые получила за свое короткое изучение фармацевтики. Слава всем богам, доучилась я как раз до того момента, когда мы в лаборатории выращивали плесень, чтобы смастерить жалкое подобие того пенициллина, который в виде белого порошочка был насыпан в стерильные флаконы, который использовали в моем времени. Употреблять то произведение безалаберного студенческого искусства, сделанного по типу «и так сойдет», точно было нельзя ни в каком виде, но в данной ситуации у меня есть фанатичный лекарь, который, обладая минимальными подсказками чисто гипотетически сможет синтезировать первый в мире аналог пенициллина. Только вот не помню, против чумы он помогает или нет, но не суть, даже микродозы любого антибиотика в пятнадцатом веке смогут принести пользу для людей, которые ни разу с таким чудом не встречались и еще много веков не встретятся.
— В общем, нам нужен лимон. — Судя по тому, как высоко взлетели его брови вверх, я поняла, что разговор будет на самом деле длинным.
Глава 7
Иван
Мы объехали Милан по большой дуге и вынуждены были углубиться в Савойю гораздо глубже, чем я сначала предполагал. Здесь, вроде бы, черная смерть не бушевала, но я все же запретил под страхом смерти заходить в населенные пункты на границе с Миланом, и ежедневно осматривать друг друга на появление бубонов. Ничего другого я не мог предложить, воду мы итак кипятили перед употреблением. Так как шли в обход городов и деревень, то уже по истечению четырех дней прибыли в Турин.
В город въезжали насторожено, внимательно оглядываясь по сторонам. Слава богу, никаких проявлений болезни заметно не было, и мы слегка расслабились. Нам были необходимы продукты и овес для лошадей, потому что я приказал не брать с собой больших запасов, чтобы ехать практически налегке. На центральной площади, неподалеку от ратуши раскинулась ярмарка. Помост для казней был занят, на нем кого-то колесовали. Вокруг помоста столпился народ, было много детей, все с жадностью смотрели