Рэнд чуть отстранил от себя Элис, чтобы видеть ее лицо. В красивых серо-зеленых глазах все еще блестели слезы. Нежные щеки ее покрывал румянец, так что они напоминали красные бочка персика. Губы Элис были чуть приоткрыты, и, не успев понять, что он делает, Рэнд поцеловал ее.
Элис попыталась отстраниться, но не смогла. Рэнд держал ее слишком крепко, губы его были такими нежными, словно он целовал самого любимого человека на свете. Рэнд крепче прижал к себе Элис, и она робко обняла его в ответ.
— О, Элис, — прошептал Рэнд, погружая пальцы в ее рыжеватые кудри. — Ты и представить себе не можешь…
Слова перешли в еще один поцелуй. На этот раз Элис даже не пыталась сопротивляться. Она только глубоко вздохнула. Губы Рэнда становились все более настойчивыми, дыхание все более порывистым. Элис все крепче обнимала его за плечи, чувствуя, как напрягаются под ее пальцами сильные мускулы, как растет в ответ на желание Рэнда ее собственная страсть.
Наконец он снова отстранился и быстро взглянул на дверь, ведущую в дом, словно желая убедиться, что Кику ничего не видит. Затем он посмотрел сверху вниз на Элис и нежно провел пальцем по ее нижней губе. Глаза его были полны восторга.
Элис никогда еще не испытывала столь неожиданного и неудержимого порыва страсти. Это потрясло ее, у нее кружилась голова. Огонь в глубине темных глаз Рэнда ясно говорил: он чувствует то же, что и она, — понимает, что между ними происходит настоящее чудо. Нечто гораздо более сильное и высокое, чем просто страсть, владело сейчас обоими.
Рэнд глубоко вздохнул и посмотрел мимо Элис на полоску залитого солнцем пляжа. Все сейчас выглядело иначе — более яркими и густыми казались краски. У Рэнда было такое чувство, словно вся его жизнь повернулась вдруг вокруг невидимой оси. Ощущение это показалось ему приятным, хотя и немного пугающим.
В это время за белой пеной прибоя в океане показалась яхта с красно-оранжевым парусом. Рэнд нахмурился. Улыбка тут же умерла на его губах. Опуская руки, он почувствовал, что ему не хватает воздуха.
— Рэнд? — вопросительно произнесла Элис.
Рэнд едва слышал ее. Он внимательно смотрел на яхту, пытаясь определить, то ли это судно, что плавало перед его коттеджем вчера. Сочетание красных и оранжевых полос на парусе вроде было то же, но Рэнд не был в этом уверен.
Яхта… Машина, которая преследовала их вчера от аэропорта… Неужели шпионы леди Филдинг так плотно опекают его? Если так, им будет о чем рассказать своей хозяйке. Достаточно хотя бы того, что они могли увидеть только что. И черт его дернул поцеловать Элис прямо на веранде!
Чтоб ей провалиться, этой Элейн Филдинг!
— Рэнд? — Элис взяла его за руку.
— Мне очень жаль, Элис. Я… — Он не смог докончить фразу.
Рэнд просто не знал, как объяснить, что происходит сейчас в его душе. Он хотел Элис и надеялся, что она успела это понять. Но вряд ли она сумела почувствовать, как нужна ему, как необходима, как захватило его это чувство.
Элис коснулась его лица. Рэнд медленно отвел ее руку. Еще один полный желания взгляд в светящиеся глаза Элис — и Рэнд заставил себя повернуться и отойти.
Он медленно сошел с веранды и направился вдоль берега. Необходимо развеять свою растущую тревогу, прежде чем он превратится в параноика.
Ему необходимо, необходимо, необходимо… Слово скакало в голове, словно мячик.
Он не собирался целовать Элис.
Нет. Это была неправда. Рэнд вынужден был признаться, что уже несколько дней подавлял в себе это желание. Чего он действительно не хотел, так это создавать новые проблемы, мешающие победить наконец Элейн Филдинг в их изнурительной борьбе за опекунство над Томми. Глупо было обнимать Элис на открытой веранде.
Если уж быть до конца честным с самим собой — а именно этого Рэнд избегал в последнее время, — миссис Филдинг была только частью проблемы. Дело было не только в ней. Рэнда преследовал немного знакомый по прошлой жизни страх, в котором он не хотел признаваться даже самому себе. Он не был уверен, что справится с тем эмоциональным напряжением, на которое требовалось пойти, вступая в отношения с Элис.
Рэнд готов был, если потребуется, сражаться в суде за свои права на Томми. Но как насчет Элис? Если она решит, что им не по пути, если не полюбит его в ответ, решит, что он ей не нужен, — Рэнд абсолютно ничего не сможет сделать, чтобы это изменить.
Пройдя по берегу с полмили, Рэнд остановился возле узкого каменного мыса, выступающего далеко в воду, и окинул взглядом океанский простор. Яхта была на прежнем месте — в трех-четырех сотнях ярдов от линии прибоя. Рэнд видел, как, словно дразня его, скользил вдоль берега парус.
Если тот, кто плывет на этой яхте, действительно работает на леди Филдинг, он, должно быть, наслаждается сейчас моментальным снимком их с Элис любовной сцены. Да нет, скорее всего, этот негодяй заснял все на видеопленку. Замечательные улики против холостяка, желающего усыновить шестилетнего ребенка.
Самое ужасное, что Элис может оказаться вовлеченной во все тяготы судебного процесса. Кику и Томми могут вызвать для дачи показаний, чтобы они подтвердили, что Элис провела в коттедже ночь. Как он будет доказывать, что спал на диване в гостиной? Утром Рэнд встал раньше Кику. Все, что он сможет предложить, — это свое слово против материала, тщательно состряпанного адвокатами Элейн Филдинг.
Рэнд закрыл глаза, вспоминая вкус поцелуя Элис, чувство, которое испытал в тот момент, словно душа его, сбросив все замки и оковы, потянулась к этой женщине. Рэнд снова взглянул на океан. Он ясно отдавал себе отчет, чего может стоить ему эта минутная слабость, и все же с изумлением сознавал, что, если бы можно было повернуть время вспять, поступил бы точно так же. Элис действительно много для него значила, хотя все и произошло очень неожиданно.
— И это — ясное доказательство твоей невменяемости, мой дорогой, — вслух произнес Рэнд, вспомнив о том, что всего несколько дней назад даже не подозревал о существовании Элис.
Он зашел по колено в воду, чтобы немного охладиться.
Еще два дня назад он был полным хозяином собственной жизни — хотя для этого пришлось лишить себя многих ее радостей и быть постоянно готовым к любым неожиданностям. Для него имели значение только работа и Томми. И этого было достаточно — больше ничего и не требовалось. Но сейчас, по-прежнему ощущая на губах вкус поцелуя Элис, он не мог заставить себя думать обо всем спокойно. Он все еще чувствовал кожей прикосновение ее гибкого тела, ощущал ее страсть, такую же сильную, как и его собственная.
Элис была не просто красивой женщиной. Она была порядочным человеком. Только слепой мог не заметить этого, глядя, как она обращается с его племянником. Уродливое ожерелье, которое она все время носила на шее, потому что его подарил Томми, было одним из ярких проявлений ее душевных качеств.