– Вот поэтому ты так похудел, – рассмеялась я, – что ночами, вместо того, чтобы спать, по библиотекам шарился.
– Зато я нашел, – улыбнулся он. – и теперь знаю. Никакой ты не эмпатокинетик… вернее, не совсем эмпатокинетик. У тебя другая магия, только я не знаю какая И, кажется, очень сильная. Если это правда, а я в этом почти уверен, Лола, – теперь Лекс был необычайно серьезен, – то именно твоя магия способна сделать мир чуточку лучше, а людей и нелюдей добрее друг к другу… поэтому ты и можешь сопротивляться Сердцу. И поэтому оно с тобой в безопасности.
– Оно не со мной, – вздохнула я, – я его отдала его величеству… и одну Искру тоже.
– Откуда у тебя Искра? – спросил он и вдруг хлопнул себя по лбу, и рассмеялся, – ты сдружилась с кхартами?!
– Ага, – улыбнулась я, – но только с одним…
Теперь пришла моя очередь рассказывать новости.
– И он сказал, что у меня очень сильная магия, – закончила я рассказ.
– Как интересно, – протянул Лекс, – значит кхарты о тебе уже знают. Давно это было?
– Нет… Прошло не так много дней…
– Теперь мне понятно, почему нападения кхартов по всему миру прекратились. Они знают кто ты и зачем ты здесь… Но совершенно непонятно, кто такой этот кхарт, если смог так быстро и убедительно донести информацию до своего правителя…
Я пожала плечами. Откуда же я знаю, я даже имя у него не спросила.
– Они собрались воевать с нами, Лекс. И им нужно Сердце…
– Вот в этом я совершенно не уверен, – серьезно ответил Лекс, – если они знают кто ты…
– А кто я, Лекс?– перебила я мага. – Мне страшно надоели тайны и недомолвки. И я бы предпочла, чтобы ты не скрывал от меня ничего.
– Есть легенда, – улыбнулся маг, – что когда-то в этом мире не было ни гоблинов, ни людей, ни драконов, ни эльфяков, ни гномов… никого. Земли пустовали, и древние Боги решили заселить их. Но они никак не могли выбрать кто именно будет жить здесь. Один Бог готов был отдать весь мир людям, другой – эльфякам, третий – драконам… они спорили между собой много веков и никак не могли прийти к общему мнению. Но хуже всего, что при этом они стали тайком переносит сюда разумных. Каждый своих. Пока людей и нелюдей было мало, они не пересекались, и Бог каждой расы не знал, что не один он такой умный.
Лекс вздохнул, перевел дух и продолжил:
– Но однажды расы узнали о существовании друг друга. И начались войны за право назвать этот мир своим. Люди и нелюди бились не на жизнь, а насмерть. Боги же, увидев, что каждый из них хотел заполучить этот мир хитростью, тоже начали войну между собой. Это было страшное время. Кровь лилась рекой… расы уничтожали друг друга, истребляя без всякой жалости всех и мужчин, и женщин, и детей.
Я слушала молча и думала, что все легенды чем-то похожи между собой. Мне кажется, я уже слышала что-то подобное в своем мире. Ну, с некоторыми нюансами.
– И настал день последней битвы, – рассказывал Лекс, он так увлекся, что сейчас его голос зазвучал торжественно, – собрались в поле остатки армий всех рас. И было их так мало, что решили Боги поддержать своих детей. И спустились к ним, и встали во главе армий. И начался бой не на жизнь, а на смерть. И когда живых почти не осталось, когда Боги почти уничтожили мир в своей безумной ярости, открылся проход между мирами прямо посреди битвы. Вышла оттуда дева, посмотрела вокруг и головой сокрушенно покачала. Зачем вы, сказала она, битву устроили. Посмотрите вокруг, мир так прекрасен, а Неба на всех хватит. И людям, и драконам, и эльфякам, и гоблинам… Живите в мире. И на небесах, улыбнулась она Богам, и на земле, кивнула она людям. И добавила, а Небо за вами присмотрит. Раскинула руки и вспыхнула в магическом пламени, а люди и нелюди после этого воевать не стали. Поняли, что всем места хватит.
Лекс вдохнул поглубже и закончил:
– С тех пор стали люди и нелюди поклонятся не Богам, а Небу. И даже сами Боги, говорят, Всеобщее Небо и Деву Небесную почитают…
Он замолчал и смотрел на меня, словно чего-то ожидая.
– И? – фыркнула я, – ты что намекаешь, что я Небесная Дева?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я не намекаю, – хмыкнул Лекс, – я в этом почти уверен.
Я честно попыталась сдержать смех. Но у меня ничего не вышло. Хохотала я так, что заболел живот и полились слезы. Вот так, Лола, теперь ты уже и не королева, а целая Небесная дева. Стремительная карьера, ничего не скажешь. Сама себе завидую.
– Лекс, – вытерла я глаза и шмыгнула носом, – ну, ты меня и рассмешил. Занятная легенда, но я точно не она.
– Почему ты так уверена? – он, кажется, немного обиделся за то, что я подняла его на смех, – мне, наоборот, кажется все сходится. Ты против любых ссор, твоя магия сближает людей и нелюдей, ты хочешь просто жить… как Она… такая же чистая…
– Лекс, это бред! – Я начала нервничать,мое прошлое. Я никому, кроме деда, о нем не рассказывала. Но это не значит, что я забыла. И простила себя.
– А самое главное знаешь что? – спросил Лекс.
Он все никак не успокаивался, и я увидела в его глазах фанатичный огонь веры в свои слова.
– Что?! – устало вздохнула я… с фанатиками, как с психами, лучше во всем соглашаться. И не противоречить. Иначе они могут разнервничаться и начать с жаром убеждать, что ты не права. А мне было некогда.
Скоро должна была вернуться Алгана, мы собирались пойти и разбить небольшой огородик поблизости от наших домов, чтобы не бегать на берег реки за пуком зелени. И, честно говоря, мне это казалось более важным, чем все эти сказки про Богов и Небесных Дев.
– Сейчас все повторяется. Люди и нелюди, как и тогда ополчились против безмирников. И хотят их уничтожить. Во что бы то ни стало.
– Безмирники бывают всех рас, – возразила я, – ты сам мне рассказывал. Так что твоя теория ошибочна.
– Лола, а ты когда-нибудь интересовалась, кого у нас в стране больше всего? Какая раса в Безмирье преобладает? Причем это началось не сейчас, а с самого начала основания Безмирья. Их никогда раньше не было в нашем мире, их даже нет в Межрасовом Совете. Они живут только здесь, в Безмирье, и очень редко покидают горы.
– Лекс, – вздохнула я, – я не знаю… и не хочу знать. Я устала от загадок…
– Гномы! – ответил он. – Эта раса – гномы!
– И? – я встала, забрала тарелку и принялась мыть посуду, чтобы немного выпустить пар, – что ты хочешь от меня?
– От тебя – ничего, – Лекс виновато улыбнулся, – я просто хочу тебя защитить. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– Тогда не мучай меня поисками истины, Лекс! Я тебе сто раз говорила, что не хочу подвигов и спасать мир не собираюсь. Но ты упорно толкаешь меня на геройские поступки: то я истинная королева, то теперь, вообще, какая-то Небесная Дева, – я говорила запальчиво, невольно размахивая руками, чтобы усилить эмоциональность сказанного. – Я не они, Лекс! Я простая женщина, которая в своем прошлом совершила очень много ошибок и сейчас пытается жить по-другому, не совершая их, не мешая жить другим и не ломая ничьи жизни.
Я так сильно жестикулировала, что чашка выскользнула у меня из рук и с грохотом ударилась об пол, разлетаясь на мелкие кусочки и ставя точку в нашем разговоре.
– Прости, – вздохнул Лекс, когда мы оба сидели на корточках, собирая осколки.
– Да, ладно, – буркнула я. Злость прошла. Он ведь и, правда, не со зла. Уж кто-то, а Лекс, по отношению ко мне на такое не способен. Он предпочтет страдать сам, чтобы не страдала я. Он уже однажды так сделал.
Лекс взялся смести мелкие осколки. Это было забавно. Он явно никогда не держал в руках ни веник, ни совок. Я сначала косилась, потом фыркала, а потом хохотала от души, домывая посуду.
Но в итоге у него получилось. Осколки были выброшены в печь, там они прогорят и рассыпятся золой, веник и совок были торжественно возложены на свое место за печкой, а довольный Лекс снова плюхнулся на лавку.
– Хорошо тут у тебя, – прищурился он, – пустишь на недельку пожить? Устал я, Лола… чуть появился, сразу на части рвут. Всем что-то от меня надо. А у тебя здесь тишина и покой. Скажу, что в мир уехал, а сам у тебя спрячусь.