обстоятельства вынуждают вас побеспокоить и обратиться к вам за помощью.
— Молодые люди, — профессор чуть наклонил голову, словно глядя на нас поверх очков, которых, кстати, на нем не было, — я в таком возрасте, что меня уже вряд ли чем удивишь. Это, во-первых. А во-вторых, раз вы ко мне обратились, значит вам действительно это нужно. Я слушаю вас.
— Гер Браге, — продолжил Ратмир, — это дело сугубо конфиденциальное. Я скажу только одно, чтобы у вас не возникло больше сомнений и вопросов. Один мой хороший друг, если бы знал, что я попаду в Копенгаген, передал бы вам самый пламенный привет. Его зовут Тью Браге младший.
Брови профессора взлетели. Но надо отдать ему должное, остальные мышцы лица его даже не дрогнули.
— Хорошо, — произнес он чуть надтреснутым голосом, — я жду вас немедленно, у себя. Он продиктовал адрес.
Через час мы уже въезжали в ворота Копенгагенского Университета.
Профессор Тью Браге, знаменитый ученый-физик, теоретик и практик, жил прямо при Университете. Это было его личное желание, удовлетворенное местными властями, поскольку профессор еще практиковал, а добираться ежедневно в университет из пригорода он не хотел. Дорога, по его мнению, занимала слишком много драгоценного времени, которого ему осталось не так и много.
Он принял нас в комнате, заваленной какими-то приборами, инструментами, странными и непонятными конструкциями и конечно множеством книг, выложенных довольно аккуратными рядами на старинных, деревянных полках в высоких шкафах. Шкафы были настолько высокими, что для снятия книг с самой верхней полки приходилось использовать лестницу-стремянку, стоящую тут же в комнате. Все здесь дышало стариной, прошлыми веками и я думаю, что если бы, каким-то чудом, мы оказались в этом месте сто лет назад, то все было бы точно так, как и сегодня. За исключением, возможно, очень похожего на мой, декстопа, по монитору которого, сейчас, порхали пестрые бабочки, нарушая то самое, удивительное ощущение присутствия себя в другой эпохе.
Профессор гостеприимно усадил нас в глубокие, видавшие виды кресла и с любопытным ожиданием уставился на Ратмира.
— Ну, молодой человек, — начал он, — извольте объясниться, откуда вам известно имя моего внука?
— Я не буду ходить вокруг да около профессор. Меня зовут Ратмир Мороз и я действительно хорошо знаю вашего внука. Мы вместе учились, а сейчас вместе работаем над одной важной… х-м-м, — он замялся, — над одной проблемой.
— Так это значит, что вы…. - профессор дал собеседнику самому закончить фразу:
— Да, я из России.
Профессор подался вперед:
— Неужели это правда. Но как?
— К сожалению, профессор, это долгая история.
— Я вас внимательно слушаю.
Оказалось, что пятьдесят лет назад, Тью Браге участвовал в разработке Пространственно-временного Генератора и здесь, в Университете, должна была сохраниться его экспериментальная, действующая модель. Как я поняла, сам Генератор был не единым, монолитным механизмом, а механизмом, состоящим из множества частей, каждая из которых несла свою собственную функцию. Позже, Ратмир объяснил мне это на примере новогодней гирлянды, лампочки которой горят независимо друг от друга. И если перегорает одна, то остальные не перестают радовать глаз своим разноцветным миганием. Вот так и с Генератором. Каждый его сегмент был отдельной частью целого. Но если такой сегмент ломался, машина продолжала работать. Эта поломка, конечно, отражалась на ее работе, но очень узким радиусом.
Я узнала, что профессор верил в извержение Иеллоустонского вулкана и предусмотрительно отправил семью своего единственного сына в Россию. Но сам профессор остался, считая, что он еще понадобится здесь. Прямо перед началом испытания всей машины, Браге узнал о рождении внука, названного в его честь.
Он подтвердил, что образец действительно сохранился и находится здесь, в Университете. И что он даже пару раз, под шумок других экспериментов, требующих большого количества энергии, машину включал. Она работает. Но, к сожалению, связаться с родными ему не удавалось. Как рассказал ученый, он оказывался в будущем, но видел себя в ограниченном пространстве, словно в прозрачном пузыре, окруженном чернотой космоса.
Профессор понимал, что пользоваться машиной рискованно, да и бесполезно, поскольку связаться с родственниками и узнать о их судьбе ему не удалось.
— Как бы мне хотелось увидеть их, хотя бы еще один раз, — профессор вздохнул. Плечи его поникли, и я вдруг увидела перед собой старого, несчастного человека, доживающего свой век в одиночестве, лишь в окружении пыльных и таких же старых, как и он книг.
— Увидите, гер Браге. Обязательно увидите!
***
Самый главный вопрос, где взять столько энергии, чтобы включить машину, решил Ратмир. Его волшебный вещмешок вмещал, наверно, целый склад. На мой вопрос: «Что там у тебя еще завалялось?», он таинственно поведал: «Спроси лучше, чего там нет».
Маленькая штучка, очень напоминающая обычную батарейку, появившаяся из вещмешка, оказалась…тоже батарейкой. Но, как сказал Ратмир не простой, а вакуумной. На мой скепсис по поводу ее размеров, он парировал, что здесь хватит энергии, чтобы вскипятить все океаны Земли. — «Понимаешь Ландора, — объяснял он, — физический вакуум, это всепроникающая среда, которая занимает все пространство между планетами, атомами и всеми частицами, обладающими массой. Она включает в себя энергию, заключенную в пространстве между центрами масс вещества. В этом пространстве действует сила физических полей: гравитационного, электрического и магнитного, которые суммарно и создают энергию физического вакуума. Мы научились ее получать и использовать». После всех этих объяснений, я сделала вывод, что мужчина явно лукавил, когда говорил, что он «простой техник». И еще меня интересовал один вопрос: «Неужели я ошиблась с его возрастом?».
Я представляла, что эта конструкция, которая должна была помочь Ратмиру вернуться домой, выглядела этакой машиной, с рычагами и кнопками и с креслом в центре, но это оказался прибор, размером с чемодан, и внешне его и напоминавший. Мужчины водрузили прибор прямо на письменный стол профессора, предварительно очистив поверхность стола от всяческого научного хлама.
Открывался прибор, как саквояж, разделяясь на три неравные части.
— Я вижу, вы уже настроили радиус действия на минимум, — обратился Ратмир к профессору.
— Да, — гер Браге улыбнулся, — было бы неловко узнать, что кроме меня кто-то еще попал в поле действия прибора. С человеком могла случиться настоящая истерика!
— Несомненно, профессор, — подтвердил Ратмир, что-то настраивая в приборе. Неожиданно прозвучавший механический голос, заставил меня вздрогнуть:
— Внимание! Идет настройка. Идет поиск заданных координат. Координаты найдены. Гравитационная сингулярность определена. Координатная сингулярность определена. Стабилизация. Сеанс пространственной конвергенции начнется через… десять, девять, восемь….
Сначала ничего не происходило. По ощущениям я все так же находилась в комнате профессора, который, с нескрываемым любопытным ожиданием на лице, стоял рядом с Ратмиром. Я рассматривала «внутренности» прибора и не сразу поняла, что произошло. Окружающее пространство,