– А, вот и вы, мои дорогие! – произнес джентльмен средних лет, который поднялся, когда Беренис с Дэмианом вошли. – Мне сказали, что маркиз в Стреттон Корте. Неважно, мы чрезвычайно рады видеть вас. Не так ли, мадам? – и он повернулся к жене, которая лучезарно ему улыбалась.
– Как хорошо, что вы приехали! – ответила Беренис, приседая в реверансе, в то время как Дэмиан снимал шляпу и раскланивался. Но слезы наполняли ее глаза, и хотелось отбросить приличия и разрыдаться.
Барон был хрупкого телосложения, но, тем не менее, обладал истинным достоинством. Но если его жена одевалась по последней моде, то сам он придерживался обычаев старых времен и предпочитал длиннополый сюртук, белые бриджи, белые чулки и черные туфли. Жилет тоже был длинным, а его темный цвет немного оживляла золотая нить; вместо высокого воротника, к которому так благоволила знать, он носил кружевное жабо. Волосы, поседевшие на висках и заплетенные сзади в косичку, были слегка напудрены. Беренис любила барона и относилась к нему, как к любимому дяде, хотя они не состояли в родстве.
Сейчас он вопросительно смотрел на нее, приподняв густую бровь:
– Что это так беспокоит твою компаньонку? Она, кажется, в ужасном волнении?
– Не имею представления! – Беренис взглянула прямо в его смеющиеся глаза. – Я только что принимала участие в состязании фаэтонов, милорд!
– Он ни о чем не знает, – призналась Беренис, довольная, что они приехали именно сейчас, когда она нуждается в защите от ярости Себастьяна. Но больше всего ей хотелось, чтобы они попытались отговорить отца от свадебных приготовлений.
– Я уверен, он не станет возражать, – сказал Дэмиан, хотя прекрасно знал, что это не так. – Беренис необходимо было как-то отвлечься. Она очень волнуется по поводу предстоящей свадьбы…
Проницательные глаза леди Оливии остановились на Беренис, затем она повернулась к мужу:
– У вас ведь есть дела в городе, не так ли, сэр? Он выглядел озадаченным:
– Разве, дорогая?
– Да, полагаю. Но даже если нет, не могли бы вы посетить свой клуб, или пойти в бювет, или еще куда-нибудь? Я хочу поговорить с Беренис и Дэмианом, – твердо ответила леди Оливия.
Он состроил гримасу, поняв ее намек, но немного поворчал для порядка:
– Мадам, вы же знаете, что я терпеть не могу эту пустую говорильню и глупую демонстрацию женских безделушек – ну да ладно! Без сомнения, вам не терпится поболтать о свадебных планах и о прочей ерунде!
Когда дверь за ним закрылась, леди Оливия снова села и обратилась к Беренис:
– Что случилось?
– Все! – крикнула она, ударяя кулаком о ладонь и шагами меряя комнату. – Этот человек, за которого отец хочет выдать меня замуж – он невозможен! Я не хочу выходить за него и не хочу уезжать в Америку!
– Лучше расскажи мне об этом подробно, – посоветовала леди Оливия, обменявшись озабоченными взглядами с Дэмианом, так как давно знала горячий нрав Беренис. Он часто становился причиной неприятностей. Сама она считала, что со стороны Герберта Росситера было глупо хоть на мгновенье вообразить, что он сможет навязать дочери этот альянс против ее воли.
Злость Беренис постепенно проходила, а с ней угасал и ее пыл. Она в изнеможении опустилась на стул, из ее глаз хлынули слёзы, скатываясь по щекам:
– Он отвратителен! Я не выйду за него замуж!
– Несомненно, тебе будет тяжело. Так всегда бывает при вступлении в брак. Бог мой, я плакала дни напролет, будучи невестой, но это прошло, и мне начала нравиться супружеская жизнь. – Леди Оливия улыбнулась, вспомнив о собственной глупой молодости.
– Люсинда говорит, что все мужчины подлецы, – сказала Беренис, шмыгая носом и вытирая щеки краешком кружевного носового платка. Взгляд леди Оливии стал резче, на лице появилось серьезное выражение:
– Полагаю, ты имеешь в виду Люсинду Клейтон? По моему мнению, у нее, волею судьбы, сложилось несколько предубежденное отношение к этому. Твой отец прав, когда говорит, что она не из тех женщин, с которыми тебе следует поддерживать дружеские отношения…
– Согласен, – кивнул Дэмиан, сидящий на углу стола, положив ногу на ногу. – Думаю, тебе нужно дать Себастьяну шанс, Беренис! Возможно, он не покажется тебе таким уж плохим, когда вернется из Стреттона.
– Ты действительно так думаешь? – с сомнением спросила Беренис.
Дэмиан ободряюще засмеялся:
– Я уверен в этом. У тебя было слишком мало времени, чтобы узнать его, ведь так? Не торопись с выводами, не требуй слишком многого. Рим строился не один день. Не удивлюсь, если узнаю, что он так же нервничает, как и ты…
Беренис уставилась на него, пораженная:
– Он? Нервничает? Да он самый самонадеянный из всех мужчин, живущих на свете!
Леди Оливия рассмеялась:
– О, моя дорогая, ты так молода и тебе еще предстоит так много узнать о мужчинах! Да и о людях вообще. Мы не всегда таковы, какими кажемся на первый взгляд…
Горничная принесла поднос, и к тому времени, когда Беренис выпила чашку чая с пирожными, она уже не воспринимала мир только в черных красках. Эдингтоны прибыли как раз вовремя, чтобы оказать поддержку, в которой она так сильно нуждалась. После того, как Беренис переоделась, они с леди Оливией и Дэмианом решили отправиться в город и встретить барона.
Вскоре они уже тряслись в карете, направляющейся по Гай-Стрит, вдоль Парагона и вниз по крутой Милсон-Стрит к Черч-ярд Эбби. Там они остановились и, приказав кучеру ждать, вышли. Рука об руку с Дэмианом Беренис пересекла рыночную площадь и вошла в бювет.
Как обычно в это время года, там было полно народу. Рябило в глазах от яркого цвета шелковых платьев, шляп с колышущимися при малейшем движении перьями и капоров, украшенных яркими цветами. Франты в узких панталонах расхаживали по залу, размахивая тросточками, моноклями и табакерками. Страдающих подагрой пожилых джентльменов в инвалидных колясках возили утомленные слуги, а пестро разодетые престарелые дамы искали счастья за карточными столами.
– Боже, ну и толкотня! – воскликнула леди Оливия, когда они пробирались по залу. – О, посмотрите – я вижу барона!
Беренис взглянула в ту сторону, куда указывала леди Оливия, и застыла. Там, наклонив черноволосую голову, стоял Себастьян, разговаривавший с бароном и ее отцом. Дэмиан тоже заметил графа, и улыбка осветила его лицо.
– Он здесь! Он вернулся! – закричал Дэмиан, расталкивая локтями толпу, чтобы леди Оливия и сестра могли пройти.
Предатель, мрачно думала Беренис. Похоже, ему нравится Себастьян. Возможно, он даже восхищается им!
Толпа в бювете, между тем, все росла, и шум голосов усиливался, заглушая музыку в исполнении струнного квартета, расположившегося на сцене под аркой в форме раковины. Повсюду слышались болтовня и смех, шуршание шелка; в воздухе повис тяжелый запах пота, лаванды, жасминовой воды и табака. Себастьян испытывал гнетущее, неприятное чувство, оказавшись здесь после свежего воздуха и простора Стреттон Корта, который так быстро покинул. Это место напомнило ему родной край – холмистые пастбища, равнины и леса, озера и возвышенности Южной Каролины. Он считал английское общество, в особенности высший свет, пустым и бездушным. Даже тот факт, что Англия была вовлечена в затянувшуюся войну, не имел, казалось, для этих людей никакого значения. Они могли терять в битвах своих отцов, братьев, сыновей и мужей, но, насколько он мог судить по краткому знакомству, элита по-прежнему курсировала из Лондона в Брайтон и оттуда в Бат в неустанной погоне за удовольствиями.